Этьен стоял на носу купеческой каравеллы "Быстрая". Корабль уносил его прочь из Рунна, прочь от всех забот и волнений. Он должен сделать, то ради чего он порвал с Службой Имперской Безопасности, ради чего оставил сестру и брата одних, ограничившись лишь короткой запиской. Месть и справедливость. Признаться, Эдмон Морле был достойным противником – он обвел вокруг пальца агентов Конарэ, он чуть не лишил Империю владыки, наконец, он лучше, чем Этьен фехтовал.
Справиться с ним будет не просто, но Черный герцог поклялся найти и уничтожить его. Самой судьбой была предопределена эта встреча, и пусть Франсуа не говорит о том, что мол, эта вендетта глупа. Разве это его отца и братьев убили по приказу Мишеля Морле? Разве это Синий герцог сражался один на один с безумным Эдмоном? Несправедливо…
Прошло две недели с тех пор, как они отплыли из Тюрели. За это время они успели миновать Иберию и Ауралон, и теперь приближались к Мисру. Древние земли, в свое время ни раз и не два переходившие из рук в руки. Империи два раза приходилось вести войну здесь – в первый когда легионы Древнего Рунна, преследуя предателя и убийцу Императора, Кзорака, вошли в пределы этого царства, которое и называлось тогда иначе. Затем, когда доблестные рыцари, крестоносцы отбили его у кхеваров-хазредистов. С этого момента Миср и перешел к Империи, войдя во владения герцога Флавио…
Так и получилось – странная страна, смесь всех обычаев, языков и вер. Чего тут только нет! Неудивительно, что Морле выбрал ее местом своего укрытия, здесь его будет трудно найти. Ничего, Черный герцог справится, он уже занимался поисками тех подонков, которые убивали откровенцев в ночь Святого Августа, найдет и безумного бастарда.
К концу третей недели "Быстрая" пристала к берегу в гавани Эр-Сайафа. Этьен сошел на берег. Какое жаркое здесь солнце – так и печет. Он бродил по городу полдня, пока не вошел в одну из таверн, или как они здесь назывались "караван-сарай".
- Воды! – почти прохрипел Этьен, когда к нему с немым вопросом подошел хозяин сего заведения. В горле пересохло, весь лоб покрылся липким потом. – И дайте поесть…
Интересно, подумал он, есть ли у Морле в этом городе разветвленная шпионская сеть? Это было бы очень некстати, если бастард узнает о его появлении заранее. В любом случае – будущее покажет, а ему все время казалось что за ним наблюдают чьи-то глаза.
За соседним столом кто-то оглушительно захохотал, Этьен с раздражением повернулся – так и есть, там сидела огромная компания солдат, по их нарядам было видно, что они из Брамера и Иберии. Очевидно, неплохо проводят время, развлекаясь в чужих краях.
Наконец, он доел своего фазана с финиками, и только собирался уходить, как ему перегородила путь рука одного из этих недоумков. Раздался гогот, который более подошел бы кирийским попугаям.
- Я пройду?… - презрительно процедил Этьен.
- Куда ты спешишь? – громадный детина, почти в полтора раза выше герцога Нортми, встал из-за своего места и заградил ему проход.
- Он, наверное, опаздывает! – со смехом предположил кто-то.
- Торопятся только те, кому скоро умереть охота! – заметил третий.
Этьен мрачно окинул взглядом всю компанию. Много их, даже слишком. Со всеми будет проблематично справиться.
- Пропустите! – он выхватил шпагу. – Перед вами герцог де Нортми, негодяи, и если вы тотчас же не освободите мне дорогу, вам придется плохо.
В то же мгновение воцарилась тишина. Чуть позже кто-то зашептал:
- Герцог Нортми, он не врет? Не может быть…
- Нортми! – детина взревел. – Проклятые Нортми укокошили моего папашу, чтоб я с этого места не сошел! Тебе это так просто не сойдет! – и, зарычав, как леопард, стал надвигаться на Этьена.
Герцог Нортми сделал одно движение – изящный укол шпагой и шаг назад.
- Э… - здоровяк поднес к лицу заляпанную кровью ладонь, как будто не веря в то, что произошло. – Он убил… меня… - и рухнул, точно гора, подмяв под себя два стола.
Опять повисла тишина. Солдаты оглядывали новообразовавшийся труп. Наконец, они завопили, на этот раз все вместе:
- Он убил Педро!
И тот час же началось – кто-то свистел, кто-то кидал стулья, большинство же, сталкиваясь между собой и размахивая шпагами, кинулось на герцога Нортми. Тот осторожно отступал к стене, отбивая неуклюжие выпады и отбрасывая летевшие в него предметы мебели.
