Это цитата сообщения Nemoneo_Konstantin Оригинальное сообщение

Нашел интересные стихи

[180x274]
Ни памяти, ни пламени, ни злобы, -
Господь, Господь, я Твой узнала шаг.
От детских дней, от матерной утробы
Ты в сердце выжег этот точный знак.

Меня влечешь сурово, Пастырь добрый,
Взвалил на плечи непомерный груз.
И меченое сердце бьется в ребра, -
Ты знаешь, слышишь, пастырь Иисус.

Ты сердцу дал обличье вещей птицы,
Той, что в ночах тоскует и зовет,
В тисках ребристой и глухой темницы
Ей запретил надежду и полет.

Влеки меня, хромую, по дорогам,
Крылатой, сильной, - не давай летать,
Чтоб я могла о подвиге убогом
Мозолями и потом все узнать.

Чтоб не умом, не праздною мечтою,
А чередой тугих и цепких дней, -
Пришел бы дух к последнему покою
И отдохнул бы у Твоих дверей.

***
Ты по-разному откинул всех, -
И душа в безлюдье одинока.
Только Ты и я. Твой свет, - мой грех,
Прах мой, - Твое солнце от Востока.

Это все. Зачем еще блуждать?
Никуда не уведут блужданья.
Вес должна я покупать
Полновесным золотом страданья.

Уплатила я по всем счетам
И осталась лишь в свободе нищей.
Вот последнее, - я дух отдам
За Твое холодное жилище.
Бездыханная, гляжу в глаза,
В этот взор и грозный, и любовный.
Нет, не так смотрели образа
На земле бездольной и греховной.

Тут вся терпкость мира, весь огонь,
Вся любовь Твоей Голгофской муки.
И молю: руками душу тронь...
Трепещу: Ты приближаешь руки.

=читать дальше

***
Вечно громоздить на встречу встречу,
Дело громоздить на сотни дел...
Что за эту душу человечью
Я в час смерти Судье отвечу?

Ничего не знаю, не умею.
Ты вели. И пусть привяжут мне
Тяжкий жернов каменный на шею,
Уподобят пусть меня злодею.

Кирпичи из глины и соломы
Все сгорят. Останется лишь прах.
Господи, я никогда не дома,
Холодом неистовым влекома.
Никогда под сенью райских яблонь,
Ты не скажешь: "Грейся, коль озябла".

***
Вижу одежды сияющий край.
Тени в долины с горы убежали.
Каждую ночь, - на Синай, на Синай,
Новые миру скрижали.

Туча насыщена ярким огнем.
Мгла загустела. Дышать больше нечем.
В самую тучу мы вопли взметнем,
Молнии наши Господним навстречу.

Господь - Саваоф, Ты ль не слышишь? Пора.
Народ Твой поставил себе истукана...
Колеблется бурей святая гора,
Средь туч обнажилась багровая рана.

И чертит на камне невидимый перст
Новую заповедь, - крест.

***
Каждая мышца свинцом налита.
Крылья... Но крыльев давно уже нету.
Пасет мою душу бичом суета,
Неистово гонит кругами по свету.

Ничтожная, нищая, ну-ка, пляши,
Оденься в восторги и лги о заветах,
Сегодня покайся, а завтра греши
И повторяй себя в песнях пропетых.

Каким бы тебя раскаленным клеймом
Достойно, позорно навеки отметить,
Каким бы сковать твою шею ярмом,
И истрепать на спине твоей плети.

Пригнись. Иль не слышишь - вот Некто идет,
Который не числит даров и не мерит.
Он грех умерщвляет и горе берет,
Безкрылых кидает в надзвездный полет.
Рождается снова в пастушьей пещере.

Не надо усилий. Сама Благодать
Окаменелое сердце растопит.
Я даже не смею его призывать,
Но сам Он призывами душу торопит.

