Дворовый фонарь. Один в темноте... он знает всю нашу историю. Я буду ходить к нему за долгими сказками о нас. Когда сама, если сама что-то забуду.
Нино... спокойно равнодушно грызет мои веки. Одну целую вечность целую эти губы. Запомнить. Потом достать из сундука любимых «вещей» и смотреть на эти воспоминания. Слезы - с моих глаз на твои губы. Солено? Размытое настоящее. Размытые запреты. Время позднее. И фиолетовый цвет между нами и остальным миром. Обними. Крепче... Обещания. Я знаю, что нам не дадут их исполнить. Знаю, когда-то придется выбрать. И знаю, что я выберу. И от этого «улыбочно»...
Размытая под ДУШем ТУШь.. Черные следы на уголках губ и мои тени на твоей шее. Помню.
Этот ВАШ смех ставший для меня слезами. Засмейся.
Да. Вот и мне не смешно...
Разойдемся. Украдешь меня только следующей осенью.

Под звуки скрипки столь знакомой
Сижу – в руках бокал вина.
И сердца, с болью столь неполной,
Не понимаю я слова.

И звуки струн не умолкают,
Терзая душу, теребя.
А мысли что-то вспоминают.
Да, да, худой скрипач, тебя.

Мелодия все льется, льется,
Как времени песочные часы.
А мысль моя никак не оборвется,
Как песни бесконечные басы.

Но вот настал и такт последний,
Утих он, замер, вскрикнул вдруг!
Ушел на нет. Ведь он – ПОСЛЕДНИЙ.
Ушел, ушел, неверный друг...


[показать]

Познать себя. Узнать себя.
Что дальше?
Как дальше быть?
И чем дышать?
Прийти. Уйти.
И безвозвратно.
Смотреть на всех -
Давно отвратно.
Признать чужое,
Быть собою.
И, не теряя основное,
Не биться в стенку головою.
Прожить. Дожить.
Не оступаться.
Родить. Убить -
Не попадаться.
Предстать пред миром.
Умереть:
Прилечь, закрыть глаза
И улететь...

Я не сплю. Тепло на душе.
Я не сплю. А ведь поздно уже.
Я не сплю. От радости той любви.
Я не сплю. Лишь мысли и мечты.

Я смеюсь. А ведь счастье есть.
Я смеюсь. Завтра будет весть.
Я смеюсь. Уж минула гроза.
Я смеюсь. Уж прошла и тоска.

Я мечтаю. О мгновении дивном.
Я мечтаю. О чувстве сильном.
Я мечтаю. И мечты столь реальны.
Я мечтаю. Все обман визуальный.

