Не мог не вставить это. Шульдих, спасибо, правда. Это настолько...непередаваемые ощущения...я даже прослезился. Так похоже...я даже не ожидал, что может быть так похоже.


Автор: Ink
Название : "Какао стынет", Бред/Наги (Weiss Kreuz)

Потому что, даже если вы поделите звёзды, всё равно останетесь похожи на самых

любимых...





“And who he would become

All the things he'd have done

Would he have loved you

And not let you down

And would he be stronger than his father

Don't punish yourself

Leave it well alone



Dear Isobel

I hope you're well…”



(с) Dido "Isobel"





"Прогуляться как в детстве - сладкая вата, и идти по перилам. Они созданы, чтобы гулять по ним, я знаю! В который раз уже пройти.

Дайте мне зеленую дверь в мир, где нет тебя... хотя, тебя и так не. Со мной - нет. Тогда - где меня нет. И снова - ошибка. Меня ведь тоже нет - пока нет тебя. А мир, где мы есть - слишком прост, поэтому - не может быть.

….сегодня слова - на крошки рассыпаются…

Где тут стоп-кран???"



Наги остановился и посмотрел на удаляющуюся фигуру хромающего Шулдиха. Наверно, не

стоит и пытаться догнать его. Наоэ легко спрыгнул на мокрый асфальт и прошёл в ближайшую подворотню, ведя рукой по холодной кирпичной стене. Сел, облокотившись, и почему-то решил не идти домой.

Это так просто - решить. Проще чем решиться. Тротуары всё ещё пахли сгоревшей зимой, но этот день был душным и светлым. Тут и там мелькали тени прохожих, ложились на стену прорехами янтарного отсвета. Наги снова закрыл глаза и дотронулся пальцами до саднящего лба. Он, наверное, нелепо выглядит, сидя тут, пытаясь отдышаться, словно после долгого бега. Мимо, заглядываясь миловидного юношу у кирпичной стены, прошла красивая девушка Она мягко улыбнулась, словно вслушиваясь в гулкий отзвук стука собственных каблучков. Наоэ отвернулся, подождав пока она пройдёт мимо.



"Не улыбайтесь мне вашей невесомой радостью, не улыбайтесь мне, иначе я ударю вас по лицу за легкость вашего счастья..."



- Что за глупости, Наоэ? - подошедший сзади Шульдих и не думал прятать улыбку. - Рано ещё тебе жизнь на осколки бить... Вставай, пошли. Кроуфорд будет беспокоиться.



До боли знакомое имя заставило неосознанно вздрогнуть. И он встал. Пошёл дальше, всё так же ведя ладонью по неровной холодной стене, Шульдих следовал чуть позади, словно надеясь в следующий раз сразу же прервать попытку телекинетика "потеряться".



"Мне не везёт. За что мне это? Не хочу туда.. хочу во вчера с одним условием - что бы он был там..."



И всё же эта грусть была светлой, почти что приятной. Нужно бы не забыть завести дневник и написать, какой сегодня чудный день. Как хорошо они отработали новый заказ...

Много-много бесполезных слов, заменяющих трёхэтажный мат.

Просто написать, чтобы не забыть о возможности существования таких мыслей и этого

вечера.

Телекинетик заметно ускорил шаг, завидев на дороге алый «Нисан» Кроуфорда. Подбежал,

радостно распахнул дверцу и бросил школьный рюкзак на заднее сиденье.

Шульдих не торопился. Подождут. У них есть время.



"Мальчик мой, - слегка отрешенно подумал немец, - ты думаешь это только твоя боль, но

это случилось с нами всеми..."





*~*~*



"Надо сделать уроки, надо сделать уроки, - в который раз повторял про себя Наги, сидя на полу и облокотившись спиной о кровать, - надо сделать уроки, надо сделать..."

Встаёт. Пытается что-то взять в руки. Книга падает на пол. Силы иссякли, будто сумки десятикилограммовые таскал.

Разбейте в его доме зеркала. Выключите свет. Выключите звук. Выключите весь этот грёбаный мир. Дайте ему спокойно поплакать.



"Не заставишь больше! Ходить словно за подаянием... Ни за что. Не буду просить больше тебя у тебя. Хватит. Слышишь? Нет? Твои проблемы."



На стенах играют замысловатые тени. Как здорово сидеть в тёмном углу, и смотреть на светлое пятно окна рассеянным взглядом. Как здорово жить ночами! И почему он раньше не замечал? Ночь - это не время суток. Это состояние быть.

В опасной близости от края кровати лежит ноутбук. Наги бережно берёт его в руки и вспоминает причудливые слова Шулдиха: “Тебе нельзя позволять писать. Ты будешь часами рассуждать о противоречивости своей натуры. Меланхоличность повествования, длинные фразы, неправдоподобные сравнения и метафоры. Тебе просто нельзя позволять писать! Ты разобьешь свою жизнь на множество идиотских мелочей. На ярко накрашенных китаянок, запах синтетических яблок...”

