Дж. К. Роулинг
ГАРРИ ПОТТЕР
И ПРИНЦ-ПОЛУКРОВКА

Глава первая
ДРУГОЙ МИНИСТР

Время близилось к полуночи; премьер-министр сидел один в своём кабинете и читал длинную служебную записку, смысл которой проскакивал через его мозг напрямую, даже не оставляя там и тени следа. Он ждал телефонного звонка от президента одной далёкой страны, и кроме желания знать, когда же, наконец, позвонит этот бедолага, и попыток приглушить неприятные воспоминания о невероятно длинной, утомительной и трудной прошедшей неделе, места в голове больше ни на что не оставалось. Чем больше премьер-министр пытался сосредоточиться на документе, тем явственнее перед ним вставало злорадное лицо его политического оппонента. Этот самый оппонент появился в новостях в тот же день, и не просто перечислил все те ужасные события, что произошли за прошедшую неделю (можно подумать, кому-то об этом надо было напоминать), но ещё и объяснил, почему каждое из них лежит на совести правительства.
От одной только мысли об этих обвинениях, которые не были ни правдивыми, ни справедливыми, у премьер-министра участился пульс. Ну как, скажите, правительство могло предотвратить обрушение этого моста? Это просто возмутительно, полагать, что на поддержание мостов тратится недостаточное количество средств. Мосту было меньше десяти лет, и даже самые лучшие специалисты были не в состоянии объяснить, почему вдруг мост развалился на две части и увлёк за собой на дно реки дюжину машин. Как можно говорить, что из-за недостатка полицейских произошли те два громких жутких убийства? Или может быть, правительство должно было предсказать безумный ураган, пронёсшийся юго-западнее Лондона и причинивший столько разрушений? А может это вина премьер-министра, что один из его заместителей, Герберт Корли, выбрал именно эту неделю и повёл себя настолько странно, что теперь ему приходится проводить намного больше времени со своей семьёй?
«Мрачное настроение охватило страну», — так в заключении сказал оппонент, едва сдерживая широкую улыбку.
И к сожалению, это было действительно так. Премьер-министр чувствовал это на себе: люди на самом деле выглядели более несчастными, чем обычно. Сама погода была в упадке. Такой холодный туман в середине июля… Это было необычно, ненормально…
Он перевернул вторую страницу записки, посмотрел, сколько ещё читать и бросил это безнадёжное занятие. Вытянув руки над головой, он тоскливым взглядом окинул свой кабинет. Это была красивая комната с изящным мраморным камином, располагавшимся напротив не по сезону плотно закрытых окон. С лёгкой дрожью премьер-министр встал и подошёл к окну, всматриваясь в туман, давивший на стекло. И именно в этот момент, стоя спиной к комнате, он услышал позади себя лёгкое покашливание.
Он застыл лицом к лицу со своим испуганным отражением в тёмном стекле. Он знал этот кашель. Он уже слышал его раньше. Он медленно развернулся лицом к пустой комнате.
— Да? — сказал он, пытаясь придать голосу больше храбрости.
Какой-то момент он тешил себя невероятной надеждой, что никто не отзовётся. Однако голос тут же ответил; резкий, решительный голос, он говорил так, словно зачитывал заранее подготовленное заявление. Он исходил — премьер-министр понял это по первому кашлю — от невысокого в длинном серебристом парике человека, похожего на лягушку, что был изображён на маленькой, грязной писаной маслом картине, висевшей в дальнем углу комнаты.
— Премьер-министру магглов. Необходимо срочно встретиться. Прошу вас ответить как можно скорее. С уважением, Фадж.
Человек с картины выжидающе смотрел на премьер-министра.
— Э… — начал премьер-министр, — послушайте… сейчас не самое подходящее время… видите ли, я жду звонка… от президента…
— Это подождёт, — тут же парировал портрет. У премьер-министра упало сердце. Именно этого он и боялся.
— Но я действительно хотел с ним поговорить.
— Мы позаботимся о том, чтобы президент позабыл об этом звонке. Вместо этого он позвонит вам завтра вечером, — сказал коротышка. — Прошу вас как можно скорее ответить мистеру Фаджу.
— Я… э… хорошо, — упавшим голосом ответил премьер-министр. — Да, я встречусь с Фаджем.
Он торопливо направился к своему столу, по пути расправляя галстук. Едва он успел сесть в своё кресло и придать лицу, как он надеялся, расслабленное и безучастное выражение, как тут же в пустом очаге прямо под мраморной каминной доской заплясали зелёные языки пламени. Стараясь не выдать и тени удивления и беспокойства, он смотрел, как в пламени, бешено вращаясь, появился мужчина плотного телосложения. Несколько мгновений спустя он выбрался и встал на изящный антикварный коврик, стряхивая золу с рукавов своего длинного плаща в тонкую полоску и держа в руках светло-зелёную шляпу-котелок.
— А… премьер-министр, — Корнелиус Фадж двинулся вперёд и протянул руку для рукопожатия. — Рад вас снова видеть.
Премьер-министр не мог ответить тем же, поэтому предпочёл промолчать. Он совершенно не был рад видеть Фаджа, чьи регулярные появления, выводившие из равновесия сами по себе, в большинстве случаев означали наличие дурных новостей. К тому же Фадж был явно чем-то встревожен. Он похудел, полысел, волосы его стали более седыми, а лицо выглядело постаревшим. Премьер-министр и раньше видел политиков в таком состоянии, и это не сулило ничего хорошего.
— Чем могу помочь? — спросил он, кратко пожимая Фаджу руку и указывая гостю на самое жёсткое кресло за столом.
— Даже не знаю с чего начать, — пробормотал Фадж. Он выдвинул кресло, уселся и положил свой зелёный котелок себе на колени. — Ну и неделька, ну и неделька…
— Что, и у вас тоже? — сухо спросил премьер-министр, надеясь, что этим он даст понять, что у него и без помощи Фаджа дел предостаточно.
— Разумеется, — Фадж устало потёр глаза и мрачно посмотрел на премьер-министра. — У меня была такая же плохая неделя, что и у вас, премьер-министр. Брокдейлский мост… убийства Боунс и Вейнс… не говоря уже о том, что творится на юго-западе…
— Вы… э… ваши… то есть, вы хотите сказать, что кто-то из ваших людей причастен… причастен ко всем этим… к этим событиям?
Фадж угрюмо уставился на премьер-министра.
— Конечно, причастны, — сказал он. — Наверняка вы уже и сами поняли, что происходит?
— Я… — премьер-министр запнулся в нерешительности.
Именно из-за этого он так и не любил визиты Фаджа. В конце концов, он был премьер-министром, и ему не нравилось, когда его заставляли чувствовать себя несмышлёным школьником. Разумеется, так было всегда с момента их первой встречи с Фаджем в его первый вечер в качестве премьер-министра. Он помнил это так, словно это было вчера, и понимал, что теперь эти воспоминания будут преследовать его до конца его дней.
Он стоял тогда один в этом же самом кабинете, наслаждаясь триумфом, к которому он шёл столько лет, о котором так мечтал, как вдруг у себя за спиной он услышал покашливание, точь-в-точь как сегодня, и, обернувшись, услышал, как маленький уродливый портрет говорит ему, что министр магии прибудет, чтобы лично познакомиться с ним.
Разумеется, он подумал, что это долгая кампания и перенапряжение, связанное с выборами, наложили отпечаток на его рассудок. Он жутко испугался того, что с ним разговаривает портрет, но это было пустяком, по сравнению с тем, что он пережил, когда из камина к нему выскочил самозваный волшебник и пожал ему руку. Он и слова не мог вымолвить, пока Фадж любезно объяснял ему, что по всему миру в тайне от остальных до сих пор живут волшебники и волшебницы, и заверял, что об этом ему беспокоиться не стоит, потому что Министерство магии берёт на себя всю ответственность за происходящее в сообществе волшебников и следит за тем, чтобы немагическое население никогда не узнало об их существовании. Как сказал Фадж, дело это непростое — охватить всё, начиная от контроля над ответственным использованием мётел и заканчивая регулированием популяции драконов (в этот момент премьер-министр, помнится, схватился за стол, чтобы не упасть). Затем Фадж по-отечески похлопал по плечу всё ещё «немого» премьер-министра.
— Волноваться не о чем, — сказал он, — скорее всего вы меня больше никогда не увидите. Я побеспокою вас лишь в том случае, если с нашей стороны произойдёт что-то действительно серьёзное, то, что может как-то повлиять на магглов, то есть на немагическое население. Другими словами, живите, как живёте. А вам должен сказать, что вы держитесь гораздо лучше своего предшественника. Тот попытался выкинуть меня в окно, решив, что меня подослали его противники, чтобы разыграть.
В этот момент премьер-министр наконец-то обрёл голос.
— Так вы, значит не… не разыгрываете меня?
Это было его последней отчаянной надеждой.