На дворе жаркий столичный полдень. Солнце беспощадно съедает последние капельки жидкости, а человеческий организм с каждым лучом становится все слабее и беспомощнее. Я, взяв очередную книгу, с маленькой сестренкой направляюсь в ближайший парк. Здесь, за кратчайшее время можно оторваться от вечного городского шума, так давящего на человеческую психику. За считанные минуты ты из пыли и грязи города попадаешь в огромный зазелененный парк. Как ни странно, здесь нет «тяжелого» городского мусора. Здесь чисто, аккуратно. Каждый вид дерева посажен в свой, отдельный, большой круг. Множество аллей, выложенных асфальтом ведут к центральной площади, посреди которой красивейшая клумба цветов самых разных оттенков и видов. Здесь же сконструировано что-то отдаленно напоминающее эстраду. Желто-зеленая цветовая гамма радует глаз. А за пестрой сценой большая полянка, покрытая зеленью. Посреди этой чудесной полянки построена детская игровая площадка: пара скрипящих качелей, маленький домик, высотой с три четверти метра и всякие другие мелочи, способные порадовать невинные создания. Чуть дальше от этой нехитрой постройки расположена песочница.
Как только мы с сестрой совершаем торжественный вход на эту площадку, мой маленький разбойник вырвал свою ручонку из моей руки и сразу же растворился в единой массе вечно движущихся малышей. Я же, как член старшего поколения усаживаюсь на скамеечке, с целью мирно почитать «Красное и черное» Стендаля, 1950-го года издания. Усевшись на жесткой скамеечке, покрашенной в темно-зеленый цвет, по-турецки сложив ноги. Я открываю первую страницу романа. Вокруг стоит неустанный детский гомон, который немного отвлекает мое внимание от чтения. Однако это терпимо по сравнению с громкими диалогами, которые время от времени доносятся с разных концов детской игровой площадки. В тот момент, когда у меня почти получилось сконцентрироваться над сутью первых глав «Красного и черного», к качелям подошли двое мальчишек. Один темненький, видно, что вовсе не местный, немного пухлый, с безумно красивыми черными глазами, одет в пестренькую желто-зеленую футболку с коротенькими рукавами и в узенькие шортики, длиной чуть выше колена. Второй мальчуган, видимо, постарше первого, по внешности был менее ярок, поэтому ничего особенного мне в нем не запомнилось. Помню только, что одет он был во что-то серо-голубое, а что именно я не разглядела. Так, двое ребят, по шесть-семь лет каждому, и уселись на скрипучие и на половину заржавевшие качели. Я, было, опять вернулась к чтению, но вдруг слышу:
- Я лечу-у-у-у!!! Я ракета!!!
Это черненький паренек кричит. Ожидая услышать от него какой-то иностранный язык или хотя бы акцент, я слышу типичные московские интонации.
- А я комета, - говорит второй ребенок.
- Я лечу со скоростью звука.
- А я со скоростью света. Скорость света больше скорости звука, - твердит первый.
- С точностью наоборот. Скорость света меньше, чем скорость звука. Так что я лечу быстрее тебя. Ты не прав.
- Я прав.
- Нет.
- Да.
- Не прав.
Этот диалог начинает пошатывать мою нервную систему, которая итак мало вынослива. Внутри появляется желание объяснить этим ребятам все о скорости света, о скорости звука, я готова вспомнить уроки физики, лишь бы их спор закончился и я бы смогла продолжить свои попытки познания «Красного и черного». Однако вмешаться в их разговор я все-таки не решилась. Все мое мышление теперь целиком и полностью ушло в сторону этой парочки. Я стала нагло слушать их разговор, жадно прислушиваясь к каждому их слову, а книга теперь лежала передо мной лишь для вида. Возможно, их диалог не содержал ничего особенного. А возможно в нем был смысл, который просто не дано понять уже повзрослевшим людям.
- А ты смотрел «Царство теней»? – говорит темненький.
- Нет, - отвечает второй.
- Я вообще люблю ужастики. Ночь, темнота, одному смотреть страшилки. Что еще надо для счастья?..
- Да, и я тоже. Очень. А еще боевики.
С этими словами я стала задумываться над тем, как современности влияет на этих бедных детей. Они ведь не виноваты, что все средства массовой информации показывают одно и то же: убийства, войну, взрывы... Они не виноваты, что перед из глазками днем и ночью сцены насилия, полные крови и ужаса. Но, как и любое животное, люди привыкают практически ко всему. Вот и эти маленькие создания постепенно перестают пугаться при виде крови, а потом и вовсе – пытаются сами приблизительно воспроизвести увиденное.
- А в той игре, которую я тебе дал, ты до какого уровня доходишь?
- Я убиваю всех стражников, первого дракона, а вот второго никак не могу, - говорит мальчик постарше, с таким видом, будто никак не может научиться бегло читать.
- Эх ты, слабак, - сказал другой с усиленной героической интонацией. – Я проходил второго дракона еще полтора года назад.
Здесь я окончательно запуталась. О чем это они? Постепенно память стала приводить мне факты из не столь давнего прошлого. Компьютерные игры, приставки, уровни, жизни и прочее. В них все так легко... За особые заслуги ты награждаешься Читать далее...

Դատարկ է հոգիս,
Դատարկ է միտքս,
Դատարկ է հայացքն իմ, .
Սիրտն իմ դատարկ է

Էջերը փակվում են,
Թերթերը սահում են,
Ոտքերս տանում են,
Բարքերը փոխվում են...

Դատարկ են աչքերս,
Դատարկ են շուրթերս,
Դատարկ են ձեռքերս,
Ու գիրքն իմ դատարկ է…

[ՈՒզում եմ...]

