Эвфемизмы
116
-Короче, будешь Шмякселем, - Венера Антеевна похлопала по плечу Марку. - Все всё выяснили, или кому-то что-то неясно?
-Венер Антеевна, про жантересок все знают, а я... - подала голос Анна «Упс».
-А, да. Хорошо, что спросила.
Уж сколько осенних вечеров бухгалтерша размышляла над «теорией Мамея». Казалось бы, чушь, но мысли скатывались и скатывались туда. Её любовный опыт сводился к редчайшим представителям мужского пола, что способны свершить что-то даже в при сильном опьянении. Она и не помнила, было ли приятно. Мысль, что если сделать что-то ужасно недопустимое, то испытаешь нечто необыкновенное, манила, как кота валерьянка.
Она откашлялась:
-Почему богатеют капиталисты? Им не стыдно делать дурное. Чем бессовестней, тем больше хапнешь. И они решили, что негодники богатеют именно потому, что негодники. Плохишам положено богатство.
-Да прям, - поморщилась Лулу.
-Ерунда! - Марка-Шмяксель.
-Так и есть! - Абрикоска, с жаром.
-Кто такому поверит? - Лиля.
-Не поверят, говоришь? Самый великий роман в мире - русский. Называется «Преступление и наказание»...
-...одиннадцатый класс, - Лулу.
-...Юноша поверил в дурацкую теорию, что станешь сверхчеловеком, если «переступишь через кровь». То есть, убьёшь. И зарубил топором старушку. Проверял - хватит у него духа, или нет. А жантерески думают, если переступить через приличия, станешь богачом. Бог Свинпупс одарит, типа...
-А юноша стал великим?
-Нет.
-Одну кокнул, - фыркнула Марка. -Там вагон надо.
-Марка!
-А если Свинпупса нет? Зря опозоришься? - Упс.
-Они проверяли. И знаете, что оказалось? Приятное всегда считается стыдным. Получается, если и нет Свинпупса, так хоть приятно.
-Вот бы нам физику так рассказывали, как Вы с Мамеем! - размечталась Абрикоска. - Аня! Если кто-то жантереска, про это никто не должен знать.
-«Не узнаешь из газет, есть они, или их нет», - загробным голосом провыл Мамей.
-Они запрещённые?
-Если не запрещено, то и не стыдно, - засмеялась Венера. - Парадокс. А самое приятное очень стыдно.
-На словах презирают, а сами так и делают? - подняла бровь Упс.
-Бывает, - пожал плечами Мамей.
-Особенно с девочками, - ухмыльнулась бухгалтерша.
Но Лиля нашла контрдовод:
-Купаться голым — стыдно. И ничего приятного!
-А может нас лишь убедили, что это неприятно? - вкрадчиво произнесла Венера.
-Надо проверить, братцы!- оживилась Марка /Шмяксель.
-Э, детишки! Но-но!
-Никто не узнает. Пару ба-ба-бабусь пришьём - не заметят...
Абрикосова заржала:
-Как выскочим, как выпрыгнем, все де-трусе, но с топорами!
И тут Мамей не выдержал. Вскочил, и завопил:
-Замариновали! Как заевшая пластинка - всё об одном и том же, об одном и том же. Как будто трусы - главное в жизни. Достали меня эти ваши «плутонии»!
Оп. Загадочное слово требовало немедленных разъяснений, сей же миг. Что за «плутонии», откуда? Ему пришлось пересказать разговор с Вероникой — про Обручева, полую Землю. В мёртвой тишине он нарисовал оба её «овала» - с «пимпочкой» и с «ячейкой». Кто бы не задумался, уж не совмещаются ли эти элементы?
Только он. Мамей.
Бухгалтершу как током дёрнуло. Новые люди опасны, а такая дура... Тоже мне имя, Ве-ро-ни-ка! Ещё в милицию настучит. Сама и сядет за такие лекции...
Тишину прорезало хихиканье. Именно так должен хихикать профессор Шмяксель:
-Коль девчонка — так плутонка!
Лулу подкинула дровишек:
-Не хочу в Японию, а хочу в Плутонию! И как на ладонии вся её плутония...
Несокрушимый с немым укором уставился в глаза Венере. И выразительно повертел пальцем у виска. Она шмякнула ладонью по столу:
-Так, девочки! Прекращаем. Ещё такие словечки проскочат, Мамей щелбан даёт.
