Снизились из-за подушки облаков и открылся вид на заснеженные поля. Именно так мы всегда прилетали в Москву на Новый год. Нас ждали две недели веселья, встреч, шуток, игр, прогулок. Времени с мамой, бабушкой и друзьями. Сейчас Петры нет уже семь лет, мамы уже скоро два года. Друзья все Москву покинули. Никаких праздников, а Перепеченское кладбище. А я прилетел к другой женщине в противоположную сторону. То пронеслось, не закрепилось. Я живу в новом.
В Париже я был пару дней с Петрой и тогда еще одной только только забегавшей Софией в 2011-м. Я смотрел на всё, что мне показывала Петра с блаженной улыбкой и прислушивался к языку.
Потом было три поездки с детьми. 2022. 2023. 2024. Обстоятельные и долгие, в общей сложности месяц. Я многое там пережил, передумал. Для меня Париж стал как Питер когда-то, когда я туда приехал в 2005 первые раз. Ожившей историей. То, о чем я читал в книгах стало осязаемым. Стало реальностью. И как всегда эту реальность надо было вместить в себя.
В районе Пантеона встретились с Пьером. Потом пошли в Люксембургский сад любоваться зеленой травой припорошенной снежком и красками осени на деревьях. Сад оказался много приятней о такую пору, чем летом. Зеленые металлические стулья сгрудились как мерзнущие голуби. Редкие посетители кутались в демисезонные пальтишки. Паломницы-модницы со всех концов Восточной Европы выгуливали меховые сапожки и куцые шубки.
Пьер знает русскую историю лучше большинства русских. Этот факт особенно забавен, потому что в своей работе он никак с Россией не соприкасается. Когда он начинает рассуждать про Чаадаева, я вспоминаю своих однокурсников которые с трудом могли назвать сколько было Толстых в русской литературе.
После встретились с Клеманс, посмотрели её новую, еще не готовую квартиру. Мне нужен был отдых. Утром я чуть было не опоздал на самолет в Берлине. Автобус в 3 часа утра из Дрездена уехал без меня. Я его не признал. Два товарища по несчастью подхватили меня на машине. Под 200 км-ч по замерзшему автобану, потом бегом по головам людей через проверки. Впервые в жизни выпил залпом в 6 утра предложенную мне бутылку пива.
Вечером гуляли на Монмартре - оказалось, что это совсем близко от нашего старого гнездышка. Было холодно и сыро. В Сакре-кёр никто особо не шел. Никакой очереди. И я туда впервые в жизни зашел. Честно говоря я ожидал большего. Будто Васнецов расписывал. В центре огромная фреска с гигантским Иисусом. Получается размер один отличал его от других. Не слово. Выйдя я сказал, что если бы был инопланетянином или папуасом язычником, то не понял бы после посещения собора про что вообще христианство.
В субботу были на смешной свадьбе подруги Клеманс в клубе на кораблике у причала Сены. Почувствовал себя там как на школьной дискотеке. Шумно, Бритни Спирс. Всем наливают. Хорошо, что мы оттуда быстро ушли и смогли еще погулять в ночи. А до этого была выставка посвященная революционным года 1793/1794 в музее Карнавале. Куда мы успели до прихода толп. В воскресенье побродили по каналу Урк. Я всё думал каково было бы прожить там всю жизнь. Родиться там. Прожить 90-е, нулевые, однако ж решил, что ничего лучше в моей жизни быть не могло и как говорят немцы, нельзя гулять одновременно на всех свадьбах. Везде все одно и то же. Только книжные магазины во Франции ни с чем не сравнятся. Я нашел там "Заповедник" Довлатова и "Шведского всадника" Перуца. Во всей Германии вряд ли найдется магазин с этими двумя книгами. У Сены разговорились с букинистом, который оказался большим поклонником литератюрь рюс и прочитал Клеманс лекцию минут на десять про ЧеКова и Толстого. Потом, подошед ко мне, поведал мне про свои странствия по России в приснопамятные годы. Как ездил в Кисловодск и Дербент. Удивительная встреча. Никому в Германии это нафиг не нужно. Никто тут книг не читает, даже студенты-филологи, кого это непосредственно касается, умудряются ничего не читать. Во Франции читают не только всех своих классиков, которых там в четыре раза больше, чем в России, но еще и русских захватывают невзначай.
Улетел я так же как прилетел. Смурной и уставший вернулся в полумертвый сырой Дрезден. Эта глава моей жизни почти дописана...