— Нет, — спокойно ответил Фадж. — Боюсь, что нет. Смотрите.
И он превратил чашку премьер-министра в песчаную крысу.
— Но, — чуть слышно произнёс премьер-министр, наблюдая за тем, как чашка жуёт уголок его новой речи, — но почему… почему мне никто не сказал?..
— Министр магии раскрывается только действующему премьер-министру магглов, — ответил Фадж, засовывая свою палочку назад в куртку. — Мы полагаем, что это лучший способ сохранить всё в тайне.
— Почему же тогда, — простонал премьер-министр, — предыдущий премьер-министр не предупредил меня?
Фадж рассмеялся.
— Мой дорогой премьер-министр, а вы сами-то кому-нибудь расскажите?
Продолжая сдавленно посмеиваться, Фадж бросил в камин какой-то порошок, шагнул в изумрудное пламя и со свистом исчез. Премьер-министр стоял неподвижно и понимал, что, пока он жив, ни одна живая душа не узнает об этом случае, потому что никто во всём мире ни за что ему не поверит.
Потрясение понемногу утихало. Некоторое время он пытался убедить себя, что Фадж это всего лишь галлюцинация, вызванная недосыпанием во время изматывающей предвыборной кампании. В тщетной попытке избавиться от всего, что напоминало бы о неприятном событии, он подарил крысу своей любимой племяннице, а личному секретарю поручил снять портрет уродливого коротышки, который возвестил о визите Фаджа. Однако, к ужасу премьер-министра, убрать портрет оказалось невозможно. После того, как несколько плотников, один или два строителя, историк живописи и канцлер казначейства безуспешно пытались отодрать его от стены, премьер-министр оставил попытки в надежде, что на период его пребывания в этом кабинете эта штука не сдвинется с места и не издаст ни звука. Он мог поклясться, что время от времени видел краем глаза, как обитатель картины зевал или почёсывал нос, а раз или два просто уходил с картины, оставляя после себя лишь грязно-коричневый холст. Тем не менее, он заставлял себя не смотреть на картину слишком часто, и каждый раз, когда случалось что-то подобное, уверял себя, что это всего лишь игра его воображения.
Затем, три года спустя, такой же, как и сейчас, ночью премьер-министр сидел один в своём кабинете, когда портрет вновь объявил о скором визите Фаджа, который выскочил из камина промокший до нитки и находился в состоянии полной паники. Не успел премьер-министр спросить его, зачем он залил весь ковёр, как Фадж разразился целой тирадой о какой-то тюрьме, о которой премьер-министр никогда не слышал, о человеке, которого звали «Серьёз» Блэк, о каком-то «Хогвартсе» и мальчике по имени Гарри Поттер, словом, о том, что не говорило премьер-министру ровным счётом ничего.
— Я только что из Азкабана, — запыхавшись, заявил Фадж, сливая воду со своего котелка себе в карман. — Посреди Северного моря, знаете ли, отвратительно долетел… дементоры волнуются, — он пожал плечами, — от них ещё никто никогда не сбегал. В общем, я пришёл сказать вам, что Блэк — известный убийца магглов, и возможно он собирается присоединиться к Сами-Знаете-Кому. Но, разумеется, вы даже и не знаете, кто такой Сами-Знаете-Кто! — Мгновение он безнадёжно смотрел на премьер-министра, а затем сказал: — Ну, садитесь, садитесь, я вас введу в курс дела. Виски будете?
Премьер-министр был явно возмущён тем, что его попросили сесть в его собственном кабинете, не говоря уже о том, что ему предлагают его собственное виски, но сопротивляться не стал. Фадж вытащил свою палочку, сотворил из воздуха два больших стакана с янтарной жидкостью, сунул один из них в руку премьер-министру и опустился в кресло.
Фадж говорил больше часа. Он отказался произносить вслух одно имя, вместо этого написал его на клочке пергамента и сунул клочок в свободную от стакана руку премьер-министра. Когда, наконец, Фадж встал, чтобы уйти, премьер-министр встал вместе с ним.
— Так вы полагаете, что… — он искоса глянул на имя в левой руке, — лорд Воль…
— Тот-Кого-Нельзя-Называть! — оборвал его Фадж.
— Простите. Значит, вы полагаете, что Тот-Кого-Нельзя-Называть до сих пор жив?
— Ну, Дамблдор говорит, что так и есть, — Фадж застегнул верхнюю пуговицу своего плаща в тонкую полоску, — но мы его ни разу не видели. По мне так он безопасен, пока его никто не поддерживает, поэтому именно о Блэке надо сейчас беспокоиться. Вы же предупредите кого следует? Замечательно. Ну, премьер-министр, надеюсь, мы с вами больше не увидимся! Спокойной ночи.
Однако они увиделись вновь. Меньше года спустя встревоженный Фадж появился прямо из воздуха в рабочем кабинете премьер-министра и доложил, что произошла какая-то заварушка на чемпионате мира по куиддичу (кажется, так он это назвал) и что в неё были вовлечены несколько магглов, но беспокоиться премьер-министру ровным счётом не о чем, а то, что вновь видели метку Сами-Знаете-Кого, так это ещё ни о чём не говорит. Фадж был уверен, что это всего лишь единичный случай, и управление по связям с магглами уладило все вопросы с изменениями памяти.
— А, чуть не забыл, — добавил Фадж. — Мы собираемся завезти в страну трёх драконов и сфинкса для турнира трёх волшебников. Обычное дело, но из Департамента контроля и надзора за магическими существами мне сказали, что согласно правилам мы должны известить вас, что ввозим в страну опасных животных.
— Я… что… драконы? — заволновался премьер-министр.
— Да, три штуки, — сказал Фадж. — А ещё сфинкс. Ну, всего доброго.
Премьер-министр изо всех сил надеялся, что драконы и сфинкс будут худшим, что может случиться, но нет. Менее двух лет назад Фадж снова появился из камина, на этот раз с новостями о массовом побеге из Азкабана.
— Массовый побег? — осипшим голосом повторил премьер-министр.
— Не о чем беспокоиться, не о чем беспокоиться! — прокричал Фадж, стоя одной ногой уже в камине. — Мы их схватим, глазом не успеете моргнуть. Просто я решил, что вы должны об этом знать.
И не успел премьер-министр крикнуть «Эй, подождите минуточку!», как Фадж исчез в потоке зелёных искр.
Что бы ни говорила пресса и оппозиция, но премьер-министр не был дураком. Он прекрасно понимал, что, несмотря на заверения Фаджа при их первой встрече, видеться они стали достаточно часто и что при каждой их последующей встрече Фадж был всё более встревоженным. Хотя премьер-министру и не доставляло особого удовольствия вспоминать о министре магии («другом министре», как он называл про себя Фаджа), он всё время боялся, что Фадж появится с более угрожающими новостями. Поэтому, момент, когда весь растрёпанный и раздражённый Фадж вновь вышел из камина, да ещё и удивился тому, что премьер-министр не знает, почему он здесь, был худшим в череде событий и без того мрачной недели.
— Откуда мне знать, что там происходит в этом вашем… э… сообществе волшебников? — раздражённо парировал премьер-министр на этот раз. — Мне надо страной управлять, у меня сейчас полно дел и без…
— У нас с вами одни и те же дела, — прервал его Фадж. — Брокдейлский мост обрушился не от износа. Ураган на самом деле не ураган. Те убийства — не дело рук магглов. А семейству Герберта Корли будет гораздо безопаснее без него. В данный момент мы проводим мероприятия по доставке его в клинику волшебных заболеваний и травм имени св. Мунго. Акция запланирована на сегодня.
— Что вы… Что-то я… Что? — вскипел премьер-министр.
Фадж сделал глубокий вдох и продолжил.
— Премьер-министр, с сожалением вынужден сообщить вам, что он вернулся. Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся.
— Вернулся? «Вернулся» это означает, что он жив? То есть…
Премьер-министр в мельчайших подробностях вспомнил тот ужасный разговор, когда Фадж рассказал ему о волшебнике, который всех держал в страхе, волшебнике, который совершил тысячу страшных преступлений, прежде чем таинственно исчезнуть пятнадцать лет назад.
— Да, жив, — ответил Фадж. — Это… даже не знаю… может ли быть живым человек, которого нельзя убить? Я не совсем это понимаю, а Дамблдор никогда толком не объяснит… в общем, у него есть тело, он ходит, разговаривает и убивает, так что, применительно к нашей беседе, да, он жив.
Премьер-министр не знал, что на это сказать, но его упорное желание казаться человеком осведомлённым во всех областях заставило его зацепиться за любую деталь, которую он мог вспомнить из их предыдущих бесед.
— А Серьёз Блэк с… э… Тем-Кого-Нельзя-Называть?
