или Почему Максиморон жилетков не носит

Долго ли, коротко ль, сыскал себе Максиморон работенку – да не абы каку, а непыльну и прибыльну. Стал деньгу заколачивать, по мешкам раскладывать, по банкам-сейфам распихивать. Заматерел, окреп. Теперь уж не он кого, а его самого дядькой кличут. Бороду лопатой отпустил, курей-хряков завел – живи, казалось, не хочу! Ан неможется Максиморону, гложет его обида старая, стародавняя. Забрал он тогда бороду в кулак, бровь нахмурил, мозгами пораскинул – да и пошел того подрядчика искать, чтоб должок вернуть, «самдурак» прямо в харю его бесстыжую бросить.

Пришел на то само место, глядь-поглядь, а дядька уж не дядька, а дед вовсе. Засумлевался Максиморон: не пришибет ли старика слово его веское до смерти. А и дело доделать охота, раз уж пришел. Вот и говорит он тогда: «А что, дед, не узнал ты меня, мальчонку ясноглазого, горе горькое через твой отлуп мыкавшего?» Глянул подрядчик на купца-молодца, брюхом округлого, цепьми златыми увешанного – и узнал, и слезьми залился: «Ой, не губи, барин! Не оставь детей-внуков сиротами! Я больше не бу-у-у-уду!»

Грозен Максиморон, да отходчив. Не загубил мерзавца подрядчика. Даже жилетку снял с плеча сваво барского могутного – и старику пожаловал: «Носи, дед. Помни мою добрость и внукам накажи.»

Вот и нету больше у Максиморона жилетков. Потому и не носит.