Или подставляться под названия, как лошади под хомут. Оттепель. Застой. Перестройка. Лихие девяностые. Меня выбрал чёртов «Ковид». Когда зацепило, отвезли в областной центр лечения от этой хрени. В Бронницах целый роддом разогнали и… устроили там лепрозорий под нас - ковидников.
Хирург-реаниматор резал и рычал: дыши, сука, дыши! Просьбы в этом было больше, чем приказа. На приказ я строптив, а на просьбу всегда отзывчив. И задышал. Скальпель - шанцевый инструмент; можно закопать, а можно и откопать. Он откопал. Шанцевый шанс. Неделю нельзя было читать, смотреть, звонить. Теперь, осталось только дышать и думать.
Я дышал и думал. Вернее сказать, задыхался и думал. Все в жизни человека метафорично. Это удушье - тоже метафора. Метафора того, как я жил (и многие жили) последний год. Да и все эти годы вообще.
Нулевые, десятые и двадцатые как только ни называли, я тоже пытался подобрать им имя, но все не так, неточно, не склеивалось.
И вот, ковидная жизнь натолкнула: да Удушье же!
Да, удушье. С самого начала. Сразу же вспомнилась история с «Курском».
Потом - «Норд-Ост». Задушили народ в спасительных объятьях. В «Крокусе» история не лучше получилась. Столько народу перестреляли и прирезали, а ещё больше в дыму пожарища задохнулось. А через подъезд, оказывается Рос гвардия квартировалась. Подмоги ждали, думали тут террористов тьма тьмущая. Ага..
Обозначилась тенденция: «своих не бросаем». Освободим даже ценой их жизни. Как и сейчас с этим СВО. Разрушим, обездолим, обескровим, но освободим. Потом спасибо скажете, кто.. выживет. А сейчас, как представишь доставшийся нам лунный ландшафт освобождённых городов, то сил и, самое главное, средств на это восстановление и разминирование, очевидно у нас нет.
Ширились свободы и оптом, и в розницу. Мельдонии, полонии, новички. Или просто — пальчиками. Вручную. Прикрутили кран - нет телеканала. Закрыли вентиль - нет газеты. Поставили заглушку - нет одной общественной организации, другой… А потом понеслось бурным потоком. Шариковы, проживая в пятикомнатных (а то и пятиэтажных) апартаментах, выходили на трибуны и хвастались, как они «душили-душили, душили-душили» - и предлагали новые душительские инициативы. Принималось всё это с восторгом. А профессоры Преображенские в своих хрущевках ехидно и бессильно шипели про разруху в головах.
Неприятности жизни отвлекают от неприятностей мыслей. Санитарка-разносчица злится:
— Чего харю воротите? Откажетесь — через жопу кормить будут!
Другая санитарка:
— Подыми жопу-то, дай подгузник подсунуть!
Любимое слово. Советский анекдот: «Мы научились удалять гланды через жопу». — «Зачем?» — «А у нас все через жопу делается!»
Меж тем, если сравнить с бывшими советскими больницами — земля и небо. У ковидников простынки белые. Кровати-трансформеры. Лепота.
Те же подгузники. Куча приборов, хитроумные препараты. Кислород на стене, по трубочкам. Да и еда сносная. А вот нянечки, сестры и врачи — те же. Грубоваты, а то и хамоваты. Но дело знают. Зарлаты потом узнал, у них приличные в связи с пандемией назначили. Условия получается меняются быстрее, чем меняются люди.
Говорю с молоденькой врачихой: непонятная у вас система, кто мой врач? Мелькают все…
— Кто зайдёт, тот и ваш.
— Неудобно.
— Нормально. Мы привыкли.
Второе любимое слово русской жизни: привыкли. Страшно огорчу национал-писателя Прилепина, который уверяет, что население только и дышит вестями с фронтов, горя тайным энтузиазмом. Ни персонал, ни больные не обсуждают боевые действия. Я и раньше слышал что-то только от тех, кого лично касалось. Для остальных — не тема. Естественно, имеются в виду обычные люди, не сетевики и блогеры. Не тема. Это, конечно, грустный симптом вялости общества. Но для Прилепина и иже он не просто грустен, он смертельно опасен. Не обсуждают ещё потому, что — побаиваются. Скорее по генетической привычке.
