Нынешний сад как бывший лабиринт искушений. Определенно между этими двумя состояниями есть связь. Ее надо найти, поймать...за хвост (если он у нее есть) и попытаться рассмотреть. Сетями будут служить разрозненные заметки - размышления о самых разных лабиринтах и уголках Сада. Нить Ариадны должна будет вывести к Садовнику.

"Узлы" без начала и конца, образующие лабиринты на рисунках Леонардо и Дюрера, можно рассматривать как карты Вселенной. Подобно более поздним рисункам, они являют своего рода иероглифы, на которые, быть может, повлияли знаменитые упражнения Леонардо в зрительных фантазиях: "погружения" в серые пятна сырости на стене или в другие фрагментарные формы. "Создается впечатление, что гравюры из Виндзорского собрания, символично представляющие мир как в его рождении, так и в его конечном катаклизме, тоже берут свое начало в подобных видениях" -см. Gustav Rene Hocke. Die Welt als Labyrinth. 1957

* Сад как начало и конец. Все сходится: первоначальный рай и...обетованная земля после Апокалипсиса. Все симметрично. Но если сопоставить эти гармоничные упражнения, аналогичные регулярным паркам,  с другими лабиринтными брожениями, то в общую картину впишутся и самые заросшие, самые непроходимые, хаотичные тропинки сада.

"Бесконечные лабиринты". Так определяет Паркер Тайлер большие абстрактные полотна Джексона Поллока, написанные в технике "дриппинга" около 1950-го г.

[показать]
Следы стекающих и капающих красок образуют ритмическую, трудно обозримую калиграфию тропок, где один пласт накладывается на другой. Из этой системы "множественных лабиринтов" невозможно выбраться, их центр закамуфлирован и устранен умножением.
"Обычный лабиринт прост, в противоположность этому цветная нить Ариадны в созданном Полоком мире струящихся нитей не может быть путеводной, потому что у него она обычна сплетена с другими и сама частично перекрещивается с собой, так что ее невозможно распутать" (Parker Tylor. The infinite labyrinth.- Magazine of Art, 1950).

* Как в узлах вечности и вечного поиска Леонардо и Дюрера, так и в узлах вечного бродения Поллока, нет явного центра. Любой завиток можно принять за главный, центральный. Поэтому искушения в таком лабиринте встречаются взгляду чуть ли ни каждую секунду.