Я заболел. В этом состоянии мне кажется, что ничего не происходит. Напишу про книжки.

Жизнь не цепочка, где все цепляется как причины и следствия. Скорее войлок, когда ничто ни с чем не завязано, но не разваливается потому что запуталось. Вот три ниточки из нетканного материала. Разговоры с коллегами, воспоминания о СССР и чтение книжки.

Беседовали с девушками о расходах на питание. Я сказал, что жизнь дешевая, потому что деньги остаются. Они сказали, что их не хватает. Дубровской приходится брать работу, чтобы было что есть. Как это так, засомневался я -- должность одинаковая, зарплата одинаковая... если один человек может прожить, то и другой может. И все-таки, разве мало людей, которые зарабатывают больше меня и не могут выбраться из долгов? Я знаю нескольких. "Тебе хорошо, ты на общественном транспорте ездишь, а знаешь сколько у меня за бензин для мерса уходит". Мир людей живущих в достатке отделяет от мира людей неудовлетворенных не уровнем дохода, а гораздо более непроницаемая граница. Сократ был беден, а Алквиад богат. Первому всего хватало, второй все время чего-то добивался. Оба кончили плохо.

«Параллельно большому миру, в котором живут большиелюди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизельмотор, написаны «Мертвые души», построена Днепровская гидроэлектростанция и совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь уйдиуйди, написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «полпред». В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно– какнибудь прожить, не испытывая чувства голода". …
Ильф и Петров

   – С людьми надо по-людски. Вот как. Без вывертов. Я всю жизнь общался нормально со всеми. И когда ларек свой был. И с бандитами, и с СЭС, и с торговой инспекцией. И никогда проблем не было <...> Вот ты мне скажи, ты нормально не хочешь жить или не умеешь? Не хочешь, да? А почему?
   И наконец я не выдерживаю:
   – Почему? Да потому, что, когда ты в девяносто пятом торговал пивом в палатке, я уже врубался в окололегальное перемещение грузов через российскую таможню. Потому, что, когда ты по пятницам несся с работы на дачу, чтобы бухнуть с батяней на природе и все такое, я жрал МДМА в «Птюче» и перся под «Born Slippy» Underworld. Потому что я не могу позволить себе, чтобы в моей машине на заднем сиденье валялась книга с названием «Комбат атакует» или «Спецназ выходит на связь». Мы очень разные, ты врубаешься? Я не смотрю «Бригаду», не люблю русский рок, у меня нет компакт-диска Сереги с «Черным бумером». Я читаю Уэльбека, Эллиса, смотрю старое кино с Марлен Дитрих и охуеваю от итальянских дизайнеров. И свои первые деньги я потратил не на «бэху» четырехлетнюю, как у пацанов, а на поездку в Париж. И это у тебя никогда не уложится в голове, потому что ты живешь, как жили твои родители и родители твоих родителей. Чтобы жена, чтобы дети, чтобы все как у людей. По воскресеньям в гости к соседям, по понедельникам с похмелья на работу, по субботам в торговый центр, как в Лувр, со всей семьей да на целый день. У ВАС так принято. И мне этого никогда не понять и не принять, как шуток из программы «Аншлаг». То есть чтобы тебе было понятно – это вообще за гранью моего понимания, как для тебя осознание факта того, что короткие носки у мужчины – смертный грех.
   – Что ж ты здесь делаешь-то в таком случае? – озлобившись, шипит он. – Здесь полстраны таких. И НАС, как ты говоришь, больше, чем ВАС.
   – Я здесь что делаю? Я здесь живу, я здесь работаю, я здесь люблю женщин, я здесь развлекаюсь. И самое главное, я очень хочу, чтобы здесь все изменилось. Чтобы гаишнику не нужно было давать денег, чтобы хорошие дороги, чтобы таможенники на прилете из Милана не выворачивали чемоданы, чтобы чиновник не ассоциировался с вором, чтобы приход пожарника в офис не означал бы «бутылку коньяка и соточку зелени». Чтобы лицом русской моды был Том Форд, а не Зайцев, чтобы нашу музыку ассоциировали не с Пугачевой, а с «И-2», чтобы все угорали не над шутками Галкина или Коклюшкина, а над юмором Монти Пайтона. И всем от этого будет только лучше, поверь мне. А пока я провожу время с такими вот жуликами, как ты, даю взятки закупщикам торговых Сетей, приглашаю на обеды чиновников, хожу в «Галерею», хотя хочу ходить в «Costes», я смотрю матч «Спартак» – «Терек», хотя с удовольствием посмотрел бы дерби «Интер» – «Милан». И я не хочу никуда уезжать, я хочу, чтобы все это было здесь, в России. Понимаешь? И я допускаю, что большей части населения все это на хуй не нужно и им весьма комфортно жить с теми персонажами, теми явлениями и социальными факторами, которые я не хотел бы видеть ни в каком временном или географическом пространстве. Я не призываю ВАС в мой мир, оставайтесь в своем, только не надо туда заманивать меня и мне подобных, а тем более говорить, что это единственно верная и веками сформированная система жизненного уклада. Я не хочу жить в мире, где все происходит «потому, что так положено». И я не хочу быть таким, как ты. Или чтобы дети мои были такими, как ты.
Сергей Минаев

У минаева тоже противопоставление: маленький мир - большой мир. В первом ларек с пивом, во втором - международная торговля и т.д. Место днепрогэса заняли глобальные ценности. Большой мир - это весь мир.

Мира два. Но почему большой мир не поглощает маленький? Монти Пайтон - фуфло, но он действительно смешнее, чем Аншлаг. Что заставляет людей людей работать за хавку и шмотки, когда есть другие основания? В крайнем случае можно работать без всяких оснований.
Фраза из социологической статьи: "Женщина заявила, что хочет бросить свою работу, которую она всегда ненавидела, и стать «женой»домохозяйкой". Как можно ненавидеть работу? Если ты ненавидишь работу, значит у тебя есть с чем сравнивать. А значит есть выбор. Почему не использовать его?
У маленького мира нет никаких оснований существовать и все равно он существует. Кажется, что многие люди смогли найти кнопку "выкл" для своего мозга.