Одной из тем, внезапно "всплывших" в последние дни в связи с событиями в Южной Осетии, стал несколько подзабытый российской аудиторией "чехословацкий вопрос". Подзабыт он по вполне понятным причинам: несколько лет назад резко сменилась тональность отечественных СМИ, которые в предыдущие полтора десятилетия, что ни август - то затягивали тоскливую песнь о "раздавленной советскими танками пражской весне". Поэтому, когда несколько обмишурившийся с блицкригом президент Саакашвили среди прочих неадекватных выпадов по поводу "российской агрессии" вывалил ещё и оценку "это как вторжение в Чехословакию в 68 году" - даже не все поняли, о чём речь. А помнить те события нужно очень хорошо, поскольку в информационной войне против России их жупелом размахивать будут ещё очень долго. Да и повод подходящий - не только Осетия: сегодня со дня ввода в Чехословакию войск стран Варшавского договора исполняется ровно 40 лет.

Многие части и соединения советских Вооружённых сил выдвигались с территории Калининградской области: по воспоминаниям современников, с чкаловской авиабазы поднимались военно-транспортные самолёты с десантниками - занимать пражский аэродром. "Калининградская правда" в тот август ежедневно публиковала материалы под грифом "К событиям в Чехословакии".

Официально в нашей стране это трактовалось так: "по просьбе чехословацкого народа и его правительства Советский Союз, а также братские социалистические страны (НРБ, ВНР, ГДР и ПНР) приняли решение оказать помощь чехословацкому народу в деле защиты социализма от происков праворевизионистских сил, поддерживаемых империалистическими кругами Запада". Участник тех событий калининградец Владимир Вахрамеев, вступавший на территорию Чехословакии в звании лейтенанта, вспоминает, что кое-какой "империалистический след" в событиях проскальзывал: вдоль границ наблюдалась активность натовской авиации. Конечно, прямой связи между идеями пражских реформаторов, затеявших в своей стране "перестройку" на 20 лет раньше Горбачёва, и злыми кознями западных держав не было, но в памяти оставалась Венгрия 1956 года. Там тоже реформаторское правительство заявляло, что всё контролирует, а в итоге события пошли по такому сценарию, что Советской Армии пришлось воевать на два фронта: и против "контрреволюционного мятежа", и против преступно попустительствовавшего этому мятежу венгерского руководства. Воевать с одной целью: не допустить выпадения из системы нашей обороны важного звена - целой державы. Когда через 12 лет подобная перспектива замаячила в Чехословакии - советское руководство решило нанести "упреждающий удар": лидеров "пражской весны" во главе с Александром Дубчеком во время переговоров с советской делегацией задержали и изолировали, а уже поставленные на их место послушные Кремлю фигуры попросили "помощи". И "помощь" была оказана немедленно.

По воспоминаниям Вахрамеева, население встречало наши войска возмущённо и недружественно - плакатами с надписями: "Ленин, проснись! Брежнев с ума сошёл!" или "Ваши отцы - освободители, вы - оккупанты!" Что ж, по сути, так оно и было - ведь слово "оккупация", если отбросить эмоции, означает лишь занятие вооружённой силой некой территории без согласия её населения. А эмоции по поводу формы у нас часто довлеют над содержанием. Так уж повелось, что свой гражданский, с оружием в руках воюющий в тылу врага - "партизан", а чужой, особенно если враг - это мы сами - "бандит". Свой - "разведчик", чужой - "шпион", и так далее. И "коммунистическая пропаганда" здесь ни при чём - так было и так будет всегда и везде, как ни называй общественный строй - "социализмом" или "постиндустриальным обществом". Понятие "свой-чужой" - фундаментальная основа любого общества, любого социального организма. Именно дезориентация по этому основному показателю и вызвала поистине катастрофические последствия в Советском Союзе на рубеже 80-90-х годов прошлого века. Столь катастрофические, что и самого обеспамятевшего общества просто не стало - оно распалось на более мелкие сегменты. Распалось потому, что перестало отличать своих от чужих, и, следовательно, различать гипотетические пользу и вред от исполнения чьих-то рекомендаций. Тогда у нас и повелось безоговорочно принимать к сведению и исполнению чужие оценки наших действий по части соответствия их нормам морали и человечности: "аморально, мол", "жертвы, мол".