«Не умом заробел Иван Артемич, заробел поротой задницей». А. Н. Толстой.
Продолжим.
Масштабный план удушения сработал. Это не сказка про лягушку, которая постепенно сварилась. Тут процесс сложнее: не убить лягушку, не перекрыть совсем воздух, а — заменить. Чем-то с привкусом серы и ладана.
Они первые попробовали эту веселящую смесь. И подсели на неё. Когда вы видите министров и прочих госдеятелей, которые когда-то считались здравыми, неглупыми людьми, и которые сейчас с безумными глазами несут безумную пургу, знайте — они под газом. Да ещё и сами придушивают себя: изысканный способ получения необычных сексуальных ощущений.
Они ловят кайф от удушья и не понимают, почему этого кайфа не хотят другие.
Некоторые выкрутились, стали двоякодышащими — и так могут, и так. Есть и полностью отрастившие себе жабры, как уже упомянутый Прилепин, русский ихтиандр, хлопотливо плещущий хвостом у подводного града Китежа и зазывающий туда всех. Это дивный град, там в соседних теремах живут Сталин и Иван Грозный, а на водорослевых плантациях русалки-пролетарки выдают тройную норму дОбычи ламинарии, писатели же, инженеры человеческих душ, бредешком тащат плотву стишков о Беломор-канале, окуньков острых фельетонов на тему недостаточного улучшения того, что может быть улучшено, а вон виден и здоровущий сом производственной эпопеи. В двух сомах.
Зря смеётесь. Самый простой способ лишить дыхания — утопить. В святом месте, естественно. Это для вас все кажется бредом, для них же град Китеж реален, он — спасенье мира, где обретут счастье и украинец (независимо от его воли), и друг степей калмык, причём в некоем «православном много конфессиональном единстве». Это не моя формулировка, мне такого вовек не выдумать.
…Не дают телефона и планшета. Ломка: привычка читать. Умоляю найти любые книги. За три дня во всем корпусе отыскалось две: «Клатбище домашних животных» Кинга и «Генерал Ермолов» О. Михайлова.
Кинг не мой писатель. Он очень умелый, он здорово придумывает, но все именно придуманно, надуманно: герои, их поступки и мысли. В хорошей прозе персонаж рождает и ведёт сюжет, если наоборот, то это жанровая беллетристика, это скучно: я рано обо всем догадываюсь.
«Генерал Ермолов» прекрасен. Надо уметь накропать 500 страниц, где события уныло чередуются в стилистике «Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert», где нет ни одной живой сцены, и единственное, что выделяется: пару раз подчёркивается сугубое русофильство Ермолова. Вот небось гордился и хвастался Олег Михайлов, как ловко протащил он патриотическую идею (в 1982 году). А в целом — вспомнившееся ощущение все той же задвижки, крантика, дозатора, этот образ осенял всю советскую литературу. Словно каждой книге выделяли по разнарядке энное количество кислорода правды (а то и сам автор себе выделял), и писатели бодяжили, как умели.
И у многих получалось очень хорошо, но все равно это было унизительно. Шепотом, кривым ртом…
Впрочем, это входило в стоимость — непременное унижение. Стать официальным советским писателем было невозможно без ряда инициаций, доказывающих умение кандидата врать и исполнять ритуалы. И никакие они были в десятитысячной своей массе не инженеры никаких ни душ, это был чисто масонский орден, дающий, как и все советские масонские ложи, определенные льготы и преимущества.
…Нынешние душители оказались самыми умелыми, тем разительней их просчёт. Он очевиден: для решающего сражения готовили покорный, ко всему привычный, полузадушенный народ, и подготовили, и тут выяснилось, что полузадушенные - не вояки.
Тупик. Когда я пришёл в себя, узнал много интересного. Оказывается, друг мой Лёша Рудаков не снимал руку с пульса телефона, звонил всем, кому мог, дозвонился до врача, который в ту ночь меня откачивал, спросил, какой прогноз, врач жестко ответил:
— Отрицательный.
— Это что значит?
— То и значит!
К счастью, он ошибся.
А потом подключились многие другие с желанием помочь, я всем очень благодарен. И даже какой-то неведомый мне телевизионный чиновник вмешался и посодействовал.
