Путешествие к сердцу тьмы продолжается, а загадка человеческого опустошения вероятно никогда не будет разгадана до конца. Просто что-то внутри умирает, позволяя бесчувственно наблюдать за тем, как по твоему приказу молодых и старых, женщин и мужчин ликвидируют во имя "великой идеи". После процесса Эйхмана мы все знаем, про убийц за письменным столом. После фильма Ланцманна мы заглянули в глаза монстрам. Но остаются жертвы, те, кого лишили жизни, будущего, памяти, вернули в запасники вселенной по атомам. Как девушка Бофана, лицо с обложки, которую зверски пытали, а затем убили в самом начале жизни. Без всякой даже надуманной причины. Теперь её лик вырван у забвения.

Рити Пан сам переживший пятилетний ужас правления "красных кхмеров", встретился сперва с заплечными мастерами, работниками жуткой тюрьмы С-21, записав с ними интервью прямо в мрачных интерьерах лютого застенка, а затем и ответственным за ее работу товарищем Дутем. Некоторое время спустя после выхода фильма режиссер написал в соавторстве с Кристофом Батайем некое размышление над тем, что это было. Не то, чтобы фильм был неполноценен - напротив, он даже местами избыточен. Вот сидит дедулька и со слезами умиления на глазах рассказывает каким слепым орудием партии и служившей ей программой идеологии он был. Как он, исправный служака, незатейливый ищейка, просто выполнял свой долг перед народом. Боже, сколько такого подобного мы уже слышали и от Эйхмана, и от эсесовцев, которых тайно снимал Ланцманн. Как все эти безжалостные палачи мимикрируют под часть исторического пейзажа и "время было такое", "враг есть враг"! Старые партийцы, старые НКВДешники вполне могли бы наговорить нечто подобное, если бы у России в 80х был свой Ланцманн. Был свой Рити Пан. Вместо них, у нас был Феликс Чуев, смотревший на Молотова с нескрываемым обожанием, В фильме мы не слышим вопросов режиссера, они как раз пояснены в книге, пояснена подоплека вопросов, поэтому стоит прочитать книгу после фильма, а не наоборот.

Однако, помимо фактического фона, в книге рассказана и трагическая судьба самого автора и его семьи в период геноцида, трогательная любовь к погибшим родителям, боль от их потери, но и собственная война за выживание, звериная и ожесточенная борьба совсем молодого человека, который не хочет на тот свет. И в перехлест истории товарища Дутя, встречи с ним, его ложь, его смех, его лирические отступления и цитаты из великих французских поэтов. Каким самообладанием должен был обладать Рити Пан чтобы не изрыгнуть на этого врага рода человеческого всю свою боль, гнев, желание возмездия? Говорить с ним, играть в интеллектуальные шахматы, превращающиеся время от времени в "чапаева" - это всё вероятно стоило автору больших усилий. И в этом его подвиг. Говорить так неимоверно тяжело, когда нет ничего, кроме бесконечной боли. Фантастическая пустота от изничтоженных, превращенных в пыль жизней "кричит", но мы её не слышим. Рити Пан связал в своей книге голос убийцы, душегуба, мучителя и голос растоптанной, но не утративший дар речи жертвы.