Փարվել ջրի ալիքներին,
Հալվել այն թաց անձրևի մեջ.
Եվ նվիրվել այն լեռներին,
Պարել քամու հոսանքի հետ:

Փռվել անձայն հողի վրա,
Գրկել ժայռի բեկորը լուռ
ՈՒ զգալ քարի բույրը անմար
Դառնալ անգամ սառցից էլ սուր:

Երգել օրորվող հասկի ձայնի հետ,
Ապրել նորածին մանկիկի նման:
Սուզվել արևի այրող շողի մեջ
ՈՒ գոռալ այն ցուրտ գիշերին անգամ:

Մեկնել դեպի վեր ձերքերս մաքուր,
Վեր թռչել ինչպես այն պահին անկման,
Հայացքս հառել Մասիսին հլու
ՈՒ մեռնել լցված շնչով նաիրյան:

Ես ուզում եմ:

Սարսռում եմ ջրի կաթիլից,
Որ մաքրում է հետքերը քո:
Սարսռում եմ անձրևի ձայնից,
Որ հիշեցնում է խոսքերը քո:
Հոգնել եմ սպասել հանդիպման,
Հոգնել եմ հիշել ու ըղձալ,
Ուզում եմ ընդմիշտ քեզ սիրել,
Ու միշտ քո շունչն զգալ:
Ժամանակը կանգնել է, ասես,
Այն օրից, երբ տեսանք միմյանց,
Ու ապրում եմ միայն, կարծես
Այն կարճ վայրկյանով հանդիպման:
Ապրում եմ քեզնով, քո ձայնով,
Քո պատկերն է անկեղծ ընկերս,
Ու պատմում եմ, պատմում եմ սիրով
Տետրերին պարզ ու անմեղ մտքերս:

Цок, цок… слышали ли вы когда-нибудь, как бьются по оконному стеклу частички песка? Этот трепетный глухой звук. Он пропитан тайной, он заставляет сердце громче стучать, нас покрывает легкий бархат, называемый так нежно – «дрожь».
Часто именно этот прекрасный звук служил знаком о встрече для Мишель и Даниэля. Он каждый вечер приходил к ее окну и бил песком по стеклу. Она знала, что это он. И ждала этого звука, этого тихого «цоканья» с трепетом в душе, холодными, потными руками убирая с лица падающие пряди волос. Она лежала в своей большой кровати с широко раскрытыми глазами. О каком сне могла идти речь, если Мишель ждала, ждала с нетерпением любимого человека. Как она могла заснуть? Ее мысли улетали далеко. Она была там, где жили ангелы, там, где летали маленькие амурчики. Она бывала здесь каждую ночь. И именно здесь однажды в нее попала стрела амура, и она поняла, что скоро она почувствует боль. Но боль не физическая, боль не душевная. А именно боль, которая рождается от любви, порой даже приятная боль. И начиная с этого дня эта молодая девушка любила Даниэля. История их знакомства неинтересна и скучна, а вот их тайные ночные свидания полны чувств, страданий, страсти.
Любовь бывает слаще в сто раз, когда имеет какие-либо преграды, когда влюбленные ждут каждой встречи, как дождя в сухой пустыне, когда для каждой секунды, проведенной вместе, они готовы отдать полжизни. Такая была любовь Мишель и Даниэля.
Они встречались тайком каждую ночь. И тихое «цоканье» было сигналом для встречи. Она выбегала к нему в своем ситцевом платье, со взъерошенными волосами. Выбегала, как сумасшедшая, и брала его за руку. Она взволнованно рассматривала каждую его клетку. Ее глаза, ее темно-синие глаза особенно пленили Даниэля именно в эти часы – часы их ночных свиданий... Иногда они гуляли в дальних уголках ее сада. Иногда сидели на камнях возле ее дома... Но чаще всего они встречались в беседке, которая располагалась в саду ее соседей. Они прокрадывались туда почти каждую ночь через маленькую щель в заборе соседей. Она часто портила здесь свои платья. Ведь когда платья шьются на фабриках, то производитель не рассчитывает, что оно будет цепляться за грубое железо. И вот Мишель, держась за руку со своим Даниэлем, пряталась в прекрасной беседочке. Она была покрыта густой зеленью, но в тех частях, где зелень была относительно реже, оставались щели. Через эти щели в темную беседку проникали отдельные лучики лунного света. Под этим светом, из ночной темноты появлялись отдельные частицы тела этой пары: луч падал то на маленькую прядь ее черных кудрей, то под тусклым лунным светом виднелась его красивая рука. Очень редко месяц освещал их ресницы, их губы. Во время этих встреч слов почти не произносилось. «Тут слова не уместны…» - говорил Даниэль и нежно целовал ее губы. Они любили все, что связывало их. Они любили думать друг о друге, любили вместе читать стихи, вместе разглядывать звезды. Но больше всего они любили молчать вместе. Да, да молчать!!! Даниэль любил слышать ее дыхание, чувствовать пряный аромат, исходящий от ее молодого тела. Мишель в свою очередь любила слушать его речи: такие страстные, такие неоднозначные, речи только понятные ей. Во время их недолгих встреч в этой беседке любви они жили полной жизнью, они были похожи на нечто обретшее все, что нужно для жизни. И лишь после этих непродолжительных встреч, то есть только под утро у них получалось заснуть. Иногда они неожиданно быстро прощались, оставив тему разговора незавершенной. И тогда Мишель, не сумев промолчать, отправляла Даниэлю через посыльного страстные записки, где она писала, все, что не успела сказать. И ей приходил ответ: «Я засну, думая о Вас… Ваши очи, Ваши мысли, вся Вы моих грез осуществление. В мечтаньях о Вас находит покой мое сердце…». Она, еле успокоив страстный пыл своей души, дрожащей рукой, отвечала: «А я лежу и пытаюсь заснуть, но я засну лишь, если вы заснете. И буду знать, что в мире снов ждет встреча нас…». Он с умилением читал все «пропитанные» ею записки и обещал: Закройте глаза, сомкните губы. В царстве Морфея я буду с вами. Целую. Верный Вам влюбленный скиталец…». И они оба улетали в мир снов. Там их ждала встреча. Там они снова были вместе.


