На дворе жаркий столичный полдень. Солнце беспощадно съедает последние капельки жидкости, а человеческий организм с каждым лучом становится все слабее и беспомощнее. Я, взяв очередную книгу, с маленькой сестренкой направляюсь в ближайший парк. Здесь, за кратчайшее время можно оторваться от вечного городского шума, так давящего на человеческую психику. За считанные минуты ты из пыли и грязи города попадаешь в огромный зазелененный парк. Как ни странно, здесь нет «тяжелого» городского мусора. Здесь чисто, аккуратно. Каждый вид дерева посажен в свой, отдельный, большой круг. Множество аллей, выложенных асфальтом ведут к центральной площади, посреди которой красивейшая клумба цветов самых разных оттенков и видов. Здесь же сконструировано что-то отдаленно напоминающее эстраду. Желто-зеленая цветовая гамма радует глаз. А за пестрой сценой большая полянка, покрытая зеленью. Посреди этой чудесной полянки построена детская игровая площадка: пара скрипящих качелей, маленький домик, высотой с три четверти метра и всякие другие мелочи, способные порадовать невинные создания. Чуть дальше от этой нехитрой постройки расположена песочница.
Как только мы с сестрой совершаем торжественный вход на эту площадку, мой маленький разбойник вырвал свою ручонку из моей руки и сразу же растворился в единой массе вечно движущихся малышей. Я же, как член старшего поколения усаживаюсь на скамеечке, с целью мирно почитать «Красное и черное» Стендаля, 1950-го года издания. Усевшись на жесткой скамеечке, покрашенной в темно-зеленый цвет, по-турецки сложив ноги. Я открываю первую страницу романа. Вокруг стоит неустанный детский гомон, который немного отвлекает мое внимание от чтения. Однако это терпимо по сравнению с громкими диалогами, которые время от времени доносятся с разных концов детской игровой площадки. В тот момент, когда у меня почти получилось сконцентрироваться над сутью первых глав «Красного и черного», к качелям подошли двое мальчишек. Один темненький, видно, что вовсе не местный, немного пухлый, с безумно красивыми черными глазами, одет в пестренькую желто-зеленую футболку с коротенькими рукавами и в узенькие шортики, длиной чуть выше колена. Второй мальчуган, видимо, постарше первого, по внешности был менее ярок, поэтому ничего особенного мне в нем не запомнилось. Помню только, что одет он был во что-то серо-голубое, а что именно я не разглядела. Так, двое ребят, по шесть-семь лет каждому, и уселись на скрипучие и на половину заржавевшие качели. Я, было, опять вернулась к чтению, но вдруг слышу:
- Я лечу-у-у-у!!! Я ракета!!!
Это черненький паренек кричит. Ожидая услышать от него какой-то иностранный язык или хотя бы акцент, я слышу типичные московские интонации.
- А я комета, - говорит второй ребенок.
- Я лечу со скоростью звука.
- А я со скоростью света. Скорость света больше скорости звука, - твердит первый.
- С точностью наоборот. Скорость света меньше, чем скорость звука. Так что я лечу быстрее тебя. Ты не прав.
- Я прав.
- Нет.
- Да.
- Не прав.
Этот диалог начинает пошатывать мою нервную систему, которая итак мало вынослива. Внутри появляется желание объяснить этим ребятам все о скорости света, о скорости звука, я готова вспомнить уроки физики, лишь бы их спор закончился и я бы смогла продолжить свои попытки познания «Красного и черного». Однако вмешаться в их разговор я все-таки не решилась. Все мое мышление теперь целиком и полностью ушло в сторону этой парочки. Я стала нагло слушать их разговор, жадно прислушиваясь к каждому их слову, а книга теперь лежала передо мной лишь для вида. Возможно, их диалог не содержал ничего особенного. А возможно в нем был смысл, который просто не дано понять уже повзрослевшим людям.
- А ты смотрел «Царство теней»? – говорит темненький.
- Нет, - отвечает второй.
- Я вообще люблю ужастики. Ночь, темнота, одному смотреть страшилки. Что еще надо для счастья?..
- Да, и я тоже. Очень. А еще боевики.
С этими словами я стала задумываться над тем, как современности влияет на этих бедных детей. Они ведь не виноваты, что все средства массовой информации показывают одно и то же: убийства, войну, взрывы... Они не виноваты, что перед из глазками днем и ночью сцены насилия, полные крови и ужаса. Но, как и любое животное, люди привыкают практически ко всему. Вот и эти маленькие создания постепенно перестают пугаться при виде крови, а потом и вовсе – пытаются сами приблизительно воспроизвести увиденное.
- А в той игре, которую я тебе дал, ты до какого уровня доходишь?
- Я убиваю всех стражников, первого дракона, а вот второго никак не могу, - говорит мальчик постарше, с таким видом, будто никак не может научиться бегло читать.