Кстати, о жертвах. Если верить авторитетному справочнику Вадима Эрлихмана "Потери народонаселения в XX веке", в Чехословакии агрессор потерял больше жизней, чем те, на кого он напал. Судите сами: граждан Чехословакии "погибло 82 человека, из них 58 - с 21 по 26 августа", в то время как из советских военнослужащих "11 человек погибли в столкновениях, 85 - при различных происшествиях". Вахрамеев размышляет:
- Думаю, эта цифра реальна, так как в записной книжке (за август-сентябрь) я ежедневно фиксировал двух-трёх погибших. Потери, в основном, были связаны с несоблюдением правил безопасности при выполнении различного рода работ, в результате небрежного обращения с оружием и т. д. Безусловно, наши потери могли бы возрасти в несколько раз, если бы Чехословацкая народная армия не заняла позицию невмешательства.

Не случилось, как мы знаем. Потому, слава Богу, и жертв было немного, ведь советских солдат перед пересечением границы инструктировали: "оружие можно применять лишь в крайних случаях". Вступавшие в Чехословакию вместе с Советской Армией наши коллеги по Варшавскому договору вели себя несколько иначе. Вновь - слово Владимиру Сергеевичу:

- Увидел группу молодых чехов, о чём-то громко спорящих с капитаном армии ГДР. Разговор на повышенных тонах перерос в угрозы со стороны молодых людей. Один из них попытался спровоцировать драку, но, получив отпор, плюнул в капитана и попал ему в лицо. Далее всё происходило, как в ускоренном кино: капитан вынимает пистолет, раздаётся выстрел, юноша падает, а остальные чехи разбегаются. С противоположной стороны улицы прибежали двое полицейских, проверили у нас документы, затем остановили машину и погрузили труп. На мой встревоженный вопрос, какие последствия могут быть, капитан попросил лишь подтвердить, что чех в него плюнул. В дальнейшем никто и никуда меня не вызывал.

Вот такое "кино".В общей оценке событий Владимир Вахрамеев солидарен с крупным советским дипломатом Олегом Трояновским: "Мне казалось тогда и кажется сейчас, что это была одна из крупнейших ошибок брежневского времени". Что ж, у каждого - свой взгляд, а у очевидцев и современников прав, наверное, больше, чем у потомков. Замечу только, что никто из осудивших советскую агрессию наших соотечественников так и не дал рецепта, что же надо было в тех обстоятельствах делать "по-хорошему" и к чему бы это привело в перспективе.

Потом "свободолюбивый чешский народ" вступил в НАТО - организацию, фактической задачей которой является навязывание своей воли другим странам и народам вооружённым путём.
И там, где это навязывание сейчас происходит, счёт жертв идёт не на десятки жизней, а на десятки тысяч. Вот оно и выходит, что когда оккупируют твою страну - это "агрессия", а когда ты оккупируешь чужую - это "распространение демократии".

Всё та же дилемма "свой-чужой".

Возвращавшиеся из Чехословакии поздней осенью 1968 года войска в Калининграде торжественно встречали: по свидетельству очевидцев весь Ленинский проспект был запружен живой силой и техникой. Провожать и встречать своих солдат России не привыкать, и традиция эта, к сожалению, не прервётся, пока действует принцип: "война есть продолжение политики иными средствами". Не мы это изречение придумали - это один из законов жизни, ничего не поделаешь.

В заключение хочется привести одно сообщение, обошедшее телетайпы мировых информационных агентств несколько дней назад: "Действия Москвы в Южной Осетии были оправданы.
Лидеры Польши, Украины и прибалтийских стран не хотят реально взглянуть на события..." Об этом заявил Президент Чехии Вацлав Клаус в интервью местным журналистам. Клаус подчеркнул, что не может плыть "на модной волне рассуждений про золотую Грузию и злую Россию". Это, по его мнению, "упрощенное понимание мира". Президент Чехии отверг также сравнения современной ситуации с вторжением советских войск в Чехословакию в 1968 году. Как заявил Вацлав Клаус, "Чехословакия не оккупировала Закарпатскую Русь, и вторжение войск не было ответом на наше нападение. Дубчек - не Саакашвили". Ну уж коли чешский президент так считает.