А как же наш богатырь-удалец в люди-то вышел, после как подрядчик от ворот ему поворот дал? А вот как.

Не получилося у Максиморона к подрядчику прибиться – пошел он в други места, тож деньгой-властью богатые. То в Госбанк президентом навялится, то в Думу спикером, то директором рынка – эта… международного… А везде ему отлуп! И не за то, что косорыл иль горбат – тут всё при ём, можно б и убавить, - а за то, что …морон. Как дойдет докỳмент подписывать, увидят «Макс.И.Морон» - и в отказ. Уж чем так это его моронство людЯм не глянулось – и не знаю, но как только услышит кто, что хлопец из моронов – тут же дёру со всех ног дает иль Максиморону колобах да тычков навешать норовит. Приустал тада малец, ослаб совсем и духом пал. Куды бечь, где спасенья искать – не знат.

Сидел он раз так, с думами своими унылыми, глядит – пес тащится бродячий, репьями утыканный. Тошшой такой – один нос да ребра осталися. Пожалел его Максиморон, последний севрюги кусок отдал: на, подавися, друг ситный, авось, отмучишься. Но не подавился пес шелудивый, стрескал за милу душу – да еще и говорит опосля: «Вот хоть и гадость эта твоя рыба, а не там ты, дурак, точку ставишь. С того и беды имеешь», - и дальше потрусил.

Три дни, три ночи ломал Максиморон голову над словами песьими – а разгадал, где собака порылася. И стал с той поры подписываться: «Максим О’Рон». И пошли его дела в гору. А ведь всю жисть поломать могла малость малая: точка в ненужном месте.

Тут и сказочкам конец.
МаксимОрон - молодец.