-Они колонизаторы! Эксплуататоры! Им положены грязные слова, - не согласилась Абрикоска.
-Ошибаешься. Все грязные они заменили на невинные. Они не делают гнусностей, они «озорничают». Они даже «бесстыдная» не говорят. А как говорят?
-«Бессовестная?» - предположила Упс.
-Мягче! Мягче! «Пикантная». «Пикантно» - это то, что вообще-то нельзя, но забавно. Скажем, Шмякель хочет кого-то осмотреть. Он скажет «разденься»? Не-е. Он скажет «покажите мне все подробности».
-«Подробность» заменит что угодно, - подхватила Лулу. - Скажем... «Мамей любит ковыряться в пикантных подробностях».
И взвизгнула. Парень влепил щелбан.
-Что я такого сказала?? - возмутилась поэтесса. - Синяк будет. Пальцы прям железные.
-Ещё бы - днями на рояле блямкает, - посочувствовала Венера. - Мамей, с девочками надо по-деликатнее.
-В смысле?- хмуро поинтересовался он.
-Используй выпуклость вдали от головного мозга. Ты зря вспылил. Я, я обсуждала нескромные слова с Лукрецией. Просила найти замены. В добрые старые времена такое никогда не говорили прямо. Вот даже хорошее слово - «деликатный». То есть, добрый, обходительный. Но «деликатные подробности» - это как раз те, о которых не говорят.
-М-да, - сказала Упс. - А как самое грубое у капиталистов??
Венера приложила ладонь к губам, как бы секретничая:
-«Рассталась с невинностью».
-Что бы это значило? - задумался Несокрушимый.
-Тебе не понять, -Геля.
-Чего там «мне не понять»? - оскорбился он.
-Того, - Абрикоска прищурилась. - Вот чья-нибудь мама. Она может расстаться с невинностью?
Вопрос застал его врасплох.
-Да ну вас! - буркнул он.
-Не мучайте Мамея, - заступилась Венера. - Факт, что самое вульгарное умели сказать изящно.
-А каким словом.... если оно... ну, вообще? - спросила Упс.
-В конце туловища? Этих слов десятки. Где-то мы список составляли. Сейчас... - она нашла потрёпанную тетрадь. - Во. Иногда пополняю. Это твои... э... штучки-дрючки, сокровище, цветочек, розочка, драгоценность, садочек, твой чертог, твоя прелесть и деликатес.
Геля не сдержала смеха, за ней грохнула вся труппа.
-«Деликатес»! Нашли «деликатес»! - покатывалась Марка.
Лиля изобразила оскорбленную добродетель:
-Какая ты не деликатная, Шмяксель!
Новый взрыв смеха.
-Мой садочек так уж мал, так уж мал... - сказала Марка.
-Лизочек, - поправила Лулу.
-Сады-то причем? - Мамей.
-Кустики там у взрослых, кустики, - буркнула Марка.
Венера в шоке пробормотала:
-Ну и кампания у тебя, Марка,...
-Кампания? У нас? У нас все художники!
-От слова «худо»? Ладно, завязываем. Мамей не переносит сомнительных нюансов. Ясно?
-Чего это Вы сейчас сказали? Чего я «не переношу»? - насторожился парень. - Кстати, все эти ваши разговоры ни к чему. Зрители всё равно всё видят.
-Нет- нет-нет. Мы не покажем как именно Шмяксель учит. Так часто делают в кино, - поведала Венера. - Актриса визжит, но не видно, от чего она в ужасе. Так даже страшнее. На самом деле визжит-то перед камерой. Если что пикантное попадёт в камеру, чем-нибудь заслонят. Типа, тут случайно вазочка стоит. Мы только слышим. То что говорит профессор.
-А говорить можно, что угодно? - спросила Абрикоска.
-Ну... Слово «сисикандр» чем бы заменить... Кстати! Можно и заменить. Рабочая часть сисикандра, - такая страшная была на картинке, в живот целилась — это... шпиндель!
Бухгалтеры страны пока отличали передний угол кромки токарного резца от заднего и вспомогательного. В училище Венера Антеевна сдала металловедение с первой попытки.
-А может, «экспедицер»? - засомневалась она.
-«Шпиндель»? «Экспедицер»?... - нахмурилась Лиля. - Это что вообще такое? Для чего?