Нельзя сказать, что это было сильно удачно, третий же стул угодил ему в плечо, и от этого сильного удара он чуть не выронил шпагу. Уже двое или трое негодяев лежали на полу, но остальные, коих было почти два десятка, продолжали бесноваться в своих попытках убить его.
Внезапно двери караван-сарая распахнулись, и тотчас же раздались крики боли – солдаты вопили как порося, когда их режут. Этьен ничего не видел, но понял по лицам – новая опасность была куда страшнее, чем он сам. Бойцы с бледными лицами, теснясь и спотыкаясь, перли вперед.
Наконец показались и те, от кого они стремились избежать – в середине таверны крутились два стальных смерча. Герцог Нортми и сам удивился – за всю свою жизнь он не сталкивался с подобной техникой фехтования. Но кто бы это не были, он сражались с его врагами, а враг моего врага – мой друг, как гласила древняя поговорка.
Он отразил еще три отчаянных выпада, как сражаться стало не с кем – теперь караван-сарай и, правда, напоминал больше бойню – всюду валялись отрубленные конечности, стены и даже потолок были заляпаны кровью. И посреди этого кошмара стояли двое воинов, тоже все в крови, – с мечами наизготовку.
- Занятно, – один из них, видимо старший вытер свой клинок об одежду одного из солдат и спрятал в ножны.
- Удивительно, магистр… - младший повторил действия своего спутника. – Вы заметили, как ровно режет эта сталь? Я не чувствовал разницы между плотью и костью – лезвие шло, как через масло.
- Поблагодари Господа, Андре… - тот, кого назвали магистром, уже подходил к Этьену. – И что же привело герцога Нортми в наши края?
- Благодарю за помощь. – Черный герцог поклонился. – Как ваши, имена, господа?
- Я – Тиберий де Хилкалот, Великий Магистр Ордена Клинка Господнего, – представился рыцарь. – А это, – он показал рукой на молодого парня, – Андре де Монбар, мой ученик.
Этьен внимательно присмотрелся к своему почти сверстнику, старательно отчищающему меч от крови. И в самом деле – он был очень похож на других Монбаров – вассалов Нортми, с которыми Черный герцог был знаком самолично. Рослый, чуть выше самого Этьена, со светлыми волосами, но очень коротко пострижен. Глаза яростно сверкают – еще не вполне отошел от боя. Что же касается Тиберия, тот то был сед, быть владельцем небольшой серебристой бороды, в очах – недюжинный ум и гордость, очень высок и строен, его черты выдавали в нем благородного дворянина – потомка родов Древнего Рунна. Семья Хилкалотов когда-то была очень знатна и богата.
- Рад видеть друзей в этих чужих краях, – ответил Черный герцог. – Что же до цели моего визита, так я ищу одного человека.
Клинки переглянулись.
- Интересно. - Тиберий устремил свой взгляд на Черного герцога, пристально разглядывая его. – Думаю, нам найдется, о чем поговорить, Этьен де Нортми. Но, разумеется, это следует делать не здесь. Вы не против небольшого путешествия? За городом у нас есть своя цитадель.
- Я согласен. – Этьен тоже внимательно смотрел на Хилкалота, кто знает, что на самом деле замыслил старый лис.
Тиберий кивнул, кинул мешок золота хозяину караван-сарая и вышел за дверь. Герцог Нортми и Монбар последовали за ним. На улице их ждали три великолепных коня, настоящих красавцев, бьющих копытами об землю и звонко ржущих.
Этьен запрыгнул в седло, его спутники тоже не заставили себя ждать. И они пустились в путь, прочь из пыльного Эр-Сайафа, туда, где шелестят песками барханы, где солнце светит ярко и где ветер среди дюн поет свои песни… Пустыня.

* * *

- Как же вы нашли меня? – когда кони перешли с галопа на неспешную рысь, он спросил об этом Тиберия. Тот ухмыльнулся.
- Это было легко. Ты и не думал скрываться, а у нас по всему Эр-Сайафу свои люди.
- Понятно. – Этьен призадумался. – А что ваш Орден делает здесь, в Мисре?
- Это большая тайна. – Андре де Монбар улыбался.
- Подожди, мой ученик. – Тиберий остановил его жестом руки. – Думаю, герцогу Нортми будет полезно это знать. Любое здравое объяснение способно привлечь на нашу сторону новых союзников. Вы готовы открыть свой разум новым сведениям, Этьен?
- Смотря каким. – Черный герцог тоже улыбнулся. – Но вообще, я склонен прислушиваться к тому, что говорят мои спасители…
Ветер кинул им в лица еще горсть песка. Этьен прикрыл глаза рукой.