[показать]

Великие люди – это оглавление книги человечества.
Христиан Геббель.


Любимому дяде посвящается...


Он стоял у окна. Окружающая его силуэт клумба густого сигаретного дыма прикрывала всю панораму за окном. Он думал, думал постоянно. И все об одном и том же. Этот образ черного деревянного предмета постоянно мелькал в его душе. Он думал о нем, когда стоял у этого окна, когда ел, спал, работал...
Иногда его одиночество сопровождала зажженная легкая сигарета, а иногда что-нибудь спиртное. Он был одним из тех людей, которые живут ради чего-то, ради священной цели. Всю свою жизнь они стремятся к этой цели, а когда она бывает близка, они, они падают и начинают свой подъем сначала. У него много раз бывали эти подъемы и падения. В его глазах чувствовалась усталость, усталость от жизни, от ее несправедливости, неправильности...
Нет, он не был мечтательным человеком. Но часто в его глазах читалось желание плюнуть на все и уехать. Умчаться на бешеной скорости на остров, пройдя океаны, людей – все! И взять с собой только черный деревянный предмет, одно из немногих удачных изобретений человечества. Таков был Он.
Довольно часто Он был один. Но иногда, очень редко его сопровождала молодая особа. Кем она являлась? Неважно. Важно другое: она всегда слушала, что бы он не говорил, она всегда им восхищалась. С детства, с самого раннего детства она жадно, с обожанием наблюдала за ним со стороны. Он тоже любил ее, наверное... Она видела его в самых разных состояниях: во время редких часов сна, во время тихих раздумий у окна. Иногда они разговаривали часами. Точнее Он говорил, а Она с восхищением слушала. Слушала, если даже не соглашалась. Но самое прекрасное из того, что она видела, было другое. Редко, очень редко Они встречались... нет, не Они с Ним, а Он встречался с черным деревянным предметом. А она стояла рядом и наблюдала. О, что это были за моменты... Слияние двух абсолютно разных созданий: Его и черного деревянного предмета. Но они не могли просто так соединиться. Было одно маленькое обстоятельство, обеспечивающее их связь. Это были его руки эти сильные мужественные, но одновременно грациозно легкие руки. А на руках всегда кольцо.
Его пальцы быстро, целеустремленно двигались по клавишам. Подобно капелькам летнего дождя, он отбивал легкие стокатто. Среди них, словно волны зеркального озера, мелькали плавные Легато. Иногда грозно стучали... нет, он ненавидит это слово это слово... ПЕЛИ грозные аккорды. Да, да это было пианино. Просто музыкальный инструмент... Но всю жизнь от черного деревянного предмета его отвлекали ничтожные, незначимые мелочи жизни. Они грызли его душу, пытались убить в нем любовь к искусству. Но нет! С каждым годом он любил музыку больше. Жизнь заставляла его отвыкнуть от черного деревянного предмета, но он начинал ненавидеть жизнь и все больше понимал, что клавиши – вот что ему предначертано Судьбой. Как бы с ним ни играла Жизнь, его существо, его душа стремилась к одному и тому же.