-Экспедицер необходим, э... для экспедиции.
-Куда?
-В Плутонию! Про которую Мамей рассказывал. В тайны природы! -воодушевлённо воскликнула руководительница.
-Да? А вроде был пупок? - Лиля чуть оттянула пояс, заглядывая в область тайн. - А что Мамей всё молчит? Ничего не нравится?
-Да нет, ничего. Хоть слова интересные. Не то, что ваши трусы бесконечные, - ответил он. - Лулу тоже молчит.
-У меня может этих слов миллион, только не для пьесы, - буркнула поэтесса.
Мамей вдруг чем-то озарило:
-Слушай, Лу... я вот тут подумал...
-Девочки, ушки на макушке. Сейчас что-то выдаст, - Венера.
-Смотрите. Я — советский ученый, случайно попал на Аламбик, и веду исследования. Лу-Лу — моя помощница-туземка. А у Шмякселя — рабыня Упс, тренировать студентов. Пусть они случайно встретятся! Упс станет жаловаться Лу-Лу на жизнь рабыни, и что все с ней делают. Тут подойдут слова из плохого миллиона. Лу-Лу уговорит Упс перейти на нашу сторону. Упс элементарно подольёт стыдоген гадам в чай! Она его заваривает.
-Ух ты!.. - оценила бухгалтерша. -Здорово. Молодец. Правда, я сомневаюсь, что другой миллион вообще можно использовать. Лулу, сочини к завтрему, как профессор ведёт урок.
-Я сейчас могу. Хотите?
-Ладно, давай уж, -махнула рукой руководительница.
Лу-Лу встала, и поправила невидимый монокль. На лице появилась нездоровая усмешка.
-«Расконсервируем донора....»
-Разденем, что ли? - переспросила Лиля.
-Да. «Найдём подробности, про которые я рассказывал на прошлом занятии. Пошеборшим садочек...» - продолжила Лу-Лу.
-СТОЙ!
-… и хрякнем шпинделем.
Руководительница оторопела.
-Даёшь, поэтесса! - одобрила Марка. - А Мамей каких-то трусов испугался...
-Да ладно, можно и «бдякнем», - смилостивилась Индурцева.
-Это кошмар! - Венера.
-Кошмар - если страдать, плакать. Но ведь с Упс это уже делали. Не раз.
-Не раз? - прошептала Упс.
-Ну да. Должна привыкнуть, что через нуль-пространство в кишки лазят. Сейчас. Дальше... - она прикрыла глаза, на щеках появился румянец. - Вот, как ты должна жаловаться: «А потом растопыркой разложат, и импулируют. Бдяк-бдяк-бдяк, бдяк-бдяк-бдяк. Профессор орёт «не трепыхайся! Ножками не сучи! Мешаешь занятиям! На эскалопы отправлю!»
Руководительница закрыла лицо руками. И не только она. Кто-то шумно задышал.
-«Экскалоп» даже я не знаю...- молвила потрясенная Марка.
-Кошмарный кошмар! В унитаз! Всё! Немедленно! - заорала руководительница.
-Погодите, - мотнул головой Мамей. - Во-первых, им обязательно надо встретиться. Во-вторых, Вы сами хотели, что бы профессор был гадом.
-А без таких слов можно?
-Вы ж сказали «говорить можно, что хочешь».
-Не цепляйся к словам! Такое нельзя!
-Можно вообще без урока его гадом выставить. Правда, там я не совсем продумал.
-Продумай! Когда продумаешь?
-Книжку бы надо, о которой Вы говорили. Про фокусы. Где картинки.
-Да? - Венера воззрилась на него. - И придумаешь по-другому? Книжку — хоть сейчас, только домой не уноси. Спросят откуда, и капут немецкому кабаре и тайнам. А что оттуда надо?
-Как «говорящая голова» делается.
-Блюдо с круглой дырой, из двух половинок, щель незаметная. Сомкнули вокруг шеи, а тело под столиком маскируется зеркалами.
-Но этого всего здесь нет?
-Было. Блюдо находила. Зеркал в столике нет.
-А оно осталось? Найдите. Очень надо. И столик.
-Без зеркал?
-Да.
-Хорошо. Та-ак... - она пригляделась к труппе. Всем не помешал бы глоток свежего осеннего воздуха. - Я принесу книжку Мамею, пусть глянет, и закругляемся.