- Я знаю, что Вы веруете в Каспиана, герцог, – заметил Хилкалот. – Хотя наши с Вами веры и различны, но принципы те же. Скажу прямо – и у меня вызывает отвращение многое из того, что исходит от Ауралонского престола. Но, святая книга у нас одна и та же – Книга Ответов. Вы читали ее?
- Читал, - кивнул Этьен. – Хотя не могу сказать, что я очень религиозен. Сами видите, - он улыбнулся. – Грешу напропалую…
- Вы, наверное, знаете, что Книга Ответов кончается предсказаниями о конце света… - задумчиво продолжил Тиберий. – Предполагается, что в последние дни явится Каспиан, спасет всех праведников, а грешников отправит за пределы мира, где они будут вечно терзаемы скопищем алчных и злобных демонов. Крайне туманное и двусмысленное пророчество, но, к сожалению, все пророчества таковы.
- Да, интересно. – Этьен не совсем понимал, к чему клонит магистр.
- А что Вы знаете о религии хазредистов? – снова спросил Хилкалот, настойчивый в своем желании утроить герцогу Нортми экзамен по вероисповеданиям мира. Андре улыбнулся.
- Знаю, что они веруют во Владыку Света и во Владыку Тьмы, которые сражаются между собой – и поле их битвы – этот мир и души человеческие, – как на уроке ответил Этьен.
- У них тоже есть пророчества и предсказания, – продолжил свой рассказ Тиберий. – Они говорят о том, что в итоге должна состоятся финальная битва между этими двумя Владыками, а вся разница в деталях, в том кто победит в результате. Армия Света будет состоять из благостных вестников, кои подобны невинным девицам, а Армия Тьмы из отвратительных демонов, которые несут с собой голод, холод, чуму и смрад.
- Прелестная ересь, – заметил Черный герцог. – Но я все же не понимаю…
- Подождите, – магистр прервал его. – Я расскажу об еще одном пророчестве, уже извините. Но станет яснее, обещаю. Далеко на Востоке, есть некий Храм, являющийся центром еще одного вероучения. В тех местах никто и слышать не слышал об Империи, им безразличны все наши невзгоды и неприятности, они заняты своими делами. Я много путешествовал, и в этом Храме, где мне посчастливилось быть гостем, я услышал презабавную историю. И тоже затрагивающую тему последних дней.
- Слушаю. – Этьен приготовился к долгому рассказу.
- Их предания еще более туманы и неясны, они полны иносказаний и гипербол, истина в них бережно укутана в одеяло стихов и притч. Но если изучить их все, становится ясен смысл всего происходящего. Эти легенды повествуют о борьбе добра со злом, создателей и разрушителей, тех, кто оберегает этот мир и тех, кто стремится его уничтожить. Они упоминают и основателя нашей Империи – Александра, мол, тот в погоне за властью, желая завоевать мир, сделал первый шаг к бездне.
- Занятно. – Этьен кивнул. – Как я помню, Александр умер молодым, сразу, после того как вернулся в столицу своей новосозданной Империи.
- Эти легенды говорят и о многом другом… - задумчиво продолжил Тиберий. – В любом случае, везде говорится о битве, о противостоящих друг другу силах. Наш Орден и был создан, чтобы защищать человечество от враждебных ему сил. Здесь – в Мисре, где полно древних тайн, мы создали крепость, в которой собираются мудрецы – философы, поэты, астрономы, лекари. Все вместе они пытаются разгадать тайны, понять что происходит. Мы ищем лучших людей, готовых пойти на жертвы и помогать нам. Вы, герцог, давно привлекли наше внимание, но лишь теперь, когда Вы прибыли в Миср, я могу предложить Вам сотрудничать с нами…
- В чем будет выражаться это сотрудничество? – осторожно спросил Этьен.
- Думаю ничего, кроме того, что один друг мог бы попросить у другого, – улыбнулся Монбар. – Мы помогаем Вам, Вы помогаете нам, ничего больше.
Этьен промолчал. Он был ошарашен открывшимся ему видом – когда они взобрались на дюну, перед ними как на ладони стала зрима долина, а посреди нее – громадная пирамида, окруженная палатками.
- Это и есть ваша цитадель? – спросил он.
