Теперь думаю, что разумнее было бы влюбиться в Апрель. [с большой буквы, да!]
Я соскучилась по его солнцу, улыбке, полосатому шарфу и травинке в потрескавшихся губах.
А...
Может быть, любить девочку не так уж плохо?
Мальчики, вы не для весны. Вы мне надоели. Вы заебали меня.
Апрель размахивает шарфом и улыбается не размыкая губ, зыркая по-доброму исподлобья. Он фигурой и пластикой похож на девочку.

А в черно-белый носок, повисший на ветке безжизненно [наша мишень] я попала со второго [имбицилка] раза. Из кривого лука и кривой стрелой. Все это нужно было взять в ковычки.
Мы сожгли сусло. Вообще-то, это был вовсе даже не сусло [перевожу на нормальный русский : суслик], а очень даже ласка, но мы по своему невежеству величали его суслом. Донесли до костра, положили в огонь, справили молитву, похвалили себя за доброту и благородство.
Про бычье, кое перло на нас святым укором солнечному дню, явно нанюхамшись клея, я упоминать не буду. Нехуй про дерьмо, Апрель на пороге. Мнется, руки за спину, шарфиком покачивает и все улыбается, падонак...


Любовь, это как мозги, продырявленные свинцовой пулей и облепившие крапинками серо-бурого стены. Любить = нажать на курок, приставив дуло к виску. Это очень приятно. Как рвать плоть и вгрызаться зубами в трепещущую печень. Тоже самое, что свернуть шею маленькому, похожему на дистрофика или детеныша жирафа, мальчику лет эдак 8-ми. А секс... ну, вообщем, сам знаешь. Если я, кончая, обниму твое горло ладонями и задушу, то удовольствие будет граничить с космическим оргазмом. Все верно.






- Ты хорошо пишешь. Талантливо.
Когда мне говорят это, я хмурю брови и недоверчиво смотрю исподлобья.
И чувствую подвох, и не хочу верить в то, что мне лгут.