Да, пианино было его главной слабостью. Но еще он любил в жизни три вещи: скорость, книги и стихи. Она... Она часто видела его за рулем. Свежий воздух автомобильного салона, большая, очень большая скорость, проезды на красный свет – все это обычное его состояние. Еще у него в автомобиле всегда играла музыка, джаз... Чистый, классический джаз... И он улетал...
А что говорить о книгах??? Он глотал их. Жадно, беспощадно глотал. Иногда ему было нечего читать. И он, словно наркоман в поиске очередной дозы, ходил по квартире и искал новую духовную пищу. Искал, искал, а если не находил, то он читал... детские сказки.
Со временем, пережив насмешки собственной жизни, для него стало невозможным сдерживать чувство. И он стал писать. Писал по вечерам. И только. Знаете почему? Потому что в другое время жизнь слишком реальна, проста. А вечер – это другое. Вечером каждый человек остается наедине со своими мыслями, его веки колют острые иголки проблем, неразрешимые вопросы создают над человеческой плотью невидимую оболочку. Кто-то в такие моменты просто бьется головой об стену, другой прыгает с окна, третий тихо, скромно плачет, четвертый истерично смеется... А он писал... Краткие, лаконичные строки его стихов часто говорили намного больше, чем целые бессмысленные предложения. В его стихах чувствовались ненависть к жизни и любовь к ней. Здесь открывались тайники его души. Здесь не было вуалей, масок, закрывавших реальность. Здесь не было ни капли романтизма. Это были стихи о Жизни, которая все текла и текла, и ничего не могло ее остановить. А он делал выводы, понимал все большие и большие вещи.
Его «кругом общения» были люди ничтожные, низкие, простые. И его это злило. Довольно часто он говорил: «Когда ты общаешься с кем-то, кому нечего тебе отдать, от кого нечему учиться, то тебе самому приходится отдавать себя. И так, в течение всей жизни ты раздаешь свою душу разным мелким людям. И что в итоге??? Твоя душа опустошается, а эти «людишки» даже не понимают, что творится вокруг». Они не Читать далее...

Վարար ու երկար անձրևից հետո,
Ասես հանգիստ առավ մարդկությունը,
Փռել է արևը շողերն իր այրող,
ՈՒ ջերմացնում է ավարտվող մանկությունս:
Պառկած լսում եմ լռությունը
ՈՒ փորձում եմ մի փոքր հանգիստ առնել:
Ինչքան գեղեցիկ է այն բնությունը
ՈՒր մարդ ոտք դնել դեռ չի հասցրել:
Անքնությանս պատճարն անհայտ է,
Ինչպես անհայտ են շատ բաներ կյանքում.
Թվում է արդեն այս գիշերն անհայտ է
Ինչպես անհայտ են շատ բաներ կյանքում:
Թվում է արդեն աջս գիշերն անավարտ է
Եվ ոչ ոք հիմա շուրջս չի ապրում:
Գուցե արթուն եմ են կարոտից,
Դեպի հայրենիքն եմ մտքով սլանում:
Գուցե արթուն եմ ինձ տանջող վշտից
Եվ երազներն այլևս ինձ չեն փրկում:
Իսկ գուցե մի անմար կրակ է վառվում,
Կրակ երիտասարդ ու ու անհոգ կյանքի.
Գուցե սիրտս մի բոց է այրում,
Որի իմաստը հասկանալ չի լինի...