Наги почему-то было приятно вспоминать этот полу комплимент, полу упрек, и захотелось улыбнуться в темноту. Пусть никто и не видит, сейчас это не важно. Улыбнуться, но сил не было даже на это.

И сейчас, захлёбываясь в собственном бессилии, он мог точно назвать свою болезнь - перенасыщение.

Короткий вздох и уже через минуту томительной передышки он начинает набивать непослушными пальцами коротенькие фразы. Чёрт. Неприятно. Нажимать. На клавиши. Дожили...

“Вот сейчас, ветер раздувает шторы. А в комнате никого. Или я уже слился со стенами? Серая комната. И вдоль пыльных плинтусов - границы меня? Странно, правда?...”

Наги снова поднял глаза и обвёл взглядом помещение. Обычная комната типичного подростка. Светлая, просторная, с веселым развесёлым беспорядком, обитающим по углам и никак не желающим исчезать. С компьютером в дальнем углу, высоким подоконником, на котором можно сидеть часами, что-то рассказывая самому себе, иногда прерываясь, чтобы выпить ярко рыжего чаю, посмотреть в окно и придумать сказку. Сказку, где всё хорошо. А ночью, ночью всё по-другому. Как здорово жить ночами. Темно. Ну и хорошо, от красного у них всех уже болят глаза. Эти стены ещё хранили обрывки старого, почти забытого разговора.



- В чём смысл жизни?

- Зачем тебе?

- Скажи, я хочу знать...

- Для меня - делать то, что нравится.

- Военные делают то, что им нравится. Преступники тоже делают то, что им нравится. А что если кто-то не может делать то, что ему нравится?...



Наги так устал оглядываться по сторонам. Ну, какая разница, что впереди, зачем куда-то стремиться, когда знаешь, что смысла в этом нет... Пусть ад и рай достанутся потерявшим свой путь. A его еще не найден.



*~*~*



Брэд стоял, прислонившись спиной к двери, и смотрел на своего мальчика. Вот, сидит на краю кровати, сложив руки в замок, и невидяще смотрит в ноутбук у себя на коленях. Его силуэт, смутно угадываемый в полумраке комнаты ещё мгновение назад, теперь стал чётким и выразительным благодаря причудливой игре теней и воображения.

- Чёрт, - усмехнулся про себя Брэд, - ещё недавно этого мальчика можно было принять за хорошенькую девчонку. Сейчас, даже при большом желании, - нет.

Он и не заметил, как Наги повзрослел. Да, всё такие же узкие плечи, тонкие черты лица, притягательные своей робостью движения, и только во взгляде появилась эта потерянность, отрешённость. Как сейчас, сидит неподвижно, устремив взгляд в темноту.

Мой мальчик, когда же ты стал отдаляться ото всех? Ты стал сильнее. И я горжусь тобой.

Но вот, опять. Размеренный стук пальцев по клавиатуре возобновился. Наоэ устало сдул чёлку со лба и, раскинув руки, откинулся назад на кровать.

В душу закралась мягкая меланхолия. Так бывает от старых, истёртых временем фотографий. Не плачь, потому что это прошло. Улыбнись, потому что это было.

- Наги, - думал Кроуфорд, - ты вспоминаешь, хоть иногда, то прошлое, которое

было до меня? Раньше я бы всё отдал, что бы ты жил в настоящем. Здесь, со мной. Потому что у меня самого прошлого нет. Я выменял его ещё тогда, выменял на тебя. Как в той песне: Thought I was getting carat gold, and what I got was you.

Брэд снова вгляделся в тёмный силуэт, распростёртый на кровати, и тихо позвал:

- Наги.

- Что?

Так безразлично и спокойно. Не задумываясь над обстоятельствами. Святая простота. За последнюю неделю бессонных ночей он стал таким бледным, таким белым… таким чистым.

- Тебя что-то беспокоит? - спросил Кроуфорд. Скорее упрёк, чем что-либо ещё. Но Наги знает, он поймёт, что по-другому нельзя.

- Да. - Очень тихо, приглушённым шёпотом ответил Наоэ, - Я устал. Устал что-то кому-то доказывать. И то, что нужно мне, и просто - убеждать. Надоело. Надоело просто отвечать на вопросы. Наверно, это уже перерастает в проблему, но мне по фиг. Пусть хоть что-то получится хорошо. Опять хорошо... Нет, иначе. Не само собой, не дурным везением, не накатанной дорожкой, а ПО-МОЕМУ. Понимаешь?

Наги незаметно, краем глаза, проследил, как тень Брэда отделилась от тёмной рамки двери. И всё же чуть вздрогнул, когда прохладные пальцы коснулись его пылающего лба. Потом мягко утонули в тёмных волосах. Сама трепетность момента заставила Наги задрожать и отстраниться. Он уже отвык от какого-либо рода близости. Даже с Брэдом. Особенно с Брэдом.

