Повесть закончена, но связь частей неважная, надо дорабатывать. Не могу создать обложку - и это меня бесит. Растерял все дизайнерские навыки. Очередной вариант:

И предпоследний диалог:

БАРСАЛОГА:
Ну? Объясняй. Но… без своих пауз, ладно? У нас и так голова гудит.

ВЕНТЕР (не оборачиваясь):
Хорошо.
Смотрите на город.
Он красивый, правда?
Но он ничего нового о себе придумать уже не может.
Так и со всеми цивилизациями. Первыми умирают не заводы, не школы… а воображение.

ЦУКАХАРА:
Мы думали, ты опять об образах. Ты серьёзно?

ВЕНТЕР:
Более чем.
Когда цивилизация стареет, её фантазия сохнет, как это дерево под окном. Стоит, но тени уже не даёт.

Он наконец поворачивается. Лицо у него устало — как у человека, который долго не мог сказать то то, что знает давно.

ВЕНТЕР:
Старые цивилизации перестают мечтать. И тогда они начинают искать тех, кто ещё может.
Тех, кто пишет.
Тех, кто врёт красиво.
Мы называем «писаками».

БАРСАЛОГА:
Погоди… ты хочешь сказать, что эти… эти галактические гуманисты… охотятся за сюжетами?

ВЕНТЕР:
Да.
Они спешат придти первыми, и сказать:
«Мы спасаем исчезающую культуру…»
А на деле эти проходимцы тихо её тырят.

Вентер проходится по комнате. Паркет чуть скрипит, как будто тоже взволнован.

ЦУКАХАРА:
Но… мы? Получается, мы были слепые? Почему никто не понял?

ВЕНТЕР:
Потому что никто и не поймёт, в чем ценность, пока она не начнёт исчезать. Только под водой доходит необходимость воздуха. Воображение ещё незаметнее.

БАРСАЛОГА:
И куда же уходит украденное воображение?

ВЕНТЕР:
В их сериалы, фильмы, культуру. Поддерживает их тлеющую жизнь.

ЦУКАХАРА:
Так…Доорман собирал здесь — это не коллекция?

ВЕНТЕР:
Это добыча.

В комнате стало тише. Даже кондиционер будто вздохнул.

ВЕНТЕР:
Он — культурный конкистадор.
Геолог чужих снов.

БАРСАЛОГА (медленно, как человек, который только что понял очень нехорошую вещь):
Выходит… ценнее нас всех тут — даже не мы.
А те, кто пишет. Кто на черновиках, в подвалах, под ночником… строчит.

ЦУКАХАРА:
Подёнщики литературы... Господи. Да у нас в офисе таких полно!
Мы думали, они цепляются за несбыточные надежды. А это что.... - ресурс?

От шока он улыбается.

ВЕНТЕР:

Стратегический ресурс. Старые цивилизации считают писак священными.
При том чужих. У своих фантазия уже выгорела.

БАРСАЛОГА:
И что же мы теперь? Зенит фантазии человечества?
Человек, который не может починить кофемолку, оказывается важнее, чем вся наша наука?

ВЕНТЕР:
Да. Нужна хоть какая-то цель. Пусть неверная. Но без неё и наука, и города, и мы сами — ничего не стоят. Кстати, фантазия — это галактическая валюта. Вот, с огромным трудом вернули то, что могло стать частью чужой коллекции. И теперь понимаем, что чуть не отдали им себя — по ошибке, из вежливости.

ЦУКАХАРА:
Так значит… мы — не жертвы случайности.
Мы — добыча, которую не успели вывезти.

ВЕНТЕР:
Пока да. Но мы поняли свою цену. Можем выбирать. И даже... обманывать. Они же нас пытались.

ЦУКАХАРА:
Обманывать? Как??

ВЕНТЕР:
Думаю, надо убрать две-три страницы, где происходит развязка этих историй. И сказать, что так и было.

БАРСАЛОГА:
Но они же поймут?

ВЕНТЕР:
Как? Ну, не додумали эти дикари до классного финала. Им тем более его не придумать.