— Блэк? Блэк? — Фадж растерянно завертел в пальцах свой котелок. — Сириус Блэк, вы хотите сказать? Слава Мерлину, нет. Блэк мёртв. Так уж вышло, что мы… э… ошибались насчёт Блэка. В конце концов, он оказался невиновен. К тому же он не был сообщником Того-Кого-Нельзя-Называть. Знаете, — поспешно добавил он, всё сильнее вращая свой котелок, — все улики указывали на него… было более пятидесяти свидетелей… но, так или иначе, как я уже сказал, он мёртв. На самом деле убит. Прямо в здании Министерства магии. Хотя, на самом деле, ещё проводится расследование…
К своему величайшему удивлению, в этот момент премьер-министр почувствовал мимолётный прилив жалости к Фаджу. Однако это чувство практически сразу улетучилось, уступив место самодовольству от того, что хоть он и не умеет появляться из каминов, однако ни в одном из департаментов его правительства, при нём до сих пор не было совершено никаких убийств. Пока, во всяком случае…
Премьер-министр украдкой постучал по своему деревянному столу, а Фадж тем временем продолжал:
— Но Блэк это так, между прочим. Дело в том, что мы в состоянии войны, и необходимо принять соответствующие меры.
— Войны? — нервно повторил премьер-министр. — Вы случаем не преувеличиваете?
— К Тому-Кого-Нельзя-Называть присоединились его сторонники, те, что сбежали из Азкабана в январе, — Фадж говорил всё более торопливо, и крутил свой котелок с такой скоростью, что тот стал походить на светло-зелёное пятно. — С тех пор, как они вырвались на свободу, они всюду сеют разрушения. Брокдейлский мост — его рук дело. Он пригрозил массовыми убийствами магглов, если я не перестану преследовать его и…
— Чтоб вас, так это значит, вы виноваты во всех этих смертях. А я, значит, должен отвечать на вопросы о проржавевшей оснастке, разъедании температурных швов и ещё сам не знаю о чём! — взорвался премьер-министр.
— Я виноват! — лицо Фаджа залилось краской. — Хотите сказать, что вы бы спасовали перед таким шантажом?
— Может и нет, — премьер-министр встал и стал ходить по комнате, — но я бы приложил все свои усилия, чтобы схватить шантажиста, прежде чем он совершит подобные зверства!
— Неужели вы полагаете, что я уже не приложил все усилия? — возбуждённо спросил Фадж. — Каждый аврор в Министерстве пытался и пытается найти и схватить его вместе с сообщниками, но так уж получилось, что мы говорим об одном из самых могущественных волшебников всех времён, о волшебнике, которого не могут поймать вот уже почти тридцать лет!
— Значит, вы хотите сказать, что и ураган на юго-западе это его рук дело? — с каждым шагом премьер-министр терял терпение. Его приводила в бешенство одна мысль о том, что он знает причину всех этих ужасных бедствий, и не может об этом никому сказать. Это было едва ли не хуже, чем все эти обвинения в адрес его правительства.
— Не было никакого урагана, — печально ответил Фадж.
— Извините! — рявкнул премьер-министр, решительно вышагивая взад и вперёд. — Вырванные с корнем деревья, сорванные крыши, погнутые фонарные столбы, пострадавшие люди…
— Это были пожиратели смерти, — ответил Фадж. — Сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть. А ещё… ещё мы считаем, что здесь не обошлось без великана.
Премьер-министр встал, как вкопанный, словно столкнулся с невидимой стеной.
— Без кого не обошлось?
Фадж состроил гримасу.
— В последний раз, когда он хотел добиться большего эффекта, он призвал великанов. Управление по дезинформации работало круглые сутки. Команды стирателей меняли воспоминания всем магглам, которые видели, что произошло на самом деле, Департамент контроля и надзора за магическими существами почти полным составом отправился в Сомерсет, но великана мы так и не нашли. Это была настоящая катастрофа.
— Да что вы говорите?! — возмутился премьер-министр.
— Не буду отрицать, что боевой настрой в Министерстве — хуже некуда, — сказал Фадж. — Кроме всего прочего, мы ещё потеряли Амелию Боунс.
— Кого потеряли?
— Амелию Боунс. Главу Департамента магического правопорядка. Мы считаем, что Сами-Знаете-Кто убил её лично, потому что она была очень одарённой волшебницей, и, судя по всему, она приняла настоящий бой.
Фадж прокашлялся и с явным усилием перестал крутить свой котелок.
— Но это убийство было в газетах, — премьер-министр внезапно остыл. — В наших газетах. Амелия Боунс… Женщина средних лет, жила одна. Жуткое было убийство. О нём столько писали. Полиция была сбита с толку.
Фадж вздохнул.
— Надо полагать, — сказал он. — Убита в комнате, запертой изнутри. С другой стороны мы точно знаем, кто это сделал, хотя это ни на шаг не продвинуло нас к его поимке. А ещё была Эммилин Вейнс, об этом вы может даже и не слышали.
— Ещё как слышал! — возразил премьер-министр. — Вообще-то это произошло за углом отсюда. У газет был просто праздник, «нарушение закона и порядка на заднем дворе премьер-министра…».
— Будто нам этого мало, — продолжал Фадж, почти не слушая премьер-министра, — так теперь ещё всё вокруг кишит дементорами, которые нападают на людей направо и налево…
В давние, более счастливые времена эта фраза была бы для премьер-министра совершенно непонятной, но теперь он был более осведомлён.
— Я считал, что дементоры охраняют узников в Азкабане, — осторожно сказал он.
— Так и было, — устало ответил Фадж. — До настоящего момента. Они покинули тюрьму и присоединились к Сами-Знаете-Кому. Не буду притворяться и говорить, что для нас это не было сильным ударом.
— Но, — произнёс премьер-министр с чувством пробуждавшегося ужаса, — не вы ли мне рассказывали, что эти существа выкачивают из людей надежду и счастье?
— Совершенно верно. И их становится всё больше. Вот откуда этот туман.
Премьер-министр безвольно опустился в ближайшее кресло. От мысли, что на города и деревни нападают невидимые твари и сеют среди его избирателей отчаяние и безысходность, ему стало не по себе.
— Послушайте, Фадж, вы должны что-то предпринять! Это ваша обязанность, как министра магии!
— Мой дорогой премьер-министр, неужели вы на самом деле думаете, что после всего этого я мог остаться министром магии? Меня уже три дня как уволили! Две недели всё волшебное сообщество кричало, требуя моей отставки. За весь свой период правления я не видел их такими сплочёнными! — Фадж попытался улыбнуться.
Премьер-министр тут же потерял все слова. Несмотря на негодование по поводу своего нынешнего положения, он искренне сочувствовал сидевшему напротив человеку, который выглядел сейчас словно выжатый лимон.
— Мне очень жаль, — сказал он, наконец. — Может, я чем-то могу вам помочь?
— Очень мило с вашей стороны, премьер-министр, но уже ничем. Сегодня меня послали к вам, чтобы ввести в курс последних событий, а также познакомить со своим преемником. Вообще-то он уже должен был быть здесь, но, понятное дело, сейчас у него дел хоть отбавляй.
Фадж оглянулся на портрет уродливого коротышки в длинном кудрявом серебристом парике, который кончиком пера ковырялся в своём ухе. Поймав взгляд Фаджа, портрет сказал:
— Будет с минуты на минуту, заканчивает письмо Дамблдору.
— Удачи, — впервые голос Фаджа звучал язвительно. — За последние две недели я ему дважды на дню писал, но он даже с места не сдвинулся. Если бы он только уговорил мальчишку, возможно, я бы всё ещё… Что ж, может Скримджеру повезёт больше.
Фадж погрузился в полное обиды молчание, которое практически тут же было прервано портретом, внезапно заговорившим своим резким официальным голосом:
— Премьер-министру магглов. Необходимо встретиться. Срочно. Прошу ответить как можно скорее. Руфус Скримджер, министр магии.
— Да, да, хорошо, — растерянно ответил премьер-министр, и не успел он и дёрнуться, как языки пламени в камине вновь стали изумрудно-зелёными, взметнулись вверх, в самом их сердце появился ещё один вращающийся волшебник, и, мгновение спустя, он уже стоял на антикварном коврике.
Фадж поднялся и, после некоторых колебаний, премьер-министр последовал его примеру, наблюдая за тем, как вновь прибывший распрямился, смахнул пыль со своей длинной чёрной мантии и огляделся вокруг.
Первое, что пришло на ум премьер-министру, была дурацкая мысль о том, что Руфус Скримджер был весьма похож на пожилого льва. В копне тёмно-рыжих волос и густых бровях проглядывали седые пряди; сквозь очки в тонкой металлической оправе смотрели выразительные желтоватые глаза, а его лёгкая размашистая походка, несмотря на небольшую хромоту, обладала определённой грацией. Сразу же ощущалась проницательность и напористость. Премьер-министр вполне мог понять, почему в такие трудные времена волшебное сообщество предпочло, чтобы их лидером стал Скримджер.
— Здравствуйте, — премьер-министр учтиво протянул руку.