* * *
На закате загорятся свечи
Всех соборных башен крутолобых.
Отчего же ведаешь ты, вечер,
Только тайну смерти, жертвы, гроба?
Вечер тих, прозрачен и неярок.
Вечер, вечер, милый гость весенний,
С севера несу тебе подарок
Тайну жизни, тайну воскресенья.
Страсбург. 1931, весна

* * *
Кто я, Господи? Лишь самозванка,
Расточающая благодать.
Каждая царапинка и ранка
В мире говорит мне, что я мать.
Только полагаться уж довольно
На одно сцепление причин.
Камень, камень, Ты краеугольный,
Основавший в небе каждый чин.
Господи, Христос - чиноположник,
Приобщи к работникам меня,
Чтоб ответственней и осторожней
Расточать мне искры от огня.
Чтоб не человечьим благодушьем,
А Твоей сокровищницей сил
Мне с тоской бороться и с удушьем,
С древним змием, что людей пленил.
Гренобль, 1932

За этот день, за каждый день отвечу,
За каждую негаданную встречу, -
За мысль и необдуманную речь,
За то, что душу засоряю пылью
И что никак я не расправлю крылья,
Не выпрямлю усталых этих плеч.
За царский путь и за тропу пастушью,
Но, главное, - за дани малодушью,
За то, что не иду я по воде,
Не думая о глубине подводной,
С душой такой крылатой и свободной,
Не преданной обиде и беде.
О, Боже, сжалься над Твоею дщерью!
Не дай над сердцем власти маловерью.
Ты мне велел: не думая, иду...
И будет мне по слову и по вере
В конце пути такой спокойный берег
И отдых радостный в Твоём саду.
22 августа 1933 г.

* * *
Запишет все слова протоколист,
А судьи применят законы.
И поведут. И рог возьмёт горнист.
И рёв толпы... И колокола звоны...
И крестный путь священного костра,
Как должно, братья подгребают уголь.
Вся жизнь, - огонь, - паляще и быстра.
Конец... как стянуты верёвки туго.
Приди, приди, приди в последний час.
...Скрещенье деревянных перекладин.
И точится незримая для глаз
Веками кровь из незаживших ссадин.
17 апреля 1938 г., Париж

* * *
Не голодная рысит волчиха,
Не бродягу поглотил туман,
Господи, не ясно и не тихо
Средь Твоих оголодавших стран.
Над морозными и льдистыми реками
Реки ветра шумные гудят.
Иль мерещится мне только между нами
Вестников иных тревожный ряд?
Долгий путь ведёт нас всех к покою,
(Где уж там, на родине, покой?)
Лучше по звериному завою,
И раздастся отовсюду вой.
Посмотрите, - разметала вьюга
Космы дикие свои в простор.
В сердце нет ни боли, ни испуга,
И приюта нет средь изб и нор.
Нашей правды будем мы достойны,
Правду в смерть мы пронесём, как щит.
Господи... неясно, неспокойно
Солнце над землёй Твоей горит.
Париж, 1937 г.

Только к вам не заказан след,
Только с вами не одиноко,
Вы, - которых уж больше нет,
Ты, моё недреманное Око.
Точно ветром колеблема жердь,
Я средь дней... И нету покоя.
Только вами, ушедшими в смерть
Оправдается дело земное.
Знаю, знаю, - немотствует ад.
Смерть лишилась губящего жала.
Но я двери в немеркнущий сад
Среди дней навсегда потеряла.
Мукой пройдена каждая пядь,
Мукой, горечью, болью, пороком.
Вам, любимым дано предстоять
За меня пред сияющим Оком.
Париж, 1941 г.

* * *
Прощайте берега. Нагружен мой корабль
Плодами грешными оставленной земли.
Без груза этого отплыть я не могла бы
Туда, где в вечности блуждают корабли.
Всем, всем ветрам морским открыты ныне снасти.
Все бури соберу в тугие паруса.
Путь корабля таков: от берега где страсти,
В безстрастные Господни небеса.
А если не доплыть? А если сил не хватит?
О, груз достаточен... неприхотливо дно.
Тогда холодных, разрушительных объятий
Наверно миновать не суждено.
Париж, 1941 г.