Дождь смывает мои слезы,
Слезы радости и грусти,
Что ж, раскроем наши души,
Как птиц из клетки выпустим.
Открой мне все, милый мой родной,
Пусть не останется секретов,
Обещаю оставить невинной тайной,
Все, что ты мне рассказать готов.
Люблю тебя всем сердцем, существом,
Каждой клеткой чувствую присутствие твое.
А ты, не желая показаться мне шутом,
Отвлекаешь все внимание мое.
Люблю тебя за то, что просто есть ты,
Люблю сильней всех недугов, невзгод,
Знаю, что человек ты кристальной чистоты
И не покинешь меня ни на год.

Ты капля дождя в пустынном небе
Я обезвоженный цветок,
Буду я рядом, где б ты не был
Мне жить без тебя совсем не в мочь!
Как бедуины бродят по пустыне,
Так ты бродишь у меня в душе.
Как солнце восходит на долине
Так поднял меня ты на Земле.
Вспоминаю тебя, как сон недлинный
Приснился ты мне в прекрасный день,
Когда увиделись мы впервые,
Запомнили друг друга навек.
Теперь ты в своей жизни, я - в своей
Не увидеться нам более, верно
Давай хоть помнить будем о ней
О встрече нашей, как о чуде, наверно.

Слышу звонок среди ночи,
Неужели это ты?
И случилось ли что с тобой?
Говори скорей, любимый мой!
Прошли уж годы с той давней встречи,
Почему вспомнил ты меня?
Я уж забыла эти ночи,
Когда ждала твоего звонка.
Всю ночь ни разу глаза не сомкнула,
Сидела с телефонами в обнимку.
И лишь к утру глаза прикрыла,
Свечами скрасив одиночную тоску.
Ужели понять не можешь
Что поздно, поздно, дорогой
И оставить меня не хочешь,
К какой–нибудь другой.
Опоздал ты, и Богу слава
Забыла тебя я навсегда.
Любовь другому я отдала,
Забыв последние твои слова.

Уж давно дневники опустели
По ночам стало спокойней спать.
В них так мы и не записали
Заветное число – 01.01.05
То ли мысли опустели
То ли по-другому выражать
Свои чувства и страданья стали,
Хорошо ли это? _ Как сказать.
Листаю пустые листы дневника,
В глазах – сожаленье и тоска,
Хочется найти там те слова,
Что «говорила» не раз душа.
Дневник – неотъемлемая часть
Не знающего жизни без секретов,
Дневник – способ выражать
Чувства свои без букетов.
[699x532]

Сел последний луч заката,
Настал вечер на дворе.
Не понимаю, как тебя когда–то
Создал для меня творец.
Люблю я вечер ласковый и тихий,
Смотреть на небо, на луну,
Вспоминать красивые легенды,
Что рассказывала мама по утру.
Сказки милые, красивые,
В них столько доброты,
И дети малые, наивные
В них верят, как цветки.
Люблю я ждать тебя по этим вечерам,
И слышать за спиной твои шаги,
Сидеть с тобою тихо по этим вечерам,
Не отрывая рук своих от твоей руки.
Люблю ласкающий твой взгляд,
Скользящий по моим чертам.
В ответ смотреть на твой наряд,
Смущаясь прятать взгляд и тут, и там
Но не люблю я расставаться по утрам
Ненавижу всё вокруг, когда уходишь ты,
- Дела, дела, - говоришь мне каждый раз,
И вечером опять приходишь ты.

Катится слеза по моей щеке,
Нежно глядя мою кожу,
Впереди себя, в открытом окне,
Я вижу тебя, о Боже.
До боли знакомое очертание,
До странности ясный силуэт,
Запомнился мне, как заклинание
И закончился наш последний сет.
Прошли с тех пор и годы, и века
Не сравниться им с силой чувств.
Сижу я у открытого окна,
Вспоминая движения твоих уст.
Глаза средь пустоты ночной
И рук незабываемых прикосновение
Почему же ты, такой чудной,
Подарил мне лишь мгновение?
Ждала тебя я много лет,
Ушёл ты без возврата,
И оставил в душе свой след,
Стереть который я была бы рада.
Увы, насмешница судьба
Оставила тебе в подарок,
А ты, как непослушное дитя,
Ушёл в бесконечность арок.

Хочу кинуть сюда все свои стихи и прочую литературу.
надо найти время... :))

Надо бы позаниматься...
неохота. этот семинаааааарррр... брррр...

Настроение сейчас - ужасное
В колонках играет - тишина