Скримджер кратко пожал её, окинул комнату взглядом и вытащил из мантии свою волшебную палочку.
— Фадж всё вам рассказал? — спросил он, направляясь к двери. Он коснулся палочкой замочной скважины, и премьер-министр услышал, как щёлкнул замок.
— Э… да, — ответил премьер-министр. — И, если не возражаете, я бы предпочёл, чтобы дверь оставалась незапертой.
— А я бы предпочёл, чтобы нас не прерывали, — возразил Скримджер, — и не видели, — добавил он, направляя палочку на окна. Шторы тут же задёрнулись. — Так, ладно, я человек занятой, поэтому сразу к делу. Во-первых, нам необходимо обсудить вашу охрану.
Премьер-министр вытянулся в полный рост и ответил:
— Я вполне доволен той охраной, что у меня есть сейчас, так что большое…
— А вот мы — нет, — перебил Скримджер. — Магглам не поздоровится, если их премьер-министр попадёт под действие заклятия Империус. Новый секретарь в вашем кабинете…
— От Кингсли Кандалболта я ни за что не откажусь, если вы это намереваетесь сделать! — с жаром возразил премьер-министр. — Он прекрасно знает своё дело, проверяет на два раза всё то, что другие…
— Это потому, что он волшебник, — без тени улыбки сказал Скримджер. — Высококвалифицированный аврор, которого назначили сюда для вашей безопасности.
— Минуточку! — заявил премьер-министр. — Вы не можете просто так подсовывать ко мне в кабинет своих людей, я сам решаю, кто будет на меня работать.
— Мне казалось, что вы довольны Кандалболтом, — невозмутимо сказал Скримджер.
— Я… ну, в общем-то да…
— Тогда, значит, никаких вопросов? — подытожил Скримджер.
— Я… ну, пока что Кандалболт всё делает… э… замечательно, — сбивчиво ответил премьер-министр, но Скримджер уже почти не слушал его.
— А теперь о вашем заместителе, Герберте Корли, — продолжил он. — О том, кто так поразвлёк народ, притворяясь уткой.
— Что с ним? — спросил премьер-министр.
— Реакция на плохо исполненное заклятие Империус, — ответил Скримджер. — В мозгах у него всё перемешалось, но он всё ещё опасен.
— Да он же просто болтун! — слабо возразил премьер-министр. — Я уверен, ему бы немного отдохнуть… Может, опрокинуть стопочку, другую…
— Пока мы с вами разговариваем, его обследует группа целителей клиники волшебных заболеваний и травм имени св. Мунго. Троих из них он уже попытался задушить, — сказал Скримджер. — Думаю, его лучше на время изолировать от общества магглов.
— Я… ну… С ним всё будет в порядке? — с тревогой спросил премьер-министр.
Скримджер слегка пожал плечами и двинулся назад к камину.
— Вот, собственно, всё, что я собирался сказать. Я буду держать вас в курсе событий, премьер-министр. А если буду слишком занят, чтобы прибыть лично, пошлю Фаджа. Он согласился принять должность консультанта.
Фадж попытался улыбнуться, но у него плохо получилось. Выглядело это так, словно у него болит зуб. Скримджер уже запустил руку в карман, чтобы достать оттуда таинственный порошок, от которого огонь становился зелёным. Пару мгновений премьер-министр безнадёжно смотрел на них двоих, и те слова, что весь вечер он сдерживал в себе, наконец, прорвались наружу.
— Но, ради всего святого… вы же волшебники! Вы же можете творить магию! Уверен, вы можете справиться… с чем угодно!
Скримджер медленно развернулся на месте, обменялся скептическим взглядом с Фаджем, который на этот раз всё-таки смог улыбнуться, и спокойно сказал:
— Самое плохое в том, премьер-министр, что они тоже могут творить магию.
С этими словами волшебники друг за другом шагнули в яркое зелёное пламя и исчезли.

Глава вторая
Прядильный конец

За много миль оттуда холодный туман, льнувший к окнам кабинета премьер-министра, плыл над грязной рекой, петлявшей среди заросших травой захламлённых берегов. Над ней возвышалась громадная тёмная, зловещая труба, остаток заброшенного завода. Не было слышно никаких звуков, кроме шёпота чёрной воды, и не видно было никаких признаков жизни, кроме тощей лисы, прокравшейся к берегу в надежде унюхать запах упаковки от «Фиш-н-Чипс».
Но вдруг у кромки воды с очень тихим хлопком из воздуха возникла тонкая фигура в плаще с капюшоном. Лиса застыла на месте, с подозрением уставившись на это новое явление. Несколько секунд фигура как будто пыталась сориентироваться, а потом быстро и легко зашагала по траве, шелестя длинным плащом.
Раздался второй более громкий хлопок, и на берегу появилась вторая фигура в плаще с капюшоном.
— Подожди!
Резкий окрик испугал лису, уже почти на брюхе притаившуюся в подросте. Она выскочила из своего укрытия и бросилась вверх по берегу. Последовала вспышка зелёного света, взвизг, и лиса замертво упала наземь.
Вторая фигура перевернула животное носком обуви.
— Просто лиса, — с облегчением произнёс женский голос из-под капюшона. — Я думала, вдруг аврор… Цисси, подожди!
Но её добыча, остановившаяся было и оглянувшаяся на вспышку света, уже взбиралась по берегу, с которого упала лиса.
— Цисси! Нарцисса! Послушай меня!
Вторая женщина поймала первую и схватила за руку, но та одёрнула её.
— Возвращайся обратно, Белла!
— Ты должна меня выслушать!
— Я уже выслушала. Я приняла решение. Оставь меня!
Женщина по имени Нарцисса добралась до вершины склона, где старая ограда отделяла реку от узенькой мощёной улочки. Другая женщина, Белла, немедленно последовала за ней. Они встали рядом, глядя через улицу на бесконечные ряды полуразвалившихся кирпичных домов, смотревших в темноту слепыми пятнами тёмных окон.
— Он здесь живёт? — презрительно спросила Белла. — Здесь, в этой маггловской навозной куче? Наверное, до нас ноги здесь не было ни одного…
Но Нарцисса не слушала её и, скользнув в дыру между ржавыми прутьями, она быстро пересекла улицу.
— Цисси, подожди!
Белла, в развевавшемся за ней плаще, бросилась вдогонку и увидела, что Нарцисса пробежала через переулок между домами на другую, почти такую же улицу. Некоторые фонари были разбиты; две женщины бежали через пятна света и глубокой тьмы. Преследовательница поравнялась со своей добычей как раз когда та ещё раз повернула за угол, и теперь ей удалось схватить и дёрнуть её за руку, повернув к себе лицом.
— Цисси, ты не должна этого делать, ему нельзя доверять…
— Но ведь Тёмный лорд ему доверяет?
— Тёмный лорд… по-моему… ошибается, — запыхавшись, проговорила Белла, оглянувшись, чтобы убедиться, что они здесь одни, и её глаза блеснули из-под капюшона. — В любом случае, нам сказали ни с кем не обсуждать план. Это предательство…
— Пусти, Белла! — огрызнулась Нарцисса, вытащила из-под плаща палочку и угрожающе направила её в лицо преследовательницы. Белла только рассмеялась.
— Цисси, собственную сестру? Ты не…
— Уже нет такого, чего бы я не сделала! — с истерической ноткой в голосе прошептала Нарцисса. С новой вспышкой света она опустила палочку, словно нож. Белла освободила руку сестры, будто бы обожглась об неё.
— Нарцисса!
Но Нарцисса уже убежала вперёд. Потирая руку, преследовательница вновь бросилась за ней, на этот раз держась на расстоянии. Они всё дальше углублялись в пустынный лабиринт кирпичных домов. Нарцисса бросилась по улице под названием Прядильный конец, над которой, как гигантский указующий перст, высилась заводская труба. Она проходила мимо заколоченных и разбитых окон, её шаги отдавались гулким эхом по булыжной мостовой. Наконец она добралась до самого последнего дома, где сквозь занавески на окнах комнаты в первом этаже мерцал слабый свет.
Когда Белла, тихонько ругая сестру, догнала её, та уже успела постучать в дверь. Они стояли вместе и ждали, чуть запыхавшись, вдыхая запах грязной реки, который доносил до них ночной ветерок. Через несколько мгновений за дверью послышался звук движения, и она приоткрылась. Из щели на них выглянул человек, мужчина с длинными чёрными волосами, двумя шторками свисавшими вокруг его желтоватого лица, и чёрными глазами.
Нарцисса откинула с лица капюшон. Она была так бледна, что, казалось, сияла в темноте. Длинные светлые волосы, струившиеся по спине, делали её похожей на утопленницу.
— Нарцисса! — произнёс мужчина, отворив дверь чуть шире, так что свет упал на неё и на её сестру. — Какой приятный сюрприз!
— Северус, — напряжённо прошептала она. — Можно с тобой поговорить? Это срочно.