- Да, – ответил Тиберий де Хилкалот. – Древний храм, посвященный забытым богам, ныне он перешел в наши руки. Кроме того, это замечательная крепость, которую удобно оборонять. Мы провели внутри определенные работы, реконструировав и улучшив его. В храме нашлись многие ценные вещи, которые не успели вынести многочисленные грабители…
Герцог и его спутники спустились к подножию. Этьен внимательно присмотрелся к тем людям, которые сновали здесь – действительно здесь были и смуглые кхевары, и чуть менее смуглые флавийцы и даже совсем бледные северяне – всех их здесь собрало общее дело.
Втроем они проехали мимо этих людей, Черный герцог, походя, отметил, что в стан Клинков в этот день прибыло много грузов – виднелись бочки с питьем, корзины с неизменными финиками и немало еще всяких вещей. Андре перехвативший взгляд Этьена загадочно улыбнулся.
- Мы давно готовимся, Этьен. Сегодня возможно случится то, чего мы ждали столь долго. Чуть подождите, и Вы все поймете.
Они приблизились к громадным медным воротам, покрытым затейливой чеканной резьбой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась искусной иллюстрацией истории Рунна, представляющей собой множество картин на которых были изображены самые значимые события.
Врата с грохотом распахнулись, и они въехали внутрь, в громадный темный коридор, освещаемый лишь светом редких факелов. Где-то в глубине здания раздавался непонятный шум – точно скрип множества металлических колес, а издалека шла какая-то красивая музыка.
Они спешились, передав своих грациозных скакунов слугам, и миновав проход в стене, стали подниматься по лестнице винтом уходящей куда-то вверх. Черный герцог успел запыхаться, прошло не меньше пяти минут, прежде чем они достигли нужного этажа.
- Подъемник чинят, – уточнил Андре. – Есть кое-какие неисправности, проклятый песок попадает в механизмы.
Этьен кивнул. Они прошли следом за Тиберием в какую-то комнату, где уже сидели другие люди – по одежде явно хазредисты, они сидели на подушках и ели виноград. При появлении магистра и его спутников оба вскочили, и низко, почти до полу поклонились.
- Этьен де Нортми, герцог Нортми. – представил его Хилкалот. – Шейх Фахад бин Хамад бин Надир Аль-Хайсам, его сын Сабир бин Фахад бин Хамад Аль-Хайсам, наши верные друзья и союзники.
- О друг светлейшего и мудрейшего повелителя славных меченосцев, ты наполняешь восторгом мою душу, принеся мне бесконечно благостный дар знакомства с тобой, и да продлит дни твои Владыка Света!
- Рад знакомству с вами. – Этьен тоже низко поклонился, у кхеваров очень забавные ритуалы на взгляд жителей срединной Империи, но и их надо чтить. Тиберий жестом пригласил всех сесть. Черный герцог осторожно опустился на подушку, рядом с ним сел Андре.
- Я начну с самого начала. – Тиберий расстелил подробную карту Мисра и окрестностей. – Наш новый друг многого не знает. Но может сначала он нам расскажет, зачем он прибыл из Рунна в Эр-Сайаф?
Воцарилось молчание.
- Это долгая история… - сказал Этьен. – И я еще не вполне готов рассказать ее. Но цель моего путешествия я назвать могу – бастард Морле, Эдмон, сын Мишеля. По моим сведениям он здесь, в Мисре, и я поклялся найти его.
- Так я и думал, – спокойно сказал магистр. – Теперь слушайте герцог Нортми, у нас с вами один и тот же враг.
- Неужели? – Черный герцог изумился.
- Да. – Тиберий нахмурился. – Возможно, это совпадение покажется Вам странным, возможно Вы не поверите, что такое может быть, но видимо это судьба, или же рука Господа, других объяснений у меня нет. Какое-то время назад мы оставили Миср, и отправились в иные края, где требовалась наша помощь. В этом время в этот Храм, – он обвел помещение рукой, – для изучения и исследования доставляли одну церковную реликвию, к которой Вы, герцог Нортми, имеете непосредственное отношение.
- Я? – опять изумился Этьен.
- Да, Вы, или если точнее Ваша семья, - продолжил Хилкалот. – Эту реликвию передал Ваш прадед – в начале Ордену Симеонианцев, они – нам. Подробности к делу не имеют отношения, в любом случае исход один – реликвия была похищена, на караван напали и разграбили его. Когда мы вернулись, нам удалось разоблачить лазутчика, который выдал путь, по которому двигался караван. Лазутчик назвал имя – Морле.
- Бешеная собака! – выругался Фахад бинХамад. – Второй сын моего отца правил этим караваном, кой вез эту чудесную вещь в обитель славных и мудрых!
- Морле сумел договориться с одним из племен кхеваров, и теперь они во всем помогают ему, – сообщил Хилкалот. – Наши друзья говорят, это этим племенем правит черный маг Зуфир бин Самир, и он пообещал Эдмону Морле власть и бессмертие, если тот принесет ему эту реликвию.