Словно не заметив этого, Кроуфорд молча, привычным жестом чуть ослабил галстук. Затем сел на кровать рядом с Наги и без какого либо перехода так же тихо, с расстановкой произнёс:

- Даю тебе десять минут. Говори.

Мальчик поднял голову и нерешительно взглянул на Кроуфорда. Потом приглушённо вздохнул и торопливо, словно боясь не успеть, заговорил звенящим шёпотом:

- Шульдих всегда говорил: “Эй, Наги! Не фиг путать сердце с желудком и грузить его всякой хренью!” И знаешь, действовало. А сейчас - уже нет. Ты не заметил? Я стал таким жалким - грубо и пошло жалею себя. Просто не так уж легко быть первым, как казалось сначала.... Ты не заметил? Я стал, как шлюха выбор теперь ничего не стоит. Я бы, наверное, даже спрятался ото всех на время. От тебя, от других, от всего мира вообще, но нет - боюсь остаться один. Это и есть слабость. Ты не заметил? Я, словно душевнобольной, пью коньяк по утрам. Неужели я тебе настолько безразличен, что ты готов всё списывать на Шулдиха? Да и коньяка мне уже мало... Растворить день в бокале слишком просто. Нужно просто много думать о тебе, чтобы он сгорел сам по себе... Ты не заметил? Все разваливается, даже люди, которые, в общем-то, никогда ничего не ломали. Неужели ты и вправду не заметил?

Уронив голову на руки, Наоэ замолчал. Мысли, словно мышки, разбежались по тёмным углами комнаты. Одна, особенно важная проскочила за шкаф туда, где валялся забытый плеер, и забилась в самый дальний пыльный угол, отказываясь что-либо предпринимать.

- Ты слишком сентиментален, - холодно отметил Брэд.

Наги замер в изумлении. Он мог ожидать от Кроуфорда чего угодно: презрительной улыбки, насмешливого взгляда, ироничных комментариев, злобных придирок, молчания, в конце концов!

- Знаешь, Брэд, ещё вчера я стоял на крыльце школы, ждал звонка и думал, что всё наладилось...

- Ты маленький сентиментальный ублюдок, - безразлично проговорил Кроуфорд. Помолчал немного, снял очки и, чуть рассеянно глядя мимо Наги, добавил, - Больше мне добавить нечего. Ты просто слабак. И всегда был. Будешь возражать?

Мальчик резко сжал кулаки так, что на ладонях появились следы от ногтей. Странно, раньше ему как-то не верилось, что гнев может буквально ослепить. Тем временем Брэд, словно не замечая всего этого, медленно поднялся с кровати и, обернувшись к Наги, с мягкой полуулыбкой на губах отметил:

- Тебе просто давно пора завести девчонку.

Это стало последней каплей. Наоэ резко подавшись вперёд, налетел на Кроуфорда и повалили его на пол. Наги мог допустить элементарное непонимание, но такой характерной для взрослого логики - нет. Неужели Брэд действительно так думает? Он сидел на полу и пытался отдышаться, всё ещё не позволяя Кроуфорду подняться.

Наги мог бы удерживать его лишь силой мысли, но вместо этого он упирался руками в грудь мужчины, упиваясь чувством: он здесь, наконец-то он здесь. Никуда не денется. Но дыхание выровнялось, логика взяла верх, и мальчик резко отскочил от распростёртого на полу Кроуфорда.

Наги нервным движением отдёрнул шторы и отвернулся к окну. Он отчётливо слышал, как Брэд поднимается, дотрагивается до лба, стирает кровь. Тихо чертыхается. И замирает посреди комнаты. Что это? Смешок? Затем шаг. Под ногами приглушённо хрустнула пара дискет, и снова тишина.

Наоэ беззвучно прислонился лбом к холодному стеклу и закрыл глаза. По окрашенным лихорадочным румянцем щекам заструились слёзы. Он никогда бы не подумал, что плакать так просто. Без всхлипов и истерики, хотя, похоже, всё ещё впереди. Дрожащим голосом он еле слышно проговорил:

- Ты не простишь меня, ведь так? Хотя этого и не нужно. Меня здесь даже меньше, чем вчера, - и не дожидаясь пока его прервут, продолжил, - а вообще-то, если тебя это всё ещё волнует, такая жизнь мне даже нравиться. Здесь бьют по лицу. Иногда здесь убивают. А меня убьет время. Хотя... нет. Времени ведь нет, правда, Брэд?

Ты сам так говорил когда-то. Но дело в том, что за самоубийство попадают в ад. Представляешь, я всё ещё верю в эту чушь! Но я не хочу в ад. Что ж, буду верить, будто бы меня убило время.

Наконец к горлу подступил комок, так что стало трудно дышать, Наги зажмурился, чтобы не разрыдаться перед Кроуфордом. Переждав эту мимолётную слабость, он продолжил. Даже не оглядываясь, было ясно - его внимательно слушают.

- И всё же, Брэд, пожалуйста, сейчас вспомни свою жизнь и посмотри на небо. Ты же так любишь поднимать глаза и искать в нём что-то новое. Небо, оно ведь только для тебя такое: тёмное-тёмное, звёздное-звёздное, и даже днём. Подумай, нужно ли тебе всё это? Нужны ли твои иллюзии и твои цели... Скажи мне "да" или "нет", а я в свою очередь отвечу, нужно ли мне всё это без тебя.

Наконец темноволосый мальчик просто прислонился к стене и осел на пол. Гнев, боль - всё пустое. Всё прошло. Осыпалось под веки. Спряталось. Исчезло. Поджать под себя колени. Это наша последняя земля. Обхватить плечи руками. Звезд не будет. Прижаться щекой к холодной стене, не замечать чужого присутствия рядом.



One - сказано,

Two - сделано,

Thee - прожито,

Four - проклято.



Брэд тихо подошёл и дотронулся до подрагивающих от беззвучных рыданий плеч. Наги отвернулся, но мужчина неожиданно мягко провёл ладонью по его лицу.

- Я люблю тебя, Наги, - шёпот, пронизывающий до самого сердца.

Телекинетик изумлённо распахнул глаза, когда мягкие губы прикоснулись к его виску, но Брэд уже отстранился и неторопливо шёл к двери.

Хотелось остановить его, во что бы то ни стало, ударить, повалить на пол, вытрясти душу, зацеловать до смерти, так, что бы он забыл своё имя. Но нет. Не сегодня. Не сейчас.

Наги собрал все свои силы и резко поднялся на ноги. Вглядываясь в темноту своей комнаты, он чувствовал ещё невысохшие слёзы на щеках и, наверно, никогда не остынущий поцелуй на виске.

Ненависть, захлестнувшая его минуту назад, была такой сильной и глубокой, что теперь в сердце не осталось никакой затаенной злобы. Наги дал наконец выход всем отрицательным эмоциям, которые так давно копились в его душе. Он прочувствовал их, и теперь они были не нужны и могли уйти.

Только сейчас, стоя у окна в тёмной комнате, он понял тактику Кроуфорда. Он ведь знал. Наверняка знал.



*~*~*



Этот день был пропитан приятным напряжением, от начала до конца.

Холодное приветствие за завтраком. Просто “здравствуй” или как там Брэд привык демонстрировать всем своё безразличие. Он злиться, это чувствовалось в его сосредоточенном взгляде, в манере поправлять очки…

“Кого ты пытаешься оправдать, Брэд? – вдруг подумалось Наги, - себя? Или меня? Ты же знаешь… я никому не скажу. Не скажу о том, что ты сделал для меня, что вытерпел ради меня. Я и не думал, что Брэд Кроуфорд способен на подобное”.

Наоэ прекрасно понимал, что ситуация абсолютно безвыходная, и единственно правильное решение – сделать вид, будто бы ничего и не было. Наги злился, глотая горький кофе, злился, осознавая своё бессилия. В таком состоянии можно было бы взглядом гнуть ложки, но и это не вызвало бы никакой реакции со стороны Кроуфорда. А значит, затея была бессмысленной. Но по какой-то необъяснимой причине на губах светлым лучиком солнца трепетала улыбка.

И даже днём, в школе, когда приятное чувство опустошённости заполняло сознание, это состояние не проходило… Положив голову на парту и делая вид, что слушает всё, о чём говорил учитель, Наги улыбался.

Потом – звонок. Все куда-то спешат, а он – безразличней этих стен, ведь всё равно

уже не успевает.

И медленно возвращаться домой… А что? Сидеть дома не так уж плохо. Порыться в куче книг, дисков, разобраться в рисунках, проговорить по телефону три часа подряд о всякой малозначительной ерунде. И тогда даже музыка, скрытая в недрах компьютера, сохраненная в какие-то левые папки и благополучно забытая, может вдруг превратиться в бесценное сокровище, найдённое в куче старья... м-м-м... Нет. Вы слышите, НЕТ! Никаких чувств. Всё ненужное отбросить. Хотя бы сегодня.



