Скамеечка перед дачей…Около нее – крашенные зеленые перила…К ним прицеплена за крышку консервная банка – пепельница…Любимое место деда…Как же я ворчала на него «за курево», с рвением заправского эколога гоняя его с одной лавки на другую, «спасаясь» от табачного дыма… Это был лучший дед на свете – заботливый, любящий и нежный…Удивительно, ведь характер у него был далеко не самый простой, бабушке приходилось смиряться и терпеть причуды своего мужа не в пример мне…А нам, хулиганкам (у него было 4 внучки), он прощал все чудачества, розыгрыши и капризы… Из его глаз светила такая теплота, что просто сшибало волной всепрощения и преданности…Была на даче и поняла, что он здесь…здесь растворились его мысли, переживания, надежды…Кажется,  вот-вот – и услышишь шуршание старых стоптанных тапочек по цементным плиткам…

    Я очень любила слушать дедовы были…Про детство и юность, про войну…про зрелые годы он почему-то не любил говорить… Запомнилось, как он рассказывал про маленьких игривых верблюжат, которых нередко держали в степных приволжских хозяйствах…и про соседей-татар, с которыми он общался на их родном наречии… Все казалось какой-то сказкой – и 10 человек в крестьянской семье, и затеруха из муки с водой, и босые ноги в зимнюю стужу…

       Но больше всего мы с ним любили небо. А на даче оно всегда было необыкновенным. Здесь не было душного городского смога и ночной купол цвета индиго распахивался искрящейся россыпью. Худой старческой рукой дед показывал мне Большую Медведицу и маленький ковшик…на этом его познания в астрономии заканчивались, но мне и так хватало с излишком…Еще бы – целое звездное небо на двоих…

      18-летним рядовым он был ранен под Сталинградом, осколок попал в бедро и пониже спины…Потом – долгая тряска в «теплушке», холод, скудный паек…Многочисленые операции по пересадке кожи под плохо действующим местным наркозом сделали свое дело…Нога ныла и болела, кровообращение было нарушено…Чтобы не мерзнуть постоянно, он нагревал себе полную алюминиевую флягу воды, обворачивал тканью и ставил в ноги… «Моя невеста» - так в шутку он ее называл…

       Во время войны он был танкистом. Настоящий боец. Я им всегда гордилась. И память о Великой Отечественной войне для меня священна еще и потому, что это о нем память. Какая-то пестрая мозаика из рвущихся снарядов, фрицев, танков, огней, атак, мелькавших в его фронтовых зарисовках, вросла в мою душу, связав ее дедовой георгиевской лентой с героическим прошлым Родины…

       И никогда мне не понять людей, которые не чтут память своих дедов и прадедов, и вместе с тем регулярно декламируют причесанные фразы о «настоящем патриотизме»…Мы изнежены жертвенностью (пусть и вынужденной) военных поколений, их лишения даровали нам благоденствие авансом…Дай Бог нам всегда об этом помнить…