- Да будет проклято имя этого шакала, Зуфира бин Самира, и пусть грифы обладают его кости. – Фахад бин Хамад не церемонился в выражениях, видать колдун ему успел крепко насолить.
- Понимаю… - Этьен задумался. – А зачем же Вам нужен я?
- Нам всегда нужны крепкие руки, способные держать клинок, – улыбнулся Андре. – Кроме того, это шанс для Вас – отомстить роду Морле, хотя я и не вижу в мести ничего хорошего. Но дело Ваше, Этьен, мы будем рады Вашему участию…
- Мы решили выступить завтра. Путь до краев, где укрылись Морле и Зуфир бин Самир неблизкий, больше двух месяцев дороги, – сообщил Тиберий де Хилкалот. – По счастью с нами есть шейх Фахад и его племя, они все, включая женщин и детей, отправятся на юг, на новые кочевья. А уже оттуда наш ударный отряд устремится к месторасположению Морле, мы возьмем с собой конницу, которая сможет отвлечь основные силы племени Зуфира, а я и мои воины в это время незаметно проникнут в стан неприятеля и вернут реликвию.
- Отличный план, – согласился Черный герцог. – Я с радостью поучаствую в его исполнении. Значит, завтра на рассвете, мы выступаем?
- Да, – сказал магистр. – Вы тоже согласны, мой друг?
- Всецело, - кивнул Фахад бин Хамад. – Пусть звезды будут благосклонны к нам, ведь данное дело подлинно величайшее – мы нанесем удар Владыке Тьмы, и пусть он бьется в ярости, когда мы сделаем это!

* * *

Едва солнце взошло над пирамидой, как медные ворота распахнулись и из них потоком, словно река, хлынули навьюченные лошади и верблюды, люди вооруженные и без оружия, повозки и прочее. Вместе с Клинками в этот поход на юг, сквозь халийскую пустыню, вышла вся община Аль-Хайсама, которая была самой многочисленной и богатой среди других кочевых племен Мисра.
Нет ничего коварнее пустынь, этих океанов песка. Дующий с моря ласковый, приносящий прохладу ветер, здесь превращается в ненасытное чудовище, несущее гибель всему живому. Здесь, где солнце печет, так, что на камнях можно жарить мясо, где песчаные бури стачивают скалы.
Этьен проводил почти все время в компании Хилкалота и Монбара, с коими в поход отправилось еще одиннадцать рыцарей – Клинков. Кхевары ему казались совсем чужими, непонятными – как их язык, так их и обычаи. Их приветствия, в отличие от коротких Имперских, представляли собой целый ритуал, очень длинный, полный пожеланий здоровья и благополучия собеседнику. Женщины их, все похожие одна на другую, закрывали лица, от чего различить их и вовсе не представлялось возможным. Имена были странны для слуха, и плохо запоминались.
С другой стороны в низ была какая-то притягательная простота. Так одно – тянется к своей противоположности, находя у него те достоинства, которых нет у самого себя. Незамысловатость быта этих странников пустыни в его глазах резко контрастировало с вычурностью жизни дворца Императора Константина. Здесь не было лицемерия, а была честность и открытость, здесь не было головоломных интриг, а были дружелюбие и взаимовыручка.
Да, здесь не было всего того, чего он так не любил в Империи. Поэтому он отбросил все свое высокомерие и герцогскую гордыню, которой не было здесь места, и попытался понять этих людей. Тиберий во всем поддерживал его, и поэтому не удивился, когда Этьен стал проводить большую часть времени с Сабиром бин Фахадом и его друзьями-сверстниками, молодыми кхеварами.
Постепенно он стал понимать их язык, и их имена приобрели для него свое истинное значение. Ближе к ночи он садился вместе со всеми у костра и слушал легенды пустыни, которые рассказывали мудрые старики, хранители знаний и опыта многих поколений. Их рассказы, вкупе с жарким ветром, дыханием пустыни, вносили в их поход ни с чем не сравнимый колорит. Словно вкус восточных специй, он придавал странный и необычный аромат путешествию, и Этьен, в душе уже хотел, чтобы оно никогда не заканчивалось.
Тем не менее, они с каждым днем продвигались все дальше и дальше на юг, к концу второй недели он уже вполне сносно понимал кхеварский, научился держаться в седле кочевников, которое по конструкции сильно отличалось от имперского. Однажды, его конь попал в зыбучие пески и Сабир помог ему, вытащив его из этой ловушки, так похожей на болотные трясины его родины – столь же коварной и опасной.