— Ну разумеется.
Он посторонился, пропуская её в дом. Её сестра, так и не снимая капюшона, последовала за ней без приглашения.
— Снейп, — бросила она, проходя мимо него.
— Беллатрикс, — скривив тонкие губы в чуть насмешливой улыбке, ответил он и со щелчком закрыл за ними дверь.
Они попали прямо в крохотную гостиную, похожую на тёмную обитую войлоком палату в психиатрической больнице. Стены были полностью уставлены книгами, по большей части в старых чёрных или коричневых кожаных переплётах. Потёртый диван, старое кресло, шаткий стол собрались вместе в круге слабого света висевшей на потолке люстры со свечами. Место имело заброшенный вид, как будто здесь обычно никто не жил.

Снейп указал Нарциссе на диван. Она скинула плащ, отбросила его в сторону и села, глядя на свои белые дрожащие руки, сложенные на коленях. Беллатрикс опустила свой капюшон не так быстро. Настолько же темноволосая, насколько светловолосой была её сестра, с тяжёлыми веками и крепкой челюстью, она встала за спиной Нарциссы, не сводя глаз со Снейпа.
— Так чем могу быть полезен? — спросил Снейп, устраиваясь в кресле напротив сестёр.
— Мы… мы ведь одни? — тихо спросила Нарцисса.
— Да, конечно. Ну, тут ещё Червехвост, но мы же не считаем всякий сброд?
Он направил палочку на заставленную книгами стену у себя за спиной, раздался стук, и в ней распахнулась потайная дверь, открыв узенькую лестницу, на которой стоял, словно застыв, маленький человечек.
— Как ты явно понял, Червехвост, у нас гости, — лениво произнёс Снейп.
Человечек, сгорбившись, спустился на несколько ступенек вниз и вошёл в комнату. У него были маленькие влажные глазки, острый нос и неприятная улыбка. Левой рукой он поглаживал правую, как будто одетую в яркую серебристую перчатку.
— Нарцисса! — пискнул он. — И Беллатрикс! Как мило…
— Если хотите, Червехвост принесёт нам чего-нибудь выпить, — сказал Снейп. — А потом вернётся в свою спальню.
Червехвост моргнул, как будто Снейп чем-то в него кинул.
— Я тебе не слуга! — пропищал он, избегая смотреть Снейпу в глаза.
— Правда? А мне казалось, что Тёмный лорд отправил тебя сюда помогать мне.
— Помогать — да, но не готовить тебе напитки и не… не убирать у тебя дома!
— Червехвост, я и понятия не имел, что ты жаждешь более опасных заданий, — вкрадчиво произнёс Снейп. — Это легко устроить: я поговорю с Тёмным лордом…
— Я и сам могу поговорить с ним, если захочу!
— Конечно, можешь! — усмехнулся Снейп. — Но пока принеси нам выпить. Эльфийское вино вполне сгодится.
Червехвост на секунду замешкался с таким видом, будто готов был возразить, но потом повернулся и вышел в другую потайную дверь. Послышался стук и звяканье бокалов. Через несколько секунд он вернулся с пыльной бутылкой и тремя бокалами на подносе. Он швырнул его на шаткий стол и поспешил прочь, захлопнув за собой покрытую книгами дверь.
Снейп наполнил три бокала кроваво-красным вином и передал два из них сёстрам. Нарцисса пробормотала "спасибо", Беллатрикс же промолчала, не спуская со Снейпа убийственного взгляда. Его это, казалось, не смущало: напротив, вид у него был довольно весёлый.
— За Тёмного лорда, — сказал он, поднял и осушил бокал.
Сёстры последовали его примеру. Снейп снова наполнил бокалы. Выпив ещё вина, Нарцисса поспешно сказала:
— Северус, извини, что вот так пришла сюда, но мне нужно было с тобой встретиться. Кажется, ты единственный, кто может мне помочь.
Снейп протянул вперёд руку, останавливая её, а потом снова направил свою палочку на дверь, за которой скрывалась лестница. Раздался громкий треск, визг, а потом стало слышно, как Червехвост юркнул обратно вверх по лестнице.
— Приношу свои извинения, — сказал Снейп. — Повадился в последнее время подслушивать под дверью, не знаю, чего он добивается… Так о чём ты, Нарцисса?
Та глубоко, судорожно вздохнула и начала снова:

— Северус, я знаю, что мне нельзя быть здесь, мне сказали никому ничего не говорить, но…
— Вот и попридержи язык! — огрызнулась Беллатрикс. — Особенно в такой компании.
— Такой компании? — язвительно повторил Снейп. — И как, Беллатрикс, прикажешь это понимать?
— Так, что я не доверяю тебе, Снейп, и тебе это прекрасно известно!
Нарцисса издала звук, похожий на всхлип без слёз, и закрыла руками лицо. Снейп поставил бокал на стол и снова сел, положив руки на подлокотники кресла и глядя с улыбкой в негодующее лицо Беллатрикс.
— Думаю, Нарцисса, стоит выслушать то, что так рвётся сказать Беллатрикс. Это избавит нас от досадных перебиваний. Ну, продолжай, Беллатрикс, — сказал Снейп. — Почему же ты мне не доверяешь?
— По сотне причин! — громко сказала она, выходя из-за дивана и швыряя на стол свой бокал. — С чего бы начать? Где ты был во время падения Тёмного лорда? Почему ни разу не пытался найти его, когда он исчез? Что ты делал все эти годы, пока жил под боком у Дамблдора? Почему ты помешал Тёмному лорду завладеть философским камнем? Почему не вернулся, как только Тёмный лорд переродился? Где ты был несколько недель назад, когда мы сражались, чтобы вернуть Тёмному лорду пророчество? И почему, Снейп, Гарри Поттер до сих пор жив, когда он уже пять лет как в твоих руках?
Она остановилась, грудь её быстро вздымалась и опускалась, щёки алели. За ней, всё ещё пряча лицо в ладонях, неподвижно сидела Нарцисса.
Снейп улыбнулся.
— Перед тем, как ответить тебе — о да, Беллатрикс, я отвечу! Можешь передать мой ответ другим всем тем, кто шепчется у меня за спиной и разносит лживые сплетни о том, что я предал Тёмного лорда! — Перед тем, как ответить, позволь-ка мне самому спросить тебя. Ты и правда думаешь, что Тёмный лорд не задал мне каждый из этих вопросов? И правда считаешь, что, не будь я в состоянии дать ему удовлетворительные ответы, я сидел бы здесь и разговаривал с тобой?
Она замялась.
— Я знаю, что он доверяет тебе, но…
— Ты считаешь, что он ошибается? Или что я как-то его провёл? Одурачил Тёмного лорда, величайшего волшебника, самого искушённого в чтении мыслей, какого только видел свет?
Беллатрикс ничего не ответила, но впервые, кажется, чуть смутилась. Снейп не стал настаивать на своём. Он снова взял бокал и, отпив из него, продолжил:
— Ты спрашиваешь, где я был во время падения Тёмного лорда. Я был там, где он приказал мне быть, в Школе магии и волшебства Хогвартс, потому что он хотел, чтобы я шпионил за Альбусом Дамблдором. Полагаю, тебе известно, что должность эту я занял по приказу Тёмного лорда?
Едва заметно кивнув, она открыла было рот, но Снейп её опередил:
— Ты спрашиваешь, почему я не пытался найти его, когда он исчез. По тем же причинам, что и Эйвери, Яксли, Кэрроузы, Грейбек, Люциус, — он чуть наклонил голову в сторону Нарциссы, — и многие другие. Я думал, что с ним покончено. Я не горжусь этим, я ошибался, но так оно и было. Если бы он не простил нас, потерявших тогда веру, у него осталось бы очень мало последователей.
— У него осталась бы я! — горячо воскликнула Беллатрикс. — Я, проведшая за него много лет в Азкабане!

— Да, действительно, весьма похвально, — скучающим голосом сказал Снейп. — Конечно, в тюрьме от тебя было не много проку, но сам жест, несомненно, был красив…
— Жест! — вскрикнула она, в гневе она казалась немного сумасшедшей. — Пока я страдала от дементоров, ты был в Хогвартсе, преспокойно притворяясь домашним любимцем Дамблдора!
— Не совсем, — спокойно сказал Снейп. — Он, как ты знаешь, не захотел дать мне место учителя защиты от тёмных искусств. Видимо, решил, что это может привести к рецидиву, искусить меня взяться за старое.
— Так это и была твоя жертва Тёмному лорду — не преподавать твой любимый предмет? — язвительно усмехнулась она. — Зачем ты всё это время оставался там, Снейп? Продолжал шпионить за Дамблдором для хозяина, которого считал мёртвым?
