Пару постов писал про айсикьюшное писание романа. Я вот подумал. А ведь собеседница моя, которой я на ходу сочинял, была в некотором восторге. Быть может, и правда - стоит этим заняться. Так что, уважаемые ПеЧницы и ПеЧники, сливаю на ваш суд примерное начало одного из рассказов.

Такой кромешной темноты Николай не видел за всю свою двадцатитрехлетнюю жизнь. Будто весь мир оказался на кончике пера, а его окунули в полную чернильницу и забыли оттуда вытащить. И неизвестно, что это перо напишет. Быть может, его схватит несчастный влюблённый мулат и нацарапает «Я вас любил. Любовь ещё, быть может, в душе моей угасла не совсем». Или какой-нибудь бородач в жилетке выведет старательно «Ульянов», а в скобочках будет плескаться волной каллиграфическое «Ленин». Сейчас это перо нарисует на карте план нападения на Россию, смешную рожу, похожую на соседа по парте; запишет под диктовку количество проданного товара или письмо, адресованное турецкому султану. Потом снова тьма. Или кое-что пострашнее – перочинный нож. Это дело хуже всякой тьмы. Если он что лишнее отхватит, так сразу в мусор или вообще в печь. А еще бывает, что можешь с кончика пера сорваться и бултыхаться во тьме, пока не умрешь или не попадешь на другое перо. Но самая нелепая смерть – захлебнуться в кляксе. Из-за него сразу в ведро мусорное кидают, да ещё перед этим мнут, как следует. Можно ещё стать заштрихованным, задавленным палкой от восклицательного знака, увековеченным в комбинации из трёх букв…

Один из крымских посёлков городского типа, Новый Свет, славен своим заводом шампанских вин и перебоями с электричеством. Воспоминания о том, как мы ужинали без свету, и навеяли мне то, что вы только что прочитали