После этого герцог и сын шейха и вовсе стали друзьями не разлей вода, равное место в их компании занимал и Андре де Монбар, ученик магистра Тиберия. Втроем они зачастую удалялись от каравана, пропадая иногда на несколько дне, путешествуя по морю дюн Мисра, где свежий бриз с имперского моря катит перекати-поле, где кактусы растут тут и там.
В одну из таких отлучек на горизонте появились какие-то каменные руины, древние развалины, окрашенные заходящим солнцем в мрачно-кровавый оттенок.
- Туда! – Сабир, как всегда, улыбаясь, махнул в направлении строений.
Этьен нахмурился, это представлялось ему слишком опасным – мало ли что могло находиться в столь странном и таинственном месте.
- Пошли! – Сабиру не было знакомо такое чувство как страх, любую опасность он привык встречать с клинком в руке. Этьену оставалось лишь согласится, хотя на этот раз его предчувствие говорило о том, что впереди их ждет нечто весьма неприятное.
Кхеварец что-то быстро протараторил на своем языке другим своим соотечественникам, и их отряд двинулся по направлению к руинам. Герцог Нортми вздохнул, и, дернув за повод, направил своего коня следом за остальными. За скачущими лошадьми взвилось лишь облако пыли, поднимаемое ударами копыт об иссушенную землю.
Развалины вырастали в размерах, становясь поистине исполинскими, с близкого расстояния уже можно было различить отдельные элементы этого скульптурного творения древних – гигантские лица полулюдей-полульвов, надменные и гордые. Каменные чудища лежали, подобрав под себя лапы. Этьен вгляделся в их злобные ухмылки – ему казалось, или действительно неведомые твари оскалились, недобро взирая на подъезжающих к ним путников? А может это лишь игра тени и света, или песок и время создали эту мрачную картину?
Внезапный и резкий порыв ветра бросил им в лицо горсть песка, Этьен закрыл лицо тряпкой, защищая глаза, Сабир лишь расхохотался. Они вошли в тень, отбрасываемую этими циклопическими сооружениями. Монбар, до сего времени молчавший, неодобрительно покачал головой – ему здесь, как и герцогу, не нравилось, но сын шейха и его соратники уже соскочили с коней и один за другим исчезали в темном проеме.
Андре, поморщившись, положил руку на свой клинок – снова подул ветер и из дыры раздался гул, такой словно кто-то воет в лабиринте коридоров этого древнего то ли храма, то ли крепости.
- Доимперская постройка, – сообщил Этьену Монбар. – Такие во множестве были созданы тем древним народом, что исконно обитал на этой земле, затем они исчезли, не оставив никаких следов или сведений о своем местопребывании. Все что осталось – это подобные места. Они несут на себе печать рока, который возможно как-то связан с их древними создателями, и поэтому теперешние жители Мисра сторонятся их, обходя в пути, и опасаясь селиться рядом. Но находятся и смельчаки, которые не боятся старинных преданий и проникают в поисках сокровищ сюда, – он указал на кхеваров. – Но эти места полны ловушек, и немногим удается вернуться. Надо быть настороже...
Последний из кхеваров исчез в проломе и Монбар, еще раз чертыхнувшись, проследовал за ним, Этьен тоже не стал оставаться снаружи и решительно ступил в сумрак этих подземелий. Сабир и его товарищи уже зажгли факелы, которые своим неярким огнем осветили небольшую часть этого длинного коридора. Чадящий дым черными клубами уходил под потолок. Монбар в задумчивости стал изучать письмена на стене, Этьен пригляделся – странная клинообразная вязь букв ему была совершенно незнакома.
- Что это?
- Алфавит этих древних, которые исчезли… - Монбар потер подбородок. – Но слова мне непонятны, вернее сказать, понятны не все слова…
Люди молодого принца расходились по коридорам, переговариваясь между собой, но Этьену казалось, что эхо, повторяющее их слова, бормочет и о чем-то ином. Факелы отбрасывали метущиеся по стенам тени, но герцогу Нортми в темноте, куда свет не доходил, виделось какое-то мельтешение, словно кто-то издевательски повторял движения людей, проникнувших в это запретное святилище. Ветер дул все сильнее, свистя и завывая в древних галереях, шуршал проникшим сюда песком, свистел, просачиваясь сквозь узкие щели в стенах. Тьма сгущалась, и пламя факелов уже не давало яркого света, наоборот оно трусливо дрожало, превращая лица людей в маски, подобные лицам каменных чудовищ стороживших вход.