Переодевая школьную форму, Наги сосредоточенно застёгивал пуговицы рубашки, вспоминая свои первые годы с Брэдом. Это происходило непроизвольно, независимо от него самого. Как если бы Шулдих посылал ему картинки из прошлого… Но Шулдиха здесь нет. И всё же перед глазами так и стоял тот мальчик, который поверил, что действительно нужен Брэду. Наги вспоминал, как сидел с ним рядом, рассказывая всякую ерунду, слушая редкие, лаконичные ответы, прекрасно понимая, что думает-то он совсем другое. Брэд был живым доказательством слов “в действительности всё обстоит не так, как кажется на первый взгляд”. Вспоминал и то, как заболел воспалением лёгких, и Кроуфорд, обняв его сотрясаемое ознобом тело, закутал их обоих в теплое покрывало, как засыпал в кресле рядом с Брэдом, засидевшимся до самой ночи…

Тогда Наоэ казалось, что его самого уже давно нет. Что он отпустил свою душу в глубокое небо. Что она завернулась в холодный белый шелк и рассыпалась снегом. А он всё жил, жил... снежинками на его ресницах. Он жил, жил… и растворился в его весенних глазах.

Наги взглянул в зеркало и улыбнулся сам себе. Все их отношения с Брэдом в последнее время были подобны отношениям между зеркалом и смотрящимся: постоянное наблюдение со стороны, безмолвное одобрение – ничего больше.

Раньше другого и не нужно было.

А сейчас что-то неуловимо изменилось. Заставило нуждаться в большем, бунтовать, обижаться, капризничать, как маленький ребёнок, пытаться привлечь внимание любым способом.

Наги легким усилием мысли поднял ворох бумаги, лежащий на столе. Много-много листов: исписанных от руки, отпечатанных на принтере, каких-то ксерокопий, так и не отправленных писем, иногда – просто чистых страничек из школьной тетради, попавших сюда, словно по чьей-то досадной ошибке.

Наконец, будто бы вспомнив что-то, Наоэ повернул ключ в замке и открыл верхний ящик стола, достав оттуда блокнот в твёрдом переплёте. Наги никогда не вёл дневника, но сейчас хотелось писать, а бумага вытерпит всё.

Кто-то выплёскивает на страницы неразделённую любовь, кто-то вымещает свою злобу…

Он же никогда не чувствовал потребности вести дневник, чтобы разобраться в самом себе. Наги выплёскивал всё наболевшее, убивая согласно приказам того, кого называл своим отцом.

Но этот самый кто-то сейчас старательно выводил на бумаге ровные буквы: “…стоял на крыльце, ждал Шулдиха и думал, что всё наладилось... ”



*~*~*



Оми сосредоточенно составлял букет для девчонки в алом платье, назвавшейся Лил. Она трещала без умолку, расспрашивая Оми обо всём на свете уже около получаса, не переставая при этом придираться к получающемуся букету. То розы уже распустившиеся, то оттенок не под цвет туфель… “Время тянет”, – обречено подумал Цукиёно.

Ограничиваясь короткими ответами типа “да”, “нет”, “не знаю”, Оми незаметно косился на дверь в надежде, что какой-нибудь случайный посетитель поторопит настырную покупательницу. Как назло – никого.

- Думаю, отцу понравится, - наконец она нехотя достала деньги из яркой лакированной сумочки, поняв, что придраться больше не к чему.

- И ещё, Оми… - окликнула она мальчика, когда тот уже собирался скрыться от навязчивой девицы за прилавком, - ты же позвонишь, правда?

В её прищуренных ярко-синих глазах отражалась надежда и немного обиды, будто бы она уже предчувствовала отказ.

От мучительного ответа Цукиёно спас Айа, решивший устроить разнос за невнимательность на рабочем месте. Лил предпочла побыстрее захватить купленный букет и выбежать из магазина. Оми повезло меньше: пришлось выслушать о себе много нового, прежде чем быть отправленным домой за так называемую “профнепригодность”.



*~*~*



Цукиёно устало плёлся по улице, еле переставляя ноги от навалившейся на него безграничной усталости. Пересып ничем не отличался от недосыпа – так же муторно. Делать ничего не хотелось, голова раскалывалась немилосердно. И всё же он, понимал, что не только это стало причиной ощущения невыносимой тяжести в висках и на сердце.

Просто бывают дни, когда встаёшь не с той ноги. Когда ненасытная подавленность преследует с раннего утра до самой поздней ночи, а очередная неприятности превращается чуть ли не в трагедию мирового масштаба в рамках твоего внутреннего мирка, и всё, ВСЁ идёт псу по хвост… И самое ужасное, что ничего сделать нельзя. Нужно просто пе-ре-ждать…Но время тянулось, словно резиновое, и навязчивые мысли заполняли усталое сознание.

Неожиданно кто-то резко налетел на Оми и чуть было не сбил мальчика с ног. Цукиёно только открыл рот, чтобы возмутиться чьей-то невнимательностью, но с губ свистящим шёпотом сорвалось изумлённое:

- Наги?

Наоэ улыбнулся и вместо ответа, кинулся к Оми на шею. Светловолосый мальчик в недоумении обнял Наги в ответ, автоматически пытаясь найти логичное объяснение происходящему.