— Навряд ли, — сказал Снейп, — хотя Тёмный лорд доволен тем, что я не бросил свою должность: когда он вернулся, у меня для него были сведения о Дамблдоре за шестнадцать лет — гораздо более полезный подарок к возвращению, чем бесконечные воспоминания о том, как неприятно было в Азкабане…
— Но ты остался…
— Да, Беллатрикс, я остался, — сказал Снейп, впервые показав хотя бы намёк на нетерпение. — У меня была удобная работа, которую я предпочёл каторжному труду в Азкабане. Ты знаешь, тогда ловили пожирателей смерти. Заступничество Дамблдора спасло меня от тюрьмы; это было очень удобно, и я этим воспользовался. Повторяю: Тёмный лорд не жалуется, что я остался, так что не понимаю, с чего бы жаловаться тебе.
— Дальше, кажется, ты хотела знать, — продолжал он чуть громче, так как Беллатрикс явно готова была его перебить, — почему я встал между Тёмным лордом и философским камнем. Ответ прост. Он не знал, может ли мне доверять. Он, как и ты, считал, что из верного пожирателя смерти я превратился в марионетку Дамблдора. Он был в жалком состоянии, очень слаб, делил тело с посредственным волшебником. Он не смел обнаружить себя перед бывшим союзником, если этот союзник мог сдать его Дамблдору или Министерству. Я глубоко сожалею о том, что он не доверял мне. Тогда он мог бы вернуться к власти на три года раньше. Я же фактически видел только алчного и презренного Квиррелла, который пытался украсть камень, и признаю, сделал всё что мог, чтобы ему помешать.
Рот Беллатрикс скривился, как будто она приняла неприятное лекарство.
— Но ты не возвратился, когда он вернулся, ты не прилетел к нему немедленно, как только почувствовал, что тёмная метка жжёт…
— Верно. Я возвратился через два часа. Вернулся по приказу Дамблдора.
— Дамбдлора?.. — негодующе начала она.
— Подумай! — сказал Снейп, снова выдавая своё нетерпение. — Подумай! Подождав два часа, всего два часа, я обеспечил себе возможность остаться в Хогвартсе шпионом! Позволив Дамбдлору считать, что я возвращаюсь на сторону Тёмного лорда только потому, что мне так приказано, я получил возможность передавать сведения о Дамблдоре и Ордене Феникса! Тёмная метка набирала силу многие месяцы. Я знал, что он должен вернуться, все пожиратели смерти знали! У меня ведь было достаточно времени, чтобы обдумать свои действия, спланировать следующий шаг, бежать, как Каркаров.

Уверяю тебя, первоначальное недовольство Тёмного лорда моим опозданием совершенно прошло, когда я объяснил ему, что остался ему верен, хоть Дамбдлор и считал меня своим человеком. Да, Тёмный лорд считал, что я навсегда покинул его, но он ошибался.
— Но какой с тебя был толк? — едко усмехнулась Беллатрикс. — Какую полезные сведения мы от тебя получили?
— Мои сведения передавались напрямую Тёмному лорду, — сказал Снейп. — Если он предпочитает не делиться ими с тобой…
— Он делится со мной всем! — вспылила Беллатрикс. — Он называет меня своей самой верной, самой преданной…
— Неужели? — с лёгким намёком на недоверие в голосе спросил Снейп. — До сих пор, после фиаско в Министерстве?
— Это была не моя вина! — вспыхнула Беллатрикс. — Тёмный лорд в прошлом поверял мне самое сокровенное — если бы не Люциус…
— Не смей… не смей обвинять моего мужа! — проговорила Нарцисса тихим безжизненным голосом, поднимая глаза на сестру.
— Нет смысла распределять вину, — миролюбиво заметил Снейп. — Что сделано, то сделано.
— Вот только не тобой, — гневно сказала Беллатрикс. — Нет, тебя снова не было, когда все остальные подвергались опасности, так, Снейп?
— Мне было приказано оставаться в тени, — ответил Снейп. — Возможно, ты не согласна с Тёмным лордом, возможно, думаешь, что Дамблдор не заметил бы, что я вступил в ряды пожирателей смерти в борьбе с Орденом Феникса? И — прости меня — ты говоришь об опасности… Ты, кажется, сражалась с шестью подростками?
— К которым, как тебе прекрасно известно, вскоре присоединилась половина Ордена! — огрызнулась Беллатрикс. — И, раз уж мы заговорили об Ордене, ты, кажется, до сих пор говоришь, что не можешь выдать местонахождение их штаб-квартиры?
— Я не хранитель тайны и не могу назвать место. Ты, я думаю, понимаешь, как действует это волшебство? Тёмного лорда удовлетворяют те сведения об Ордене, которые я передаю. Они, как ты, наверное, могла догадаться, сделали возможным недавние поимку и убийство Эммилин Вейнс и уж определённо помогли избавиться от Сириуса Блэка, хотя вся заслуга в том, что его добили, конечно, принадлежит тебе.
Он склонил голову и поднял тост. Выражение её лица не смягчилось.
— Ты избегаешь моего последнего вопроса, Снейп. Гарри Поттер. Ты мог бы убить его в любой момент за последние пять лет. Ты не сделал этого. Почему?
— Ты обсуждала это с Тёмным лордом? — спросил Снейп.
— Он… мы в последнее время… Я тебя спросила, Снейп!
— Убей я Гарри Поттера, Тёмный лорд не смог бы использовать его кровь, чтобы возродиться и стать непобедимым…
— Ты хочешь сказать, что предвидел, что мальчишка понадобится для этого? — ядовито усмехнулась она.
— Не хочу, я понятия не имел о его планах. Я уже признался, что считал Тёмного лорда мёртвым. Я просто пытаюсь объяснить, почему Тёмный лорд не жалел, что Поттер выжил, по крайней мере, ещё год назад…
— Но почему ты оставил его в живых?
— Ты, что, не поняла? От Азкабана меня спасало только заступничество Дамблдора! Разве ты не согласишься с тем, что убийство любимого ученика могло бы настроить его против меня? Но дело не только в этом. Должен тебе напомнить, что когда Поттер впервые прибыл в Хогвартс, вокруг него всё ещё ходило много легенд, слухов о том, что сам он великий тёмный волшебник и именно поэтому выжил после нападения Тёмного лорда. Вообще-то многие старые последователи Тёмного Лорда подумали, что Поттер может стать тем знаменем, вокруг которого мы снова могли бы сплотиться. Признаюсь, мне было любопытно, и я вовсе не был настроен убивать его, как только он сунет нос в замок.
Конечно, очень скоро мне стало очевидно, что у него вовсе нет никаких необыкновенных способностей. Он выбрался из нескольких переделок благодаря простому сочетанию чистого везения и более талантливых друзей. Он полная посредственность, хотя так же несносен и самодоволен, как раньше был его отец. Я делал всё от меня зависящее, чтобы его вышвырнули из Хогвартса, где, по моему мнению, ему совсем не место, но убивать его или позволить кому-то его убить на моих глазах… Глупо было бы так рисковать под носом у Дамблдора.
— И, несмотря на всё это, мы должны поверить, что Дамблдор ни разу тебя не заподозрил? — спросила Беллатрикс. — Что он понятия не имеет, кому ты предан на самом деле, и до сих пор безоговорочно доверяет тебе?
— Я хорошо играю свою роль, — ответил Снейп. — И ты забываешь о самой большой слабости Дамблдора: ему необходимо верить в лучшее в людях. Я сочинил ему легенду о глубочайшем раскаянии, когда, только-только из пожирателей смерти, вошёл в коллектив школы, и он встретил меня с распростёртыми объятиями — однако, как я уже сказал, так и не допустил меня к тёмным искусствам ближе, чем надо. Дамблдор всегда был великим волшебником — о да, великим, Беллатрикс, — тут Беллатрикс язвительно хмыкнула. — Тёмный лорд признаёт это. Однако, и мне приятно об этом говорить, Дамблдор стареет. Дуэль с Тёмным лордом в прошлом месяце ослабила его. Он получил серьёзное увечье, потому что реакция его уже не так стремительна, как раньше. Но все эти годы он не переставал доверять Северусу Снейпу, и в этом моя огромная ценность для Тёмного лорда.
Вид у Беллатрикс всё ещё был невесёлый, хотя теперь она, казалось, уже не знала, чем ещё уязвить Снейпа. Воспользовавшись её молчанием, Снейп обратился к её сестре:
— Итак… ты пришла попросить меня о помощи, Нарцисса?
Нарцисса взглянула на него. На лице её было написано отчаянье.
— Да, Северус. Я… я думаю, ты единственный, кто может мне помочь, больше мне некуда обратиться. Люциус в тюрьме, и…
Она прикрыла глаза, и из-под её век выкатились две большие слезы.
— Тёмный лорд запретил мне говорить об этом, — продолжала Нарцисса, всё ещё не открывая глаз. — Он хочет, чтобы никто не знал план. Он… очень секретный, но…
— Если он запретил, ты не должна говорить, — тут же отозвался Снейп. — Слово Тёмного лорда — закон.