Мораль: вот ты либерал, а к тебе как к человеку?!
Нет. Мораль вот какая. Люди любят быть добрыми. Им это нравится. Это приятно, это вызывает уважение к себе.
Теперь следите за мыслью. Советский социализм был обречён, потому что чувства недобрые он в людях пробуждал. Партийные, классовые, карьерные, стукаческие, шкурные и т.п. Все находились в состоянии бдительности и боевой готовности, лицемерие стало основным социальным протоколом. В сущности, холодная гражданская война никогда не прекращалась. Товарищи Ленин и Сталин истинные родоначальники: оба умели и обожали ссорить, стравливать, сталкивать, интриговать, науськивать друг на друга, инициировать кровавые разборки, часто с издевательской выдумкой.
Да, были и порыв, и энтузиазм, и творчество — знаете, почему? Да потому что человек при любом строе хочет творить. Он так задуман природой.
И он любит быть добрым.
Когда он знает или верит, что делает что-то доброе, он свернёт горы, возьмёт Берлин и полетит в космос.
Когда сомневается — халтурит, жульничает и врет. Саботирует. Увиливает. И вашим отравленным серно-ладанным воздухом дышит осторожно, в пол глотка.
Поэтому вы проиграли. То, что вы задумали, невозможно без добровольного массового участия. А его нет и не будет.
Люди если не знают, то догадываются: формула чистого нормального воздуха одна на всей земле. Реальный состав разный, но такого, чтобы он до такой-то границы был один, а после другой — не бывает. Нет купола ни над одной страной.
Люди не хотят дышать вашим большевистско-имперским кровавым суслом — пробовали, чуть ни задохнулись. Они не верят вам уже потому, что вы до сих пор не объяснили толково ни задач, ни целей, ни пользы, потому что у самих в голове дичь и каша, донный Китеж, миф.
Вы проиграли. Вопрос лишь в том, скольких ещё успеете придушить и насколько безвозвратно сумеете испортить воздух. Страшный вопрос.
Алексей Слаповский.
Исходное сообщение Мудрый_Бодрис Или подставляться под названия, как лошади под хомут. Оттепель. Застой. Перестройка. Лихие девяностые. Меня выбрал чёртов «Ковид». Когда зацепило, отвезли в областной центр лечения от этой хрени. В Бронницах целый роддом разогнали и… устроили там лепрозорий под нас - ковидников. Хирург-реаниматор резал и рычал: дыши, сука, дыши! Просьбы в этом было больше, чем приказа. На приказ я строптив, а на просьбу всегда отзывчив. И задышал. Скальпель - шанцевый инструмент; можно закопать, а можно и откопать. Он откопал. Шанцевый шанс. Неделю нельзя было читать, смотреть, звонить. Теперь, осталось только дышать и думать. Я дышал и думал. Вернее сказать, задыхался и думал. Все в жизни человека метафорично. Это удушье - тоже метафора. Метафора того, как я жил (и многие жили) последний год. Да и все эти годы вообще. Нулевые, десятые и двадцатые как только ни называли, я тоже пытался подобрать им имя, но все не так, неточно, не склеивалось. И вот, ковидная жизнь натолкнула: да Удушье же! Да, удушье. С самого начала. Сразу же вспомнилась история с «Курском». Потом - «Норд-Ост». Задушили народ в спасительных объятьях. В «Крокусе» история не лучше получилась. Столько народу перестреляли и в дыму пожарища задохнулось. А через подъезд, оказывается Рос гвардия квартировалась. Подмоги ждали, думали тут террористов тьма тьмущая. Ага.. Обозначилась тенденция: «своих не бросаем». Освободим даже ценой их жизни. Как и сейчас с этим СВО. Разрушим, обездолим, обескровим, но освободим. Потом спасибо скажете, кто.. выживет. А сейчас, как представишь доставшийся нам лунный ландшафт освобождённых городов, то сил и, самое главное, средств на это восстановление очевидно у нас нет. Ширились свободы и оптом, и в розницу. Мельдонии, полонии, новички. Или просто — пальчиками. Вручную. Прикрутили кран - нет телеканала. Закрыли вентиль - нет газеты. Поставили заглушку - нет одной общественной организации, другой… А потом понеслось бурным потоком. Шариковы, проживая в пятикомнатных (а то и пятиэтажных) апартаментах, выходили на трибуны и хвастались, как