Спустя 12 лет вернулся на север Германии. Только база была километров на 75 севернее. Обплавали фризские острова - диковатый и очаровательный Амрум, пенсионерский рай Фер, зажиточный и шикарный Зюльт и даже на датский Рёмё заехали, куда ведет узковатая дорога-мост. На Рёмё, что для датчан должно быть что-то вроде Сочи, прямо на пляж можно заехать на машине - он по ширине как несколько утоптанных футбольных полей. Запускают воздушных змей немецкие туристы. Солнце как поплавок бултыхается в дребезжащем на стыке с морем средоточии неба. В материковой Дании почувствовал себя как в фильме ужасов. Слишком всё красиво, ухоженно, завитушки и ленточки, вазочки и цветочки на калитках, ничего, что нарушало бы гармонию неудержимого стремления к идеалу. Однако, зная человеческую природу, которая как известно с гнильцой, нутром чувствуешь, что где-то вся хтоническая свистопляска должна твориться; за красивенькими ставеньками украшенными инкрустациями наверняка проходят жестокие БДСМ-вечеринки без стоп-слов...

Я помню поездку на Хельголанд в 2013 - я тогда стихи написал, а сейчас мы туда не поехали. Дорого. Зато были на Зюльте, куда можно приехать за световой день из самого юго-восточного конца Германии, в баварских Альпах, если выехать прямо в пять часов утра. Заплатили за вход на пляж - немыслимо! Променада как в Гааге, наглые чайки, гогочущие туристы и очень хочется выпить пива. Чуть поодаль целые кварталы вилл тех, чья жизнь удалась. У них всё чинно, благородно. Никаких беженцев. Проблемы мира вдалеке. Главная проблема - повышенный холестерин и волатильность на рынках.

Полтора часа на автобусе - и вот ты уже не на Северном, а на Балтийском море... Фленсбург - город, который когда-то на референдуме после Первой мировой решил быть с Германией. За что, вероятно, поплатился десятками тысяч жизней своих сограждан. А остались бы в Дании, побыли в оккупации пару лет и вся недолга. Мотыльки летят на имперский огонь. И огонь этот горит не в крови, не в телеграмканалах, а в россказнях нянек, да бабок. Маленький мечтает прибиться к большому, вместо того, чтобы в самостоянии маленького укрепиться.
Вот самая западная часть Балтики, а когда-то я стоял у самого восточного его выверта, на берегу Финского залива в Петергофе и было это без малого двадцать лет назад. Тогда я увидел море первый раз в жизни.

Последнее время у меня столько впечатлений, что голова не успевает их перерабатывать. Они мелькают как в калейдоскопе, я пересматриваю фотографии и не верю собственным глазам. Сегодня снова в Париж, на сей раз в архив, последний фрагмент большого полотна, которое надо дописать. Дневники Жоржа Могредиена. После этого останется дописать пятую главу и написать заключение, несколько развернутое. Надо торопиться. Я чувствую, как время начинает поджимать...