Нарцисса ахнула, как будто он окатил её ледяной водой. На лице Беллатрикс, впервые с тех пор, как она вошла в этот дом, отразилось удовлетворение.
— Вот! — торжествующе сказала она сестре. — Даже Снейп говорит: сказали тебе не говорить, так храни молчание!
Но Снейп встал на ноги, подошёл к маленькому окошку, посмотрел между штор на пустынную улицу и снова задёрнул их. Нахмурившись, он обернулся к Нарциссе.
— Случилось так, что я знаю о плане, — тихонько сказал он. — Я один из тех немногих, кому Тёмный лорд рассказал о нём. Однако, Нарцисса, не будь я посвящён в тайну, ты была бы виновна в великой измене Тёмному лорду.
— Я подумала, что ты-то должен об этом знать! — свободнее вздохнула Нарцисса. — Он так доверяет тебе, Северус…
— Ты знаешь о плане? — спросила Беллатрикс, и мимолетное выражение удовлетворения на её лице сменилось негодованием. — Ты знаешь?
— Разумеется, — ответил Снейп. — Но какая тебе нужна помощь, Нарцисса? Если ты решила, что я могу убедить Тёмного Лорда передумать, боюсь тебе не на что, совсем не на что надеяться.
— Северус, — прошептала она. По её бледным щекам текли слёзы. — Мой сын… мой единственный сын…
— Драко должен гордиться, — равнодушно сказала Беллатрикс, — Тёмный лорд оказывает ему великую честь. И могу сказать, что Драко не пытается увильнуть от своего долга, он, кажется, рад возможности показать себя и в восторге от перспективы…
— Это потому, что ему шестнадцать лет, и он понятия не имеет, что ему предстоит! Почему, Северус? Почему мой сын? Это слишком опасно! Я знаю, это месть за ошибку Люциуса!
Снейп ничего не ответил. Он отвернулся, чтобы не видеть её слёз, как будто они были неприличны, но не мог притворяться, что не слышит её.
— Поэтому он выбрал Драко, да? — не унималась она. — Чтобы наказать Люциуса?
— Если Драко сумеет, — сказал Снейп, всё ещё не глядя в её сторону, — ему достанутся величайшие почести.
— Но он не сумеет! — зарыдала Нарцисса. — Как он может, когда сам Тёмный лорд?…
Беллатрикс ахнула. У Нарциссы, похоже, сдали нервы.
— Я только хочу сказать… что никто ещё не смог… Северус, пожалуйста… Ты, ты всегда был любимым учителем Драко… Ты старый друг Люциуса… Я тебя умоляю… Ты самый любимый, самый близкий советник Тёмного лорда… Поговори с ним, убеди его…
— Тёмного лорда нельзя убедить, и я не настолько глуп, чтобы пытаться это сделать, — решительно ответил Снейп. — Я не могу скрыть, что Тёмный лорд зол на Люциуса. Люциус отвечал за успех предприятия. Он же дал себя поймать, как и многие другие, и не смог договориться о сделке. Да, Тёмный лорд зол, Нарцисса, и вправду очень зол.
— Значит, я права, он выбрал Драко в отместку! — задыхаясь, произнесла Нацисса. — Он и не рассчитывал, что Драко сумеет, он просто хочет, чтобы его убили при попытке сделать это!
Не дождавшись от Снейпа ответа, Нарцисса, видимо, окончательно потеряла самообладание. Она встала, шатаясь, подошла к Снейпу и схватилась за его мантию. Приблизив своё лицо к его лицу, проливая слёзы ему на грудь, она, рыдала:
— Ты же можешь. Ты мог бы сделать это вместо Драко, Северус. У тебя бы получилось. Конечно, получилось бы, и он вознаградил бы тебя больше, чем всех нас…
Снейп схватил её за запястья и оторвал от себя вцепившиеся в мантию руки. Глядя сверху вниз на её заплаканное лицо, он медленно произнёс:
— Думаю, он хочет, чтобы в конце концов это сделал я. Но решил, что сначала должен попробовать Драко. Пойми, если у Драко получится, хоть это и маловероятно, я смогу ещё некоторое время оставаться в Хогвартсе, выполняя свою полезную миссию шпиона.
— Иными словами, его не волнует, что Драко могут убить!
— Тёмный лорд очень зол, — тихо повторил Снейп. — Ему не удалось услышать пророчество. Ты не хуже меня знаешь, Нарцисса, что он так легко не прощает.
Она согнулась, упала ему в ноги, рыдая и причитая на полу.
— Мой единственный сын… мой единственный сын….
— Ты должна гордиться! — безжалостно сказала Беллатрикс. — Будь у меня сыновья, я рада была бы отдать их на службу Тёмному лорду!
Нарцисса тихонько вскрикнула в отчаянии и схватила себя за длинные светлые волосы. Снейп наклонился, подхватил её под руки, поднял и отвёт обратно к дивану. Налив ей ещё вина, он втиснул бокал ей в руку.
— Нарцисса, довольно. Выпей. Послушай меня.
Она немного притихла и, проливая дрожащеё рукой на себя вино, отпила из бокала.
— Возможно, я смогу… помочь Драко.
Она выпрямилась, белая, как мел, глядя на него огромными глазами.
— Северус — ох, Северус — ты поможешь ему? Ты присмотришь за ним, чтобы с ним ничего не случилось?
— Я могу… попробовать.
Она отбросила бокал в сторону, и он скользнул по столу, а сама она скользнула на колени перед Снейпом, схватила его руку обеими руками и губами прижалась к ней.
— Если ты будешь рядом, чтобы защищать его… Северус, ты поклянёшься? Ты дашь Нерушимую Клятву?
— Нерушимую Клятву?
На невозмутимом лице Снейпа невозможно было прочесть ничего. Однако Беллатрикс издала торжествующий смешок.
— Ты что, не слышала, Нарцисса? О, я уверена, он попробует… Обычные пустые слова, обычные отговорки… о, конечно, всё по приказу Тёмного лорда!
Снейп не смотрел на Беллатрикс. Его чёрные глаза остановились на полных слёз голубых глазах Нарциссы, которая всё ещё сжимала его руку.
— Разумеется, Нарцисса, я дам Нерушимую Клятву, — тихо ответил он. — Возможно, твоя сестра согласится быть нашим связующим.
Беллатрикс открыла рот. Снейп опустился на колени напротив Нарциссы. Под изумлённым взглядом Беллатрикс они взялись за руки.
— Тебе понадобится твоя палочка, Беллатрикс, — холодно сказал Снейп.
Она достала палочку, всё ещё не скрывая своего изумления.
— И тебе придётся подойти поближе, — сказал он.
Она шагнула вперёд, оказавшись над ними, и поставила кончик палочки на их соединённые руки. Нарцисса заговорила:
— Будешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, пока он будет пытаться выполнить задание Тёмного лорда?
— Да, — ответил Снейп.
Тонкий язык яркого пламени вылетел из палочки и обвился вокруг их рук, словно докрасна раскалённая проволока.
— И будешь ли ты, по мере своих возможностей, оберегать его от беды?
— Да, — сказал Снейп.
Второй язык пламени вылетел из палочки и свился с первым в тонкую пылающую цепь.
— А если это окажется необходимо… если покажется, что у Драко не получится… — прошептала Нарцисса (рука Снейпа дёрнулась в её руке, но он не убрал её), — выполнишь ли ты то, что приказал сделать Драко Тёмный лорд?
На мгновение наступила тишина. Беллатрикс смотрела на обоих, широко раскрыв глаза, держа палочку на их сжатых руках.
— Да, — сказал Снейп.
Поражённое лицо Беллатрикс осветил отблеск третьего языка пламени, который вылетел из палочки, сплёлся с остальными и плотно обвил соединённые руки, подобно верёвке, подобно огненной змее.

Третья глава.
Будет и не будет Гарри Поттер громко сопел. Он бесконечно долго, почти четыре часа сидел на стуле в своей комнате, вглядываясь через окно в темнеющую улицу, и наконец заснул, прислонившись к холодному оконному стеклу. Его очки перекосились, а рот широко открылся. Туманная дымка от его дыхания оседала на стекле, искрящемся в оранжевом ярком свете уличных фонарей. Их искусственный свет освещал лицо мальчика, так, что оно выглядело каким-то призрачным под копной неопрятных черных волос.
По комнате было разбросано множество различных приспособлений, которые с первого взгляда казались просто мусором. Впрочем, обыкновенного мусора тоже было предостаточно. Пол был усеян совиными перьями, огрызками, обертками от сладостей. Среди всего этого хаоса из спутанной одежды и разбросанных газет было множество книг с заклинаниями. Заголовок одной из них, лежащей на столе в лужице тусклого света буквально ревел:
Гарри Поттер: действительно ли он Избранный?
В обществе продолжают циркулировать таинственные слухи о недавнем происшествии в Министерстве Магии. На котором видели Того-кто-не-должен-быть-помянут.