они «душили-душили, душили-душили» - и предлагали новые душительские инициативы. Принималось всё это с восторгом. А профессоры Преображенские в своих хрущевках ехидно и бессильно шипели про разруху в головах. Неприятности жизни отвлекают от неприятностей мыслей. Санитарка-разносчица злится: — Чего харю воротите? Откажетесь — через жопу кормить будут! Другая санитарка: — Подыми жопу-то, дай подгузник подсунуть! Любимое слово. Советский анекдот: «Мы научились удалять гланды через жопу». — «Зачем?» — «А у нас все через жопу делается!» Меж тем, если сравнить с бывшими советскими больницами — земля и небо. У ковидников простынки белые. Кровати-трансформеры. Лепота. Те же подгузники. Куча приборов, хитроумные препараты. Кислород на стене, по трубочкам. Да и еда сносная. А вот нянечки, сестры и врачи — те же. Грубоваты, а то и хамоваты. Но дело знают. Зарлаты потом узнал, у них приличные в связи с пандемией назначили. Условия получается меняются быстрее, чем меняются люди. Говорю с молоденькой врачихой: непонятная у вас система, кто мой врач? Мелькают все… — Кто зайдёт, тот и ваш. — Неудобно. — Нормально. Мы привыкли. Второе любимое слово русской жизни: привыкли. Страшно огорчу национал-писателя Прилепина, который уверяет, что население только и дышит вестями с фронтов, горя тайным энтузиазмом. Ни персонал, ни больные не обсуждают боевые действия. Я и раньше слышал что-то только от тех, кого лично касалось. Для остальных — не тема. Естественно, имеются в виду обычные люди, не сетевики и блогеры. Не тема. Это, конечно, грустный симптом вялости общества. Но для Прилепина и иже он не просто грустен, он смертельно опасен. Не обсуждают ещё потому, что — побаиваются. Скорее по генетической привычке. «Не умом заробел Иван Артемич, заробел поротой задницей». А. Н. Толстой. Продолжим. Масштабный план удушения сработал. Это не сказка про лягушку, которая постепенно сварилась. Тут процесс сложнее: не убить лягушку, не перекрыть совсем воздух, а — заменить. Чем-то с привкусом серы и ладана. Они первые попробовали эту веселящую смесь. И подсели на неё. Когда вы видите министров и прочих госдеятелей, которые когда-то считались здравыми, неглупыми людьми, и которые сейчас с безумными глазами несут безумную пургу, знайте — они под газом. Да ещё и сами придушивают себя: изысканный способ получения необычных сексуальных ощущений. Они ловят кайф от удушья и не понимают, почему этого кайфа не хотят другие. Некоторые выкрутились, стали двоякодышащими — и так могут, и так. Есть и полностью отрастившие себе жабры, как уже упомянутый Прилепин, русский ихтиандр, хлопотливо плещущий хвостом у подводного града Китежа и зазывающий туда всех. Это дивный град, там в соседних теремах живут Сталин и Иван Грозный, а на водорослевых плантациях русалки-пролетарки выдают тройную норму дОбычи ламинарии, писатели же, инженеры человеческих душ, бредешком тащат плотву стишков о Беломор-канале, окуньков острых фельетонов на тему недостаточного улучшения того, что может быть улучшено, а вон виден и здоровущий сом производственной эпопеи. В двух сомах. Зря смеётесь. Самый простой способ лишить дыхания — утопить. В святом месте, естественно. Это для вас все кажется бредом, для них же град Китеж реален, он — спасенье мира, где обретут счастье и украинец (независимо от его воли), и друг степей калмык, причём в некоем «православном много конфессиональном единстве». Это не моя формулировка, мне такого вовек не выдумать. …Не дают телефона и планшета. Ломка: привычка читать. Умоляю найти любые книги. За три дня во всем корпусе отыскалось две: «Клатбище домашних животных» Кинга и «Генерал Ермолов» О. Михайлова. Кинг не мой писатель. Он очень умелый, он здорово придумывает, но все именно придуманно, надуманно: герои, их поступки и мысли. В хорошей прозе персонаж рождает и ведёт сюжет, если наоборот, то это жанровая беллетристика, это скучно: я рано обо всем догадываюсь. «Генерал Ермолов» прекрасен. Надо уметь накропать 500 страниц, где события