Огромный Сережа в панаме
идет сквозь тропический зной.
Панама сверкает над нами
и манит своей белизной.

Он жаждет холодного пива,
коньяк тошнотворен в жару.
Он праздника хочет, прорыва
сквозь пьяных кошмаров муру.

Долги ему жизнь омрачают
и нету поместья в заклад.
И. плохо себе представляют
друзья его внутренний ад.

Качаются в ритме баллады
улыбка его и судьба.
Панамкою цвета прохлады
он пот вытирает со лба.

И всяк его шутке смеётся.
И женщины млеют при нём,
и сердце его разорветс
лишь в пятницу, в августе, днём.

А нынче суббота июля,
он молод, красив, знаменит.
Нью-Йорк, как большая кастрюля,
Под крышкой панамы звенит.