Конечно, окружающие способны отбить охоту к ведению записей.
Однако, сегодня послал Володе Гольбрайху ссылку на дневник и чувствую надо что-то написать.
Напишу про то, что было 1,5 недели назад. Костя Беднарский, старый товарищ по Независимой общественной библиотеке позвал собирать заявления про фальсификации на муниципальных выборах. Там был установлен порог явки и чтобы выборы были признаны состоявшимися, видимо, избирательные комиссии записали мертвые души в листы выдачи бюллетеней. По тем листам что я видел на одну подлинную подпись приходилось пять фальшивых. Костя звонил избирателям, а я с Борей Пруцковым ходили по адресам, показывали подписи и собирали заявления для суда "подпись не моя, на мою не похожа".
Имея опыт общения с респондентами по квартирам, у меня были мрачные ожидание, что дело почти безнадежное.
Все не так. Все люди поделились (я не говорю о тех, чьи подписи были настоящие). Те кто не хотел писать заявления просто не стали вообще открывать дверь, когда Костя договорился по телефону о встрече. Никаких стонов "зачем это все надо, да ничего не получится" (я ожидал долгих уговоров). Все кто подписал, делали это легко и, как мне показалось, с удовольствием.
На днях Андрей Минаков написал: "Мне понравилась статья Дианы Рубиной в колонке редактора в газете Мой район (примерно от 8 марта этого года). В статье она пишет, что в письмах люди часто (на её взгляд) просят не сообщать их фамилий. Люди самые разные: и пенсионеры, и владельцы фирм, и чиновники, и
милиционеры. Спрашивается, чего боятся люди?"
Это провзаимодействовало в моей голове вот в такую мысль. Если я удивляюсь как легко простой русский избиратель пишет бумаги в суд о махинациях властей, если мой студент недоумевает по поводу боязни людей отвечать на вопросы и сообщать свои имена, то что-то меняется.
И страна становится лучше чем была. Те кто еще боится уже стыдятся своего страха.
Может это новый дух времени? Интересно дух гордости или вызова. Если, конечно, это так.

Константин, разговаривает по телефону с избирателями:
[360x270]