уныло чередуются в стилистике «Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert», где нет ни одной живой сцены, и единственное, что выделяется: пару раз подчёркивается сугубое русофильство Ермолова. Вот небось гордился и хвастался Олег Михайлов, как ловко протащил он патриотическую идею (в 1982 году). А в целом — вспомнившееся ощущение все той же задвижки, крантика, дозатора, этот образ осенял всю советскую литературу. Словно каждой книге выделяли по разнарядке энное количество кислорода правды (а то и сам автор себе выделял), и писатели бодяжили, как умели. И у многих получалось очень хорошо, но все равно это было унизительно. Шепотом, кривым ртом… Впрочем, это входило в стоимость — непременное унижение. Стать официальным советским писателем было невозможно без ряда инициаций, доказывающих умение кандидата врать и исполнять ритуалы. И никакие они были в десятитысячной своей массе не инженеры никаких ни душ, это был чисто масонский орден, дающий, как и все советские масонские ложи, определенные льготы и преимущества. …Нынешние душители оказались самыми умелыми, тем разительней их просчёт. Он очевиден: для решающего сражения готовили покорный, ко всему привычный, полузадушенный народ, и подготовили, и тут выяснилось, что полузадушенные - не вояки. Тупик .Когда я пришёл в себя, узнал много интересного. Оказывается, друг мой Лёша Рудаков не снимал руку с пульса телефона, звонил всем, кому мог, дозвонился до врача, который в ту ночь меня откачивал, спросил, какой прогноз, врач жестко ответил: — Отрицательный. — Это что значит? — То и значит! К счастью, он ошибся. А потом подключились многие другие с желанием помочь, я всем очень благодарен. И даже какой-то неведомый мне телевизионный чиновник вмешался и посодействовал. Мораль: вот ты либерал, а к тебе как к человеку?! Нет. Мораль вот какая. Люди любят быть добрыми. Им это нравится. Это приятно, это вызывает уважение к себе. Теперь следите за мыслью. Советский социализм был обречён, потому что чувства недобрые он в людях пробуждал. Партийные, классовые, карьерные, стукаческие, шкурные и т.п. Все находились в состоянии бдительности и боевой готовности, лицемерие стало основным социальным протоколом. В сущности, холодная гражданская война никогда не прекращалась. Товарищи Ленин и Сталин истинные родоначальники: оба умели и обожали ссорить, стравливать, сталкивать, интриговать, науськивать друг на друга, инициировать кровавые разборки, часто с издевательской выдумкой. Да, были и порыв, и энтузиазм, и творчество — знаете, почему? Да потому что человек при любом строе хочет творить. Он так задуман природой. И он любит быть добрым. Когда он знает или верит, что делает что-то доброе, он свернёт горы, возьмёт Берлин и полетит в космос. Когда сомневается — халтурит, жульничает и врет. Саботирует. Увиливает. И вашим отравленным серно-ладанным воздухом дышит осторожно, в пол глотка. Поэтому вы проиграли. То, что вы задумали, невозможно без добровольного массового участия. А его нет и не будет. Люди если не знают, то догадываются: формула чистого нормального воздуха одна на всей земле. Реальный состав разный, но такого, чтобы он до такой-то границы был один, а после другой — не бывает. Нет купола ни над одной страной. Люди не хотят дышать вашим большевистско-имперским кровавым суслом — пробовали, чуть ни задохнулись. Они не верят вам уже потому, что вы до сих пор не объяснили толково ни задач, ни целей, ни пользы, потому что у самих в голове дичь и каша, донный Китеж, миф. Вы проиграли. Вопрос лишь в том, скольких ещё успеете придушить и насколько безвозвратно сумеете испортить воздух. Страшный вопрос. Алексей Слаповский.В России всегда найдутся недовольные и всех меряющих на свой аршин. Это во всех странах так, в большей или меньшей степени. Но говорить за всех, это уже чересчур. Не навешивайте нам своего мнения о НАРОДЕ. После вашей статьи хочется не то что руки, а хорошо с ног до головы обмыться. Господи, храни меня от таких людей как вы.