Я так привык путешествовать одинешенек с детьми, что почти не показалось мне странным, что нас никто не встретил в аэропорту. Хотя раньше мама наверняка бы встретила. Пока мы ждали такси, я всё раздумывал над несбывшимся предчувствием, что поездка в 2021 будет последней. В итоге, оказалось, что предчувствие оправдалось в том, что это была последняя нормальная поездка, с мамой. К бабушкиному дому подъехали в сумерках. И вот я уже стою в гостиной, в которой смотрел мультики, приходя из школы в первом классе. Слушаю как хрустит паркет, магнитятся почти бесшумно двери лакированной донельзя стенки.. Здесь когда-то праздновал я свадьбу с двумя дюжинами гостей за столом занявшим почти всю комнату. Из тех гостей четверых уже нет в живых. А еще раньше, в 97 году здесь, где я разлегся на ночь, правда в другой тогда еще кровати, тихонько угасла от инсульта моя прабабушка Евдокия Тимофеевна, ровесница Гражданской войны, в чьем деревенском доме под Тулой стояли немцы в короткий период оккупации декабря-февраля 1941-42. Знала бы она, что когда-нибудь в ее доме будут щебетать по-немецки, но не угрозы, а невинную чепуху? Она любила мне повторять: "Вот я скоро умру, и ты будешь жить в этой квартире!" Я истайна верю в эти её слова.

На следующий день, пощипывая себя, сходил в "Вавилон", он же "Форт", где глядел на все как деревенщина - хотя не был всего лишь три года. Долго бродил с дебильной улыбкой по книжному, удивляя продавьцов, которых в России в любом магазине как ос над лотком с клубникой, незнанием чего я хочу. Я ожидал увидеть тьму книг про СВО, её героев и штурм Вашингтона, а в итоге ушел с книгой Глуховского. Вообще ни одной такой книги не нашел, а хотел бы иметь в качестве сувенира.

Смешные цены на всё подбивали на импульсивные покупки и обжираловку от пуза; супчик полтора евро? Серьезно? Берем! Все берем! Зачем тогда вообще готовить? Прогулялся по пятачку перед метро. Вспомнил как в 1996 году менял тут же наклейки у старших пацанов. Еще повспоминал аллею, где сейчас парковка "Форта", вечерню гулкость шагов в ней и что она ушла и никогда-никогда больше не вернется, как и моё отрадненское детство. Сейчас совсем рядом гроздьями нахохлились электросамокаты, как в этом вашем Берлине, молодые люди беспечно посмеиваются проходя мимо. Маленькие, в просторной, не смешивающей больше трех тонов москвички внимательно переключают музыку в телефоне, косясь на светофор. Завтра правда ядерная война?

Кавалерийским наскоком порешал все свои дела - номер, банковский счет, аккаунт на госуслугах. Везде меня встречали как управляющий поместьем встречает давно не наведывавшегося барина - разве что под ручку не водили. Казалось сервис думал на шаг вперед и исключал на корню любую возможность недовольства. Если же кто-то чем-то недоволен, то сотрудники и клиенты вокруг делают вид будто происходит нечто неприличное. Будто кто-то взял, да показал ни с того, ни с сего пипиську. Взъерошенная полоумная бабка в банке выдала, отплевываясь напоследок: "Вы молчите, вам нельзя отвечать, но я знаю что вы меня слышите!" Маленькие начальники приходят за обслуживанием к большим дуракам. А как известно пока ты начальник, хоть и маленький, я - дурак и даром, что большой.

В один из первых вечеров я набрался смелости и пошел в мамину квартиру, ставшую моей, в сопровождении бабушки и одного из немногих оставшихся в Москве друзей - Д. Я думал, что меня сшибет напрочь, но первый раз я ходил и как в романах позапрошлого столетия, вступал во владение. Теперь я могу творить здесь что хочу, но я хочу сохранить все как есть. Это мой дом, я здесь вырос, я не хочу ничего менять - это крутилось в моей голове на репите. Тут мы отмечали наши славные новые года. Тут я маялся в свои 18 и переживал, читал, готовился к экзаменам. Тут я ползал, строя железную дорогу, заглядывал в 1990 году в гостиную, пока мама чертила диплом. И здесь же лежала, умирая, пока ее не забрали в бесполезную больницу. Побыв в квартире минут пятнадцать, мы вернулись к бабушке пить чай. Я не знал, что еще вернусь домой надолго дабы повторить путь, который пришлось пройти маме.

В субботу рано утром поехали на метро до Казанского вокзала, сели в электричку и поехали к дяде Мише и Антону на дачу в озерные места. Тоже частичка детской ойкумены. Год 97-й, не последняя среди старых, ухоженных дач-кормилец с чудесной антенной, благодаря которой по вечерам сериал - Гриф - птица терпеливая! - на неказистой "Юности" - сквозь жуткие помехи угадывается погоня по тесным улочкам, а за окном шебуршит ночная симфония и ветер постукивает мини-мельницами от кротов. Я вспомнил последний наш приезд с мамой, как ходили купаться на Белое, в заброшенный пионер лагерь. Похожие на лягушат старики лениво сгоняли уже присосавшихся слепней, в воду лезли обрюзгшие тетки, стройные мамочки и оголтелые дети. Над гладью озера вдруг проносился истребитель, оглашая лес гулким грозным рёвом. А потом мы ели в беседке соленый-пресоленый шашлык, пили вино и кормили комаров. Ежечасно детей отпускали в парник рвать огурцы, которые они поедали вёдрами, что в данном случае не гипербола. В этот раз всё было похоже. Ходили в поселок за мороженым (что для Антона значило за пивом), купались до синюшных губ и даже едва не познакомились с гадюкой, которая, заползши в туалет, познакомилась с лопатой дяди Миши. Как четверть века назад вешали ключи на гвоздик под листвой у калитки, закрывали на крючок тяжелую дверь туалета под одобрительный гул мух, изнемогали от дневного зноя. И всё же моим детям было скучно. Для них на такой советской даче нечего делать. Конечно, мы гоняли в футбол, но на самом пекле больше часа не погоняешь. Кругом аккуратное хозяйство, вмешайся в которое - и получишь окрик. Время, когда дети от нечего делать придумывали себе невероятные затеи или брали от скуки книгу "не по возрасту" с полки ушло безвозвратно. С телефоном и на полярной станции в полярную ночь можно прожить. На марс в двухлетнее путешествие в один конец надо посылать детей с телефоном.

В воскресенье вечером по традиции, как в 2000 году, смотрели финал чемпионата Европы. В самую жару днем, я пал перед соблазном выпить холодного пивка.. Не знаю послужило ли это катализатором или всё уже было решено много ранее, но с этого момента началось самое сногсшибательное приключение моей жизни в последние годы. В понедельник я проснулся с легким недомоганием, которое я списал на похмелье...

À suivre...