Фантомасов, кряхтя, поднялся и тут услышал со двора топот копыт.
"Ма-ма", - тихо прошептал участковый, не в силах оторвать взгляда от поповских ворот.
"Мама!" - повторил он еще раз, когда ворота отлетели в куст смородины и в клубах пыли показался монстр!
"Ма...", - хотел он сказать в третий раз, но не успел - тяжелое копыто прошлось по его и раньше-то не симпатичному милицейскому лицу.

Поп Никодим задержался.
Заглянул на ферму, где шла дойка, понаблюдал за доярками, авторитетно заявил :"Тема сисек не раскрыта!", и зачем-то сунул голову в сепаратор.
Поглядев, как из двух шлангов в емкость льется вода и молоко, пробормотал "грешите, грешите, бездарности - я всёёё вижу!"; вспомнил что шел за самогоном и поспешил прочь от аппетитных молодух к менее аппетитной тетке Сюзанне.

Да еще затормозил возле дома старосты, Вени Диктаторова - Офелию увидел.
Ну не мог молча мимо пройти, чай не баба - мужик. Какой, никакой...
- Дарова! - козырнул он перед ней столичным словцом.
Дочка старосты Диктаторова, цинично сплюнув шелуху от семечек на лакированные туфли отца Никодима, ответила в том же духе:
- Выпей йяду!
Жених Офелии из Малых Попыхов, "тырнетчик", как говорила про него Дуся-Муся, преподал ей как-то пару уроков за пару поцелуев. "Шоб перед церковью не краснеть на исповеди", - пояснила тогда Офелия.
-Фдесятку! - тут же отозвался Никодим, довольный тем, что последнее слово осталось за ним.
И тут же вспомнивший, что спешил к тетке Сюзанне за самогоном.
Сюзанна новомодных словечек отродясь не знала, поэтому спросила сразу по делу, коротко и ёмко:
-Скока?
-Дайте две! - нашелся, что ответить, отец Никодим и, сунув под рясу приятно холодившие тело бутыли с мутнозеленой жидкостью, отбыл по месту прописки.

Он уже почти подошел к дому, когда увидел лежащего в пыли Фантомасова.
- Ты что же это, исполнительная власть? Без меня надрался?
Участковый, моргал и отплевывался.
- Грешишь, оборотень в погонах! Ох, грешишь..- продолжил отец Никодим, намереваясь плавно свернуть монолог на проповедь.
Слово "оборотень" что-то включило в воспаленном мозгу участкового.
-Ааааааа!! - закричал он, вскакивая, и припустил вдоль улицы.
Никодим задумчиво поглядел ему вслед.
-Экзорциста на тебя нету, нечисть! - поп сплюнул и повернулся к дому. Ворота, лежащие в трех метрах от того места, где им положено было висеть, привели его в неистовство.
Бросив бутыли в траву, он обернулся и сочным басом заорал так, что через два дома описался сын кузнеца, воровавший у соседки клубнику:
- АНАФЕМА!! ...

Участковый бежал вдоль улицы. Аниська огородами.
Но судьба уготовила им еще одну встречу. Возле сельпо. Увидев выломившегося из кустов за магазином монстра, увешанного репьями и роняющего с дьявольской морды пену, участковый затормозил, подняв клубы пыли и лихорадочно стал вспоминать совместные пьянки с отцом Никодимом.
Что - то же тот говорил про нечистую силу? Черт! И святой воды-то нету...Мысли путались.
Дрожащим голосом Фантомасов произнес первое, что пришло на ум из молитв:
- Отче наш! Ты, ежели еси на небеси... - дальше он забыл.

Аниська, ждавший окрика "Стой! Стрелять буду!", опешил совершенно.
Детей у него не было, да и все, что он знал о размножении: это путанные объяснения соседской девчонки о пестиках, тычинках и опылении. Как это реально связано с деторождением - для Аниськи осталось загадкой, а переспросить он постеснялся.
То, что его назвали отцом, всколыхнули в Аниське все стадные чувства, инстинкты и рефлексы... и так ему захотелось как-то по доброму так объяснить этому человечку, что он заблуждается.
Аниська подошел к участковому и обнял его своей гигантсткой лапищей. Фантомасов перестал дышать...

Продав попу первые две бутыли своего зелья, тетка Сюзанна, не дождавшись других покупателей, засобиралась в сельпо за дрожжами.
Вывернув на главную улицу, она увидела участкового, которого обнимал гиганского роста монстр.
- ГАД...ЗИЛЛЛЛЛААА! - вспомнила она заграничный фильм. Развернувшись, Сюзанна припустила по улице в противоположную сторону....

Смеркалось. Возле сельпо все еще лежал без чувств участковый Фантомасов.
Возле ворот собственного дома в хлам пьяный Никодим.
Тетка Сюзанна уже подбегала к Малым Попыхам.
Не лаяли собаки, забившиеся каждая под свое крыльцо.
Не судачили бабы на завалинках, не было видно и мужиков. Над деревней нависла напряженная тишина...
Аниська выбрался, наконец, из лабиринта улиц и домов, и облегченно вздохнул.
Столько людей, сколько он встретил сегодня, он не видел, пожалуй, за всю свою недолгую жизнь.
На ходу вычесывая из шерсти забившиеся туда репьи, он твердо решил податься в лес. "Все таки коллектив - это не для меня! - думал он. - я скорей с выхохолями подружусь..." Вспомнив про этих загадочных животных, Аниська решил, тем не менее, далеко в лес не забираться. Мало ли чего.
И пусть половина из того, о чем судачили бабы возле его чердака, была вымыслом - бдительность терять не стоило. Опять же и уходить шибко далеко от того мужика в фуражке, который признал в нем батьку и к которому Аниська как-то сразу привязался - долго объяснял что-то негромким басом, а участковый молча икал в ответ; в общем, не хотелось бросать дядьку на произвол судьбы.
"Дружить - это здорово!" - подумал Аниська и углубился в заросли крапивы, твердо пообещав себе сразу же вернуться, как только обустроит себе новую берлогу....