Да, конечно, теперь у них приятельские отношения… Всё произошло по воле случая: они сидели в одном чате, и, в конце концов, перейдя в “приват”, знали друг о друге намного больше, чем позволял здравый смысл. Договорились о встрече, надеясь найти хорошего понимающего друга в реальной жизни... А потом – их разнимал подоспевший полицейский. Ни один из них, ни Наги, ни Оми никогда бы не подумали, что однажды будут драться так отчаянно, без оружия, почти рыдая от обиды. Потому что стало страшно, как если бы кто-то в классе вытащил из портфеля личный дневник и пустил по рукам…

Но нет. Вот он – друг. Один и, похоже, никому ничего рассказывать и не собирается. Это стало их не оглашенным вслух, но как никогда крепким договором. Почти что друзья… И всё же они хорошо отличали виртуал от реальной жизни. А реальную жизнь, в свою очередь, от жизни другой, только им известной.

И всё же Оми никак не мог объяснить такого поведения Наоэ.



*~*~*



Они сидели за столиком в кафе… Обычно, когда Оми бывал здесь один или с кем-то из друзей, то постоянно оглядывался – он не любил людные места, а выработанный инстинкт самосохранения не давал расслабиться. Но не сейчас. Не с Наги.

Рядом с ним Оми забывал, кем он является, забывал о светящемся экране и ставшей привычной «Охотники Света, сделайте так, чтобы эти создания Тьмы не увидели рассвета». Хоть на чуть-чуть. Хоть на время. Обычный подросток. Обычная встреча двух приятелей, когда шуткам нет конца, а любое обсуждение прерывается взрывами хохота и весёлым подтруниванием над соседом.

Сидеть и обсуждать новинки интернета тихо, почто что шёпотом, как будто бы это самый большой секрет на свете. Склоняясь почто к самому лицу собеседника, смеяться, вспоминая произошедшее за последнюю неделю. Иногда задавая друг другу совсем по-детски глупые вопросы, и получая ответы, которые довольно сложно забыть, особенно если учитывать личность отвечающего.

- Наги… О чём ты сейчас думаешь?

Видимо слова Цукиёно попали в цель, потому что маска немой сосредоточенности уступила место мечтательной улыбке. Наги взял в руки ещё горячую кофейную чашку и, сделав глоток, посмотрел на Оми:

- Вот сейчас ты грустно улыбаешься. А им всем не понять, почему тебе сегодня не до обычных забот. Не понять...Почему ты так любишь... осень... дождь... разлуки... слезы. Просто ты одинок. Живешь вместе с надеждой в молочно-белых огнях ночи. Загадываешь желания на падающие звезды, - Наги отвёл взгляд и улыбнулся куда-то в пространство, - А они гаснут у тебя на ладонях. Они ведь думают, что ты должен на них обижаться, словно они – это самое главное. А ты все так же тихо улыбаешься…



*~*~*



Они ходили по холодным улицам, безлюдным и пустынным, и ветер кружил над их головами хрупкие снежинки, похожие на кокосовую стружку. Лужи и снег – такая вот весна.

- И, знаешь, несмотря на бесконечные контрольные работы, непонятную суету вокруг тебя и прочее, всё вроде налаживается, главное, чтобы была чашка кофе в руках и всё будет далеко не так плохо, как казалось на первый взгляд… - Оми посмотрел на задумавшегося Наги и возмущённо воскликнул, - Эй! Ты же меня совсем не слушаешь!

- Прости…

- Опять думаешь о Брэде?

Наги просто кивнул. А потом, пристально глядя на Оми, спросил:

- Скажи у тебя есть кто-нибудь такой, за кого бы ты и умереть не побоялся? Тот, думая о ком, хочется плакать? Плакать от тёплого света заполняющего тебя изнутри… Хочется забыть себя в нём… оставить как ключи или зонтик, точно зная, что он не возвращает потерянные вещи… Я знаю, что может быть завтра, может через год я изменюсь, ну а пока – пусть оставит меня себе. Вдруг пригожусь...





Оми сжался под внимательным взглядом телекинетика. Появилось странное чувство неловкости, будто бы подслушал чужой разговор, вовсе не предназначенный для твоих ушей. Словно последние слова, следующие за конкретным вопросом, были сказаны по ошибке и на самом деле никто не должен был их слышать.

- Нет. Пожалуй, нет. – “Да” почему-то подумал про себя абсолютно противоположное Оми.

Они резко остановились у перекрёстка. Дальше идти вместе было уже нельзя. Наги не оглядываясь, пошёл дальше, а Цукиёно остался стоять и смотреть ему вслед. Потом, прежде чем скрыться за углом, Наоэ обернулся и весело помахал ему рукой на прощание, Оми улыбнуся и развернувшись, пошёл домой.

На улице стало прохладно и, грея озябшие руки в карманах, Оми ускорил шаг, а вскоре и вовсе перешёл на бег. Ему не хотелось опять ссориться с ребятами из-за опоздания. Особенно с Айей.