Монбар схватил Этьена за рукав, другой рукой указывая на подступающую тьму, в которой, тем не менее, был заметен неявный темный силуэт, шаг за шагом, приближающийся к воинам-кхеварам. Те отступили, обнажив клинки, но очередной порыв ветра, дунувший на этот раз из лабиринта, погасил все факелы до единого, теперь им оставался лишь слух – шаги подступающего нечто слышались все ближе и ближе, кто-то тяжелой шаркающей походкой шел прямо на отряд. Они стали отступать – шаг за шагом, осторожно двигаясь назад к пролому, через который и проникли сюда, сжимая мечи закостеневшими пальцами, и напряженно всматриваясь во тьму.
Гул ветра усиливался, шаги зловещего нечто слышались все ближе и ближе, оно почти догнало их, но тут Монбар ступил в провал – снаружи уже наступила ночь, и свет блеклых звезд не способен был проникнуть сквозь небольшую трещину в стене, через которую вошли люди. Один за другим они выскакивали на воздух, и стоило последним выйти, как из щели порывом ветра выбросило черную пыль, похожую на истлевший прах…
Люди остановились у этих стен, не зная, что сказать друг другу, они знали, что ответов нет, а случившееся дало им лишь вопросы. Они садились на коней, в молчании срываясь с места, и удаляясь, прочь от этих руин, так и открывших им свою тайну.
Остановились лишь тогда, когда над барханами взошло солнце, тут и посыпались вопросы – что это было, что произошло, но ответов действительно не было ни у кого, впрочем, Монбар может, что и знал, но молчал… Этьену так и вовсе ответы были не нужны – ему было понятно, что есть такие вещи о которых даже думать не стоит – не человеческого это ума дело, некоторым секретам лучше остаться секретами навсегда, некоторые открытия лучше никогда не совершать. Господь в мудрости своей знает все происходящее в мире, и волей своей положил предел тем силам, которые люто ненавидят род человеческий. Было бы на то воля его - и создание мрака отступило бы перед ними. А раз этого не случилось, значит и тайна пока должна остаться тайной.
Он оставался спокоен, и это обстоятельство очень впечатлило кхеварцев, которых случившееся погрузило в смятение. Отношение к нему сына шейха и других сильно изменилось – дружелюбность сменилась уважением, к нему стали относиться не просто как к равному, а как к превосходящему. А последующий разговор Этьена с Сабиром только убедил того в том, что герцог Нортми – величайший храбрец в мире, хотя Этьен и старался превратить все в шутку.

* * *

На третий день они догнали основные силы – передвигался обоз гораздо менее быстро, чем легкие конные воины. Хилкалот ни о чем Этьена не спрашивал, хотя было понятно, что Андре все рассказал ему. Так прошла еще одна неделя. После прошедшего события Сабир прекратил свои рейды и все время оставался рядом с отцом, а Этьен оставался рядом с магистром клинков, который решил дать ему несколько уроков фехтования.
- У тебя есть большой потенциал, – сообщил Тиберий. – Не достает опыта. Я могу показать тебе пару трюков, которым меня научили далеко на востоке. Надо сказать, что мастера в тех краях обладают техникой и навыками, о которых мы можем только мечтать. В традицию ордена входит посылка учеников в этот храм, с которым у нас давний договор заключенный еще при первых магистрах. Владение сталью – это не только быстрая реакция и железные мышцы. Это еще и острый ум, и интуиция, и многое другое. Твои чувства, друг мой, должны развиться до максимума. Ты должен стать одним целым со своим клинком, как если бы он был продолжением твоей руки. Думаю, нам стоит попробовать – давай проведем поединок, ты будешь внимательно следить за тем, что я делаю, а потом попытаешься повторить. Впрочем, помни – подражание стилю мастеров – лишь шаг к успеху. Намного важнее то, что ты сумеешь найти и использовать сам. Теперь возьми свой меч и попробуй убить меня.
Этьен усмехнувшись, подхватил поданный ему Монбаром меч и мгновенно перешел в яростную атаку, осыпая Хилкалота градом ударов.
- Хорошо. Хорошо, – магистр играючи отразил все его выпады, а затем резким неожиданным движением выбил у Этьена меч из рук. Тот остановился, не в силах отдышатся, потирая ушибленную кисть.
- Вы – настоящий мастер, – сообщил он Тиберию. – В настоящем бою у меня бы против вас не было никаких шансов.
Хилкалот улыбался.
- Орден Клинков так называется неспроста. Мы издревле оттачиваем это мастерство, находя все новые и новые секреты. Впрочем, - тут он снова улыбнулся. – В мире есть мастера и посильнее меня… Всегда есть возможность совершенствования.
Этьен кивнул.