Как только покинула подвал, парень сказал:
-А она ошибается. Из папуасок не стыдоген откачивают.
-А что? - Упс.
-Умниген. Они не стыд теряют, а ум. Их надо всё время спрашивать что-то простое, контролировать.
-Например?
-Ну... столица Камбоджи? Скажут «Кампот» - значит, откачали.
-Точно! - обрадовалась Лиля. - Там же Камбул!
-Пном-Пень.
-Кого это ты пень-пнём обозвал?- обиделась Лиля.
117
Миг позора был краток - Антеевна вернулась с книгой и парень тут же ушёл в неё с головой. Бухгалтерша пошла позвонить и переодеться.
Шемаханские царицы вида не показывают, но Ноликову провал задел. Всё было не так. Её заманили. Сказала, что Мамей часто вспоминает. Да он внимания не обратил. Переключился на Упс. Зачем она только её притащила!
Она попробовала подсесть -мол, что у тебя там в книге? Мамей прикрыл страницу рукой:
-Секрет. Сначала Венере расскажу.
Он ей — ей! - не доверяет?? Уныло села в отдалении. Перед ней лежал забытый всеми сисикандр. А сколько о нём было споров! Она повертела его в руках...
И тут в голову пришла шальная идея. На ней же не школьное платье, а юбка...
-Девочки... а нитка с каштанами, если её отвязать...Знаете, что это?
-Что?
-Стыдулятор,...
-Стыдулятор? - заинтересовалась Лулу. - Стыдонатор?
-Отвяжем? А? Я вам такое покажу! Обалдеете!
Снять гирлянду с лука оказалось просто. На концах тетивы были узлы, чтобы каштаны не соскочили, и петельки. Пристроившись прямо за спиной Мамея, Лиля расстегнула крючки юбки и опустила в трусы конец гирлянды. Девочки плотно сгрудились вокруг. Она чуть замялась, глядя в затылок Мамею.
-Да он ничего не видит, - подстрекала Лулу.
Выгнувшись, Ноликова поймала конец сзади и вытащила из-под пояса. Поправила юбку, и потянула гирлянду за один конец. Медленно.
-Гладкие? - Абрикоска затаила дыхание.
Она кивнула.
-Ну ты артистка, - Упс.
-Даже народная. Народная хулиганка! - Абрикоска.
-Для «народной» надо по-взрослому, -Марка.
-Девочки, с ума не сходите... - занервничала Лулу.
-Без паники, майор Булочкин*, - Марка. - Ей слабо.
Лилю недооценили. Сегодня она была способна на многое, и нагло стащила из-под юбки пресловутую деталь. Вновь пропустила гирлянду в юбку. Теперь поймать конец сзади ей помогли.
Потянула туда...
-Сюда..
Туда...
-Сюда..
Девочки застыли, завороженные. Мамей, озадаченный тишиной, обернулся. Ну, торчат из пояса пара верёвочек. И что?
-Ты чего делаешь, Лиль?
-Исследования провожу. Правда ли, что стыд приятен, - и она подмигнула.
На Олимпиаде по синхронному хихиканью они бы заработали brassy** медаль.
Он почесал переносицу.
-И как?
-Тут ты нужен.
-Я?
-Да. Видишь концы верёвочки, тот, и этот? Возьмись, и медленно тяни. Вверх. Осторожно. А Геля потянет обратно. Туда — сюда.
-Зачем?
-Большой секрет. Я сначала Венере расскажу. Что тебе, трудно, что ли?
Девочки начали хохотать. Он искал подвох, но искал не там.
-Потяни, Мамей! Потяни за верёвочку! Ну? Боишься?
Он потянул. Ничего не взорвалось. Наморщил лоб, помогая напрячься извилинам. Геля потянула обратно. Хохот переходил в истерический.
Вернулась Венера и не дала им умереть от смеха.
…
В трамвае домой Аня порывисто призналась:
-Вот же лопух! А ты такая... такая... ваще! Я бы не смогла. Да, спасибо, что фамилию не сказала.
-Как договорились. До кружка я тоже была паинькой.
-Если б я туда ходила, фиг бы кому сказала. Даже тебе.
*Майор Булочкин — герой Крючкова в фильме «Небесный тихоход» (1945)
** brassy - имеет два значения - «бронзовый» и «бесстыжий»