*~*~*





Дверь в комнату бесшумно открылась, и на пороге показался Наги. Он неуверенно переступил с ноги на ногу, затем, решившись, вошел внутрь и закрыл за собой дверь на замок.



Брэд мельком скользнул взглядом по вошедшему и снова вернулся к своему ноутбуку. Мальчик, ничего не говоря, сначала просто нерешительно потоптался у двери, а потом, всё так же молча, подошёл к дивану, на котором сидел Кроуфорд.

Немного помедлив, сел на самый край, безразличным взглядом уставившись в пол. Американец слегка раздраженно поправил очки и, прищурив глаза, скосил глаза на юношу.

Наое дома одевался проще. Мало кто знает, но он ненавидит свою школьную форму. Сейчас на Наги были надеты темные бриджи и свободная футболка. Так он казался более… домашним, что ли. Брэд внутренне улыбнулся. Но голос остался таким же холодным и сдержанным:

- Что ты хотел?

Наги, словно проигнорировав вопрос, мягким движением руки заставил ноутбук с коленей Брэда аккуратно переместиться на подлокотник.

Мимолётно встретившись взглядом с Кроуфордом, юноша обвил шею американца руками, чуть ближе прижимаясь к телу Брэда. Его губы коснулись шеи Кроуфорда. Не в поцелуе… просто так.

Наги остро почувствовал, как вздрогнул лидер Шварц...

Он уже два дня спит часа по два. А может, вообще не спит?

- Тебе... заняться нечем? - Брэд попытался отстраниться, оттолкнув Наги, но телекинетик лёгким усилием мысли прервал эту попытку.

- Всё равно не уйду.

Наги сжал пальцами ткань белой рубашку, ещё яростней прижимаясь к Брэду. Почему-то показалось, что в комнате стало невыносимо холодно. Чёртова огромная бездушно-тёмная комната... Как здесь вообще можно находится? ...Одному.

Наоэ закрыл глаза, всё ещё ощущая приятное тепло Кроуфорда. Горячее, частое дыхание слегка трепало волосы. Наги неосознанно задрожал, когда одна рука мягко легла на спину, а другая запуталась в тёмных волосах. Мальчик поднял глаза, смело встретив озабоченный взгляд Брэда:

- У тебя жар.

- Это ничего...

- Чёрт, - американец мягко дотронулся до лица мальчика, - что с тобой творится, Наги? Что стало с моим сыном?

- Твой сын вырос.

Оракул ничего не ответил. Сосредоточенный взгляд, будто бы смотрит на очередную таблицу, на очередной файл из базы данных... Глаза в глаза. Ничего больше. Чёрт, Брэд, хватит искать смысл там, где его нет. Там, где прямым текстом сообщаются факты, пророк всегда ищет подвоха.

- Наги... - тихо проговорил Кроуфорд, мягко притягивая Наоэ к себе и удобнее

усаживая на коленях.

Глаза мальчика изумлённо распахнулись, но Брэд жестом попросил его замолчать.

- Ты помнишь, что я говорил тебе с самого начала?

Наги часто-часто закивал. Он помнил. Он даже понимал.

- Никогда...

- ...не ограничивать себя рамками, - на выдохе проговорил Наги.

- Потому что...

- ...иначе сам можешь стать жертвой.

- Ты помнишь.

- Да, помню.

- Это была твоя ошибка. Всегда.

- Я исправился, разве нет? - мальчик неуверенно поднял глаза на американца.

- Иногда стоит изменить нечто большее, чем просто образ мыслей.

Наги не ответил. Он чувствовал кожей - разговор окончен, но в то же время подсознательно хотел продлить этот момент их временной близости. И холодок по коже, там, где руки Брэда касаются кожи... даже через ткань футболки. Даже, когда всё тело горит от небольшой температуры... И мысли - только о том, что всё закончится.



"Сейчас он мягко высвободится из несмелых объятий и встанет. И уйдёт. И опять всё с начала. Ему же плевать, что это его кабинет... Он же всё равно выйдет, тихо прикрыв за собой дверь. Он же Пророк, мать его, любит символизмы судьбы. Любит оставлять людей одних..."



Приглушённо зазвонил телефон.



- Я... пойду, Брэд?

- Иди.



Наги торопливо расцепил руки, и, стараясь удержать на лице маску безразличия, поднялся с дивана. Не оглядываясь, не прислушиваясь - о чём он там говорит. Потому что ему не хотелось, что бы Брэд уходил. Он не хотел оставаться один в этой комнате. Лучше уйти самому. Тихо - к двери. Размеренным шагом, не пытаться опередить собственные мысли. Просто воспользоваться открытой дверью по назначению...



Наоэ вышел за дверь, устало облокотился на стену и закрыл лицо руками. Сдавленный всхлип вырвался из груди, но мальчик сдержался. Просто нужно стекло, неважно какое. Просто, что бы его было много. Острого... стекла и пару минут свободного творчества.

