Все великие учители веры проходили через садхану. Достаточно вспомнить блуждания и аскезу Будды или те молодые годы Христа, о которых не говорится в евангелическом повествовании, годы уединенной жизни среди аскетов — ессеев, если верить новейшим теориям исследователей. В подробностях известны только садханы Будды и Чайтаньи — о других можно лишь догадываться. Причиной вполне может быть нежелание позднейших последователей учителей показывать Идеал в муках соблазнов, духовных терзаний и отчаяния. Им не хотелось, чтобы Воплощенный Бог своим поведением не отличался от человека. Однако совсем иным было отношение поистине великих приверженцев Божественного — те даже с неохотой говорили о мощи и величии Бога, дабы благоговейный страх не примешался к их чистой преданности.

 

Рамакришна всегда учил, что целью садханы является развитие способности видеть Брахман во всем сущем, повсюду. В конечном счете, садхана есть попытка познать Универсальную причину — существующую вне времени и пространства. Мы, простые смертные, видим только множественность форм жизни, а не единый вечный субстрат. Мы видим множество вместо единства, потому что невежественны. Мы невежественны потому, что находимся в Майе, в паутине кажущегося, сотканной Силой Брахмана. Это невежество не есть заблуждение отдельной личности. Оно всеобще для тех, кто находится в Майе, и потому наши восприятия в целом тождественны. Если я думаю, будто вижу стол, то так же думаете и вы. Наше общее невежество заключается в неспособности разглядеть, что, по сути, стол есть Брахман и, кроме Брахмана, не существует ничего. Однако, хоть это и всеобщее невежество, любой отдельно взятый человек способен вырваться из него и таким образом достичь свободы.

 

«Как же я тогда мучился, — вспоминал Рамакришна через много лет об этом времени. — Невозможно представить себе эту муку отлученности от Матери! Но все это было естественно — лежит, например, мешок золота, а за хлипкой перегородкой в соседней комнате — вор. Разве сможет вор спать спокойно? Вот в таком состоянии я и был. Я знал, что Мать здесь, совсем близко. Как же мог я желать чего-то еще? Она есть беспредельное счастье. Все богатства мира ничто рядом с ней!»

 

Он часто замирал перед храмом, уходил в себя, прерывая совершение почитания, и часами сидел неподвижно. Кое-кого из официальных лиц комплекса это выводило из терпения, другие посмеивались, полагая, что имеют дело с дурачком. Но на Матхура поведение Рамакришны производило огромное впечатление. Он сказал Рани:

 

— Мы нашли человека удивительного религиозного чувства для совершения почитания Матери. Он очень скоро пробудит ее.

 

И Матхур оказался прав. Вот как описывает Рамакришна то, что произошло:

 

— У меня нестерпимо болело сердце оттого, что я не могу увидеть Мать. Как человек изо всех сил выкручивает полотенце, чтобы отжать воду из него, так и я чувствовал, что сжимается мое сердце и ум. Я начал думать, что никогда не увижу Мать. Я умирал от отчаяния. Измученный, я спросил себя: что толку жить такой жизнью? Вдруг мой взгляд упал на меч, который висит в храме. Я решил, что здесь и сейчас я этим мечом положу конец моей муке. Как безумный ринулся я к мечу, схватил — и предо мной предстало упоительное зрелище — Мать! Я упал без чувств... Мне показалось, будто дома, двери, храмы и все прочее исчезло и ничего не осталось вокруг! Я видел бесконечное, безбрежное море света, и это море было сознание. Со всех сторон и до самого горизонта я созерцал сияющие волны, которые одна за другой катились ко мне. Они накатывали на меня с огромной силой и скоростью. Волны затопили меня и увлекли в неведомые глуби. Я задыхался, пытаясь выплыть, — и потерял сознание.

 

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики