Чем прекраснее чужой город, чем больше в нем черной воды и золотого пламени, и хлебного запаха, и дикого винограда, и далекой музыки, чем лучше этот город подходит для любви, тем пронзительнее твое в нем одиночество, тем беспощаднее свистящий сквозняк в твоем сердце, тем глуше и отчаянней твой ледяной покой.

Словно тебе нарочно это показывают - вот, иди и смотри, погляди на этот райский сад, на этот дивный берег, на этих людей в оранжевых окнах и под серебряными фонарями, за спиной у них камин, под ногами у них древние камни, под окном у них мальвы и можжевельник, но в сердце у них то же, что у тебя, и никакой колокольный звон, никакая кованая решетка этого не поправят.

И ты идешь и смотришь, и говоришь языками человеческими и ангельскими, и где-то рядом бьют в бубен, и звонкая медь доносится с колокольни, и звонкой медью звучит твоя жизнь, когда ты идешь по древним камням к черной воде среди других таких же, любви не имеющих.