- Эх ты, слабак, - сказал другой с усиленной героической интонацией. – Я проходил второго дракона еще полтора года назад.
Здесь я окончательно запуталась. О чем это они? Постепенно память стала приводить мне факты из не столь давнего прошлого. Компьютерные игры, приставки, уровни, жизни и прочее. В них все так легко... За особые заслуги ты награждаешься еще одной жизнью. И так, если ты будешь особо силен и внимателен, то ты будешь бессмертен. И если даже ты умрешь, можно нажать ”Start again” и начать игру снова. Так люди нашей современности, наверное, и перестали видеть в своей жизни ценность. Наверное, люди, перевязанные взрывчаткой, тоже думают, что у них есть запасная жизнь, данная за особые заслуги. Возможно, злодеи, так беспощадно врезавшиеся в здания, думают, что жизнь – игра и что всегда можно нажать “Start again”. Жаль, что люди убивавшие друг друга думают, что они убили врага. Жаль, что люди видят выход в смерти.
- Я лечу-у-у-у!
Мои мысли комфортно перекочевали в другой отдел мозга. Я вспомнила слова своей сестры: «Я умею летать, ты знаешь?.. Я часто летаю...». Каждый раз, когда слышу от нее эти слова, я вспоминаю, как сама летала. А ведь это было прекрасно. Каждый раз во сне я думала, что завтра, именно завтра, я, наконец, запомню, что я умею летать. Это ведь прекрасно: трогать руками воздух, взлетать от одного этого прикосновения, преодолевать громадные расстояния. Приятно чувствовать, что ты ничем не хуже птиц. Приятно просто от осознания того, что ты УМЕЕШЬ ЛЕТАТЬ. Но, к сожалению, эти сны когда-нибудь перестают нас посещать. Они перестанут посещать и мою сестру, а жаль. Еще одна душа, разучившаяся летать. Реклама творожка «Растишка» гласит: «Летаешь, значит растешь». Но ведь они не правы. Мы растем всю жизнь, а перестаем летать очень рано, на рассвет собственной жизни.
«Неужели эти дети уже перестали летать в своих снах?» - думала я в ту минуту. – «Неужели они перестали мечтать?».
А ведь перестать мечтать – одна из величайших человеческих трагедий. «Неужели эти дети и во сне убивают драконов?» - эта мысль все настойчивее стучалась в мои виски. Но тут я услышала:
- Нас создал Бог, - сказал смуглый мальчуган.
- Нет, мы раньше были обезьянами, но за миллионы лет превратились в людей.
- Откуда ты это знаешь?
- Мне мама сказала.
Невольно вспомнился мой школьный учитель по еврейской истории и один его анекдот, больше напоминающий притчу. Едут в самолете две семьи: религиозный еврей с внуком и обычный светский человек, тоже с внуком. Внук религиозного человека прислуживает деду, отдавая ему дань уважения. Второй же ребенок, наоборот, приказывает собственному дедушке. Последний удивляется, сравнивая себя с соседом и решает спросить: почему же различие между их семьями так велики?
Старый еврей отвечает:
- Все потому, что вы учите своих детей тому, что человек произошел от обезьяны и чем младше он, тем он дальше от животного, тем он лучше. Поэтому младший не испытывает уважения в старшему. Мы же учим своих детей тому, что род человеческий строится от Синая и чем ты старше, тем ты ближе к Синаю и тем ты лучше и выше.
Да, да! Теперь я видела этот вечный спор между этими мальчишками. Значит их затрагивают не только вопросы убийства драконов. Значит, есть вечные вопросы.
А в чем тогда проблема?
Оказывается, что дети, они как губки – впитывают все то, что им дает среда. Если они будут все время видеть вокруг себя жестокость, безжалостность, то именно этим злом будет впитываться их психика. А если же окружать их тем, на чем росли поколения, если ставить перед ними вечные вопросы, то возможно когда-нибудь, где-нибудь такие дети найдут на них ответы?
Вдали послышался колокольный звон. Церковные часы пробили шесть часов. Я вздрогнула. Прошло много времени с того момента, как я села на эту скамейку, чтобы почитать французский роман, который мне посоветовал один очень талантливый человек. Сначала мне показалось, что все это время потрачено зря. Я обвинила себя в том, что в очередной раз чувства мои завладели над разумом, в очередной раз я потеряла драгоценное время, в очередной раз... Нет! Это был не очередной раз. Это было впервые, а возможно я просто впервые это заметила: я подслушала чужой разговор и из него взяла что-то для себя, украла. Я полуподавлено встала со скамейки, убрала обратно в сумку так и непрочитанного Стендаля и пошла за сестрой. Я взглянула на нее по-новому, не так как всегда. Дорога домой была длинной и мучительной. Мысли навеянные в парке столкнулись о шум широкого проспекта. Его надо было пересечь, чтобы спокойно дойти домой и быстро настрочить все в дневнике.