"Нам не разрешают говорить об этом, не спрашивайте меня ни о чём" - сказал один из Стирателей Памяти, который запретил разглашать свое имя, покидая Министерство вчера вечером.
Однако, хорошо осведомлённые источники в Министерстве подтвердили, что происшествие связано с легендарным Залом Пророчества.
Хотя в Министерство до сих пор отказывались даже подтвердить сам факт существования такого места, в Магическом сообществе растёт число тех, кто верит, что Упивающиеся Смертью, содержащиеся сейчас в Азкабане, ворвались туда и предприняли попытку украсть пророчество. Хотя его содержание неизвестно, муссируются предположения, что оно касается Гарри Поттера - единственного человека, кому удалось пережить Смертельное проклятие. Как известно, он также находился в Министерстве в эту ночь и принимал участие в инциденте. Некоторые заходят настолько далеко, что называют Поттера «избранным», веря, что пророчество указывает на него, как на единственного человека, который может избавить нас от Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут.
Нынешнее местонахождение пророчества, если оно действительно существует, неизвестно, хотя… (см. продолжение на стр. 2, колонка 5)
Вторая газета лежит около первой. У неё тоже убийственный заголовок:
Скримджоер занял место Фаджа.
Большая часть титульного листа был занята большой черно-белой фотографией мужчины с пышными волосами, напоминающими львиную гриву, и немного изуродованным лицом.. Картина двигалась — человек махал поднятой вверх рукой.
Руфус Скримджоер, ранее возглавлявший службу авроров в Депертаменте Магического Правопорядка сменил Корнелиуса Фаджа на посту Министра Магии. Магическое сообщество встретило новость о его назначении с большим энтузиазмом, хотя слухи о его трениях с Альбусом Дамблдором, недавно восстановленным в звании Главного Колдуна Винцегамота, всплыли в течение нескольких часов после вступления Скримджоера в должность.
Представители Скримджоера подтвердили что он встретился с Дамблдором сразу после того, как приступил к работе, но отказались комментировать обсуждавшиеся темы. Альбус Дамблдор известен тем… (продолжение на странице 3, колонка 2)
Слева от этой газеты была ещё одна, свернутая таким образом, что можно было увидеть материал о том, что Министерство Магии гарантирует безопасность студентов.
Недавно назначенный Министром Волшебства, Руфус Скримджоера, говорил сегодня о жестких новых мерах, предпринятых его Министерством, чтобы обеспечить безопасность студентов, возвращающихся в Школу Чародейства и Колдовства «Хогварц» этой осенью.
"По очевидным причинам, Министерство не будет вдаваться в детали новых строгих мер безопасности" - сообщил Министр, хотя уполномоченное лицо подтвердило, что меры включают защитные чары и заклинания, множество сложных контрпроклятий, и небольшую группу авроров, сформированную исключительно для защиты Хогварца.
Заверения нового Министра в достаточной степени подтверждают, что он действительно жёстко настаивает на обеспечении безопасности студентов. Говорит миссис Августа Лонгботтом, " Мой внук, Невилл — хороший друг Гарри Поттера, кстати, он был одним из тех, кто боролся с Упивающимися Смертью вместе с ним в Министерстве в июне и. … Но остальная часть этой истории была закрыта большой птичьей клеткой, стоящей на вершине кипы всего это. В клетке сидела великолепная полярная сова. Она высокомерно обводила комнату пристальным взглядом янтарных глаз, изредка поворачиваясь чтобы взглянуть на заснувшего хозяина. Раз или два она нетерпеливо щелкнула клювом, но Гарри слишком крепко спал, чтобы услышать ее.
Большой сундук стоял в очень посреди комнаты. Его крышка была выжидательно открыта, внутри было практически пусто, если не считать поношенной одежды, конфет, пузырьков из-зпод чернил, и сломанных перьев на самом дне. Поблизости, на полу валялся фиолетовый рекламный листок, изукрашенный словами:
----ИЗДАНО ОТ ИМЕНИ----
Министерства Магии
ЗАЩИТА ВАШЕГО ДОМА И СЕМЬИ ОТ ТЕМНЫХ СИЛ
Волшебному сообществу в настоящее время угрожает от организация, члены которой именуют себя «Упивающимися Смертью». Соблюдение следующих простых рекомендаций по безопасности поможет защищать Вас, вашу семью, и ваш дом от нападения.
1. Вам лучше не покидать дом всем сразу.
2. Особую осторожность следует проявить в тёмное время суток. Везде и всегда, где только возможно старайтесь завершать все дела вне дома до наступления темноты.
3. Предусмотрите меры личной безопасности вокруг вашего дома, удостоверьтесь, что все члены семьи знают о неотложных мерах, таких как Защитные и Развеивающие Чары, а несовершеннолетние знают, как переместиться в безопасное место.
4. Договоритесь с близкими друзьями и членами семьи об использовании секретного вопроса, чтобы если Упивающиеся Смертью примут их облик при помощи Многосущного зелья вы смогли их обнаружить. (см. страницу 2).
5. Если Вы заметили, что член вашей семьи, коллега, друг, или сосед странно себя ведут, немедленно свяжитесь с Силами Магического Правопорядка, Возможно, к ним было применено проклятие Подвластия. (см. страницу 4).
6. Если Темная Метка появится над любым жилым домом или любым другим зданием – не входите внутрь, но немедленно сообщите в офис авроров.
7. По непроверенным сведениям, Упивающиеся Смертью теперь могут использовать Inferi (см. страницу 10). При обнаружении любых следов Inferius, нужно сообщить в Министерство НЕМЕДЛЕННО.
Гарри хрюкал в его сне, и его лицо сползло вниз вдоль окна на дюйм, отчего очки ещё больше перекосились, но он так и не проснулся. Будильник, который Гарри починил несколько лет назад, громко тикал на подоконнике, показывая без одной минуты одиннадцать. Около него, в расслабленной руке Гарри сжимал кусок пергамента, исписанного тонким наклонным почерком. Гарри перечитывал это письмо так часто, начиная с момента, когда оно пришло, три дня назад, что, хотя оно было доставлено свёрнутым свитком, сейчас выглядело как плоский лист бумаги.
Дорогой Гарри,
Если это удобно для тебя, я приеду в дом номер четыре, на Прайвет-Драйв, в эту пятницу в одиннадцать часов вечера, чтобы проводить тебя до Норы, куда ты приглашен провести оставшуюся часть каникул.
Если ты согласен, я буду рад твоей помощи в одном деле, которое я надеюсь решить по пути в Нору. Я объясню тебе подробнее при встрече.
Пожалуйста, пришли ответ этой же совой. Надеюсь увидеть тебя в эту пятницу,
С наилучшими пожеланиями,
Альбус Дамблдор
Хотя он уже выучил его наизусть, Гарри украдкой поглядывал на письмо каждые несколько минут с семи часов того вечером, когда он впервые поднял его, лежащее у окна в спальне, из которого открывался отличный вид на обе стороны Привет-Драйв. Он знал, что бессмысленно продолжать перечитывать слова Дамблдора. Гарри отправил "да" с совой, доставившей сообщение, как требовалось. И всё, что он мог теперь сделать, заключалось в одном: ждать. Или Дамблдор действительно придёт, или нет.
Но Гарри до сих пор не упаковал вещи. Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, что его собираются спасти от Дурслей после каких-то двух недель их компании. Он не мог отделаться от чувства, что что-то идёт не так, как надо – вдруг сова с его ответом на письмо Дамблдора, сбилась с пути; или Дамблдору что-то помешает забрать его; да и письмо, могло оказаться вовсе не от Дамблдора, а какой-нибудь уловкой, шуткой или даже ловушкой. Гарри был не в силах упаковав вещи столкнуться с тем, что их придётся снова распаковать. Единственный шаг, который он сделал, готовясь к предстоящей поездке – это благополучно закрыл свою полярную сову Хедвигу, в клетке.
Минутная стрелка на будильнике достигла цифры двенадцать и, в этот самый момент уличный фонарь за окном погас.
Гарри проснулся, как будто внезапная темнота была сигналом тревоги. Торопливо поправив очки и отлепив щеку от оконного стекла, он прижался носом к окну и смотрел искоса вниз на тротуар. Высокая фигура в длинном, вздымающемся плаще шла по дорожке сада.
Гарри подпрыгнул, как если бы его ударило током, опрокинул стул, и начал хватать всё, что попадалось под руку и бросать в сундук. Когда он потянулся за комплектом одежды, двумя книг с заклинаниями и пакетиком чипсов, в дверь позвонили. Внизу в гостиной Дядя Вернон кричал: "Кого это принесло посреди ночи?"
Гарри застыл с медным телескопом в одной руке и спортивными штанами другой. Он совсем забыл предупредить Дурслей, что Дамбледор может приехать. Он ощутил нечто среднее между паническим ужасом и приступом смеха, выкарабкиваясь из-за су