Вот что интересно - про кого это Кьеркегор сказал (?): Он носит в себе тайну, как занозу в теле. Хотя, возможно, наша дорогая редакция ошибается, полагаясь на свою способность запоминать всё что видит или читает, и он такого не говорил. И тогда выходит, что спонтанные ассоциации фантомной памяти, ничто иное как мягкие оплеухи самому себе, дабы взбодриться от собственного мужества, красоты и очевидности. Волшебное зеркальце не даст соврать.

 

И вот вчера вечером сижу в саду, пью каберне с бульбашиками, наблюдаю в полевой бинокль за приезжими людьми, которые дефилируют вдоль моря туда сюда, туда сюда и постепенно до нашей дорогой редакции доходит та самая, приснившаяся под утро мысль,, что им, двуногим животным без перьев и с плоскими ногтями, словно гоголевским персонажам не хватает надежной субстанции. Фантомной субстанции дохуя много, а надежной - нихуя мало. Так - одни ничтожнейшие наваждения из перипетий наших будней: величие серости, очарование тупости, прелесть идиотизма. Сразу видно, что легкомыслие им дается не легко. Вообщем самые обычные люди. Банкроты. За что ни возьмутся, все из рук валится. А если из них сделать гвозди, то любой стройке придет пизда. 

 

Но здесь ничего личного, - обращаюсь я мысленно к тем, кто по ту сторону бинокля, никаких оскорблений ваших религиозных чувств верующих, просто философская антропология про вас так думает. А она врать не умеет, как и наша дорогая ленивая редакция. А если и умеет, то никому не показывает как, потому что, она тоже народ, как и те в бинокле и тоже вся в говне. Вся в говне, вокруг говно, а она сидит и стихи читает наизусть, пьет вино и к звёздам, к звёздам мыслями своими устремляется, сволочь дерзновенная и великолепная.

 

Помните как наш коллега по разуму Эмиль Сиоран писал о своем скептицизме: «У каждого есть наркотик; мой наркотик – это скептицизм. Я весь пропитан им. Однако сей яд позволяет мне жить, и, если бы не он, мне нужно было бы что-то более сильное и более опасное». Это прямо про нас пишет старик, потому что отдельная цивилизация не входит в список вещей, которые я в состоянии изменить или сделать ее лучше или хуже. Для этого есть люди более амбициозные и целеустремлённые, чем мы с вами. И все они по ту сторону бинокля. По эту только я, два моих кота, собака Боцман и еще пара тройка в меру пьяных красивых мужчин в цветных шортах. Так вот, если вернуться к людям по ту сторону окуляр, то они настолько реальны, настолько субстанциальны, что кажутся несуществующими. Они пятятся к своим апогеям, к тривиальным апофеозам, так и не найдя в себе достаточно сил, чтобы сохранить верность собственной скуке и пустоте.

 

Может быть мы вызываем у них чувство неудобства? Или дискомфорта? Нет не вызываем, поскольку помогаем им всем по мере сил, подменять чувство собственного ничтожества на чувство ничтожества вообще.

 

Поэтому с миром и с вещами нас - меня и остальных - связывают только слова – и это единственное, что нас роднит. А так у нас уже достаточно давно язык вызывает чувство неудобства, поскольку вакуум, который мы обнаруживаем внутри слова слишком плотен. И он давит на нас, на плечи и спину как большой мешок сахара, когда тащишь его из машины в дом. .

 

Зато в остальном всё хорошо, все как всегда, дела в нашем отдельно взятом колхозе идут всё лучше, но только неизвестно куда, народы, которые мы знали в детстве потихоньку вымерли, а мы с вами словно пигмеи духа погружаемся в бездну скуки и неталантливых попыток отыскать меру собственной несущественности.  Всем мирру муррр. Остерегайтесь.