На кухню - еле слышно. Пусть никто не проснется. Тихо-тихо. Зажечь свет, зажмуриться.

На самом краю стола - стеклянный стакан с недопитым какао... Наги подошел и, задумчиво повертев его в руках, резко ударил об стол. Не разбился. Только какао тихонько закапало на пол. И немножко крови - Наоэ ободрал до крови руку об острый угол. Кап-кап... Кровь и какао с молоком. Стекла уже не нужно.

Das Spielzeug, как говорил Шульдих. Игрушка. Кроуфордовская игрушка. Даже стекла бьёт только потому, что тот ему разрешает.

Но стекла больше не нужно. Хватит. Что собственно скрывается за страсть к битью окон?!…

Не нужно стекла.

Больше… это его последний разбитый стакан.

Какао стынет…

Наоэ спокойно опустился на колени перед осколками разбитого стакана. Ну почему всё разваливается… Даже люди, которые, в общем-то, никогда ничего не ломали.

Он так же неслышно поднялся и лёгким усилием воли заставил осколки переместиться в мусорное ведро. Однажды он и сам вот так разобьётся. На осколки. Но не сегодня. Не сейчас. Потому что сегодня…

"Я люблю его... значит он тоже любит меня. Не логично, правда?"



*~*~*



Быстрые шаги, громкий оклик:

- Эй, Шулдих, где Брэд?

- Утром уехал.

- Какого… - приглушённо выругался Наги, гневно ударив кулаком о двёрь кабинета Кроуфорда. Та гулко отозвалась на удар. Непрочная – ногой выбить можно.

В глазах защипало от чувства отчаяния и немножко – обиды. Опять уехал. И ни слова… Ничто никогда не выходит так, как хотелось бы Наоэ.

Очень тихо Шульдих подошёл сзади и дотронулся до его плеча.

- Да ладно тебе.

Наги не ответил. Действительно, что можно ответить, если не был задан вопрос? Почему-то раньше такие мысли в голову не приходили.

- Ты спал с ним? – прямо, без всяких лишних слов серьёзно спросил Шульдих.

- Нет.

- Хотелось бы?

- Отстань, - беззлобно огрызнулся Наги, отмахнувшись от телепата.

- Иди сюда.

Поскольку Наоэ на приказ опять никак не отреагировал, немец мягко, даже бережно взял его за запястье и потянул к себе.

- Глупенький…

Шульдих приобнял мальчика за плечи, большим и указательным пальцами повернул его лицо к свету.

“Мы все для него – игрушки. С этим стоит смириться. Ты мог бы стать его игрушкой ещё и в постели… Так мне казалось сначала. Да, Брэд не трогает тебя. Но, Наги, - он наклонился к лицу Наоэ, заглядывая в тёмные глаза, - какие у вас должны быть отношения, если чёртов Кроуфорд позволяет тебе входить без стука и засыпать в его постели, пока он ночи на пролёт заполняет отчёты?”

- Шульдих… - свистящим шёпотом произнёс Наги. Голос слегка дорожал – эта истина не давало ему покоя всё последнее время. - Такого больше нет. И не будет, наверное. Кончилось. Уже около месяца как он полностью игнорирует моё существование. Ты не заметил?

- Месяц? – обычно холодные глаза засветились тёплой улыбкой. Видимо слова мальчика действительно его развеселили, - Он пророк. Ему суждено увидеть конец мира сего, а ты говоришь о каком-то жалком месяце… Ты думаешь, он бессердечный и чёрствый? Но разве не нужно иметь страсть, что бы продолжать работать, планировать, да и просто - жить, с самого начала зная, чем же всё закончится?

Наги высвободился из некрепких объятий и отвернулся к стене.

- Разве я не прав? – немец снова заулыбался, уже направляясь дальше по коридору. Потом он зачем-то обернулся к Наги и абсолютно серьёзно сказал:

- А впрочем… я не знаю, когда вернётся Кроуфорд. Но, Наоэ, жизнь — это всегда ожидание того часа, когда дальнейшее зависит лишь от твоих решительных действий. Вопрос в том, сколько ждать: для кого-то месяц – срок, а кому-то и вечности мало. - Затем он, как будто опомнившись, будничным тоном спросил:

– Какао будешь?

Наоэ горько усмехнулся и отрицательно покачал головой. Он предпочитал кофе.

- Как хочешь.

Когда Шульдих наконец соизволил уйти, Наги снова устало опустился на пол, прижав к груди колени. Он может подождать…

А Кроуфорд вернётся. Обязательно вернётся. Всегда возвращался.



Мне не везет. За что мне это? Все разваливается, даже люди, которые, в общем-то, никогда ничего не ломали. Не хочу туда, хочу во вчера, с одним условием - чтобы он был там…



Нет. Пожалуй, он может немножко подождать. Совсем чуть-чуть.

У него ещё есть время.