- В таком случае продолжим. – Тиберий подобрал обороненный герцогом Нортми меч и протянул его эфесом вперед. – Нападай, не останавливайся!
И они продолжили эту странную игру. Герцог Нортми вынужден был признать – Хилкалот действительно сильнейший воин из тех, что встречались ему до сих пор. Ему ни разу не удавалось проникнуть сквозь искусную защиту магистра Ордена Клинков, а тот обезоруживал его с удивительной легкостью. Они сражались до обеда, а затем до вечера, пока полностью обессиленный Этьен не упал в своей палатке и тот час же не забылся долгим сном.
На следующее утро обучение продолжилось – изматывающие тренировки изо дня в день, через неделю Тиберий признал, что у Этьена что-то начало получаться – по крайней мере, обезоружить его стало труднее, а вот одержать вверх над магистром у него так и не получалось. Бои стали наблюдать зрители, в начале немногие из его новых друзей-кхеваров, затем сам шейх Фахад, потом многие из его окружения. К началу третьей недели наблюдать утреннюю тренировку собралась большая часть лагеря.
Когда небо вновь взметнулось ввысь, а он сам очутился на песке – хитрая неожиданная подсечка Тиберия сшибла его с ног, он вдруг увидел красивейшие глаза, с интересом наблюдавшие за ним – громадные, синие, они напоминали речные горные озера. Этьен тут же вскочил на ноги, пытаясь увидеть эту незнакомку, но ее и след простыл. А может, ему показалось?
Но ночью, во сне, он увидел их еще раз, а на следующую ночь – еще раз. Теперь он сам стремился заснуть – таинственная девушка с синими глазами завладела его думами и мечтами. Он и сам не знал, но от чего-то самым сильным его желанием с этих пор было увидеть ее второй раз. Тренировки с Хилкалотом продолжились – Черный герцог чувствовал, что с каждым днем у него получается все больше и больше. Тиберий уже в открытую выражал ему свое восхищение.
- Ты прирожденный мастер клинка, Этьен. – магистр улыбнулся. – Не будь войны, возможно я бы взял тебя к себе – среди нас много младший сыновей великих родов Империи.
- Но теперь – я старший, – герцог Нортми мрачно смотрел на линию горизонта, которую закат окрасил в горящий пурпур. – Братья и отец мертвы, Нортми остался на мне. Что же сделал я? Все бросил, и пустился в погоню за химерой, за местью. Я часто думаю об этом, совесть неспокойна. Но я не могу оставить Морле в живых. До тех пор пока последний из проклятых крылатых змеев не ляжет в могилу, я буду преследовать их – даже на краю земли. Отец, мать, братья – их кровь взывает и требует отмщения, – глаза Этьена полыхали холодной яростью. – Око за око, зуб за зуб, говорится в Книге Ответов. Неужели найдется человек, которых захочет меня в чем-то обвинить?!
- Книга говорит и о милосердии, – мягко сказал Хилкалот. – Впрочем, Морле его и, правда, не достоин, но я забочусь о тебе. Месть иссушает, причиняет лишь страдания и боль. Ты отомстишь – а она не пропадет, лишь усилится. Твоя цель исчезнет, и ты, сойдя с этой дороги, потеряешься в чаще одиночества и отчаяния. Лучше не будет…
- Пусть. – Этьен мрачно кивнул. - Я готов к этому…
- Мне остается, надеется, что это действительно так. – Тиберий с силой вонзил свой меч в песок.
- Магистр! – Черный герцог опустил глаза. – Мне хотелось попросить Вас об ином…
- О чем же? – спросил Хилкалот.
- Я знаю, что пустыня полна миражей, - Этьен вздохнул. – А некоторые из них даже сводили с ума путников, которые долго и бесплодно шли за ними. Возможно, в моем случае будет все именно так. Один мой друг говорил о любви, которая губила людей, или же спасала. Что же за наваждение привиделось мне, что даже во сне этот образ не желает покидать меня?
- Расскажи! – Тиберий с интересом поглядел на Этьена де Нортми.
- Синие глаза, синее, чем небо и море… - Черный герцог с вздохом посмотрел вдаль. – Больше ничего – ее лицо было закрыто, как и у всех местных женщин, но среди них я ее не встречал.
Хилкалот молчал.
- В конце концов, возможно, это была лишь иллюзия… - заметил Этьен.
- Нет, не иллюзия, - сказал Тиберий чуть позже. – Судьба и правда не прочь иногда сделать нам сюрприз… Как же иногда причудлив бывает узор дороги, по которой нас ведет эта путеводная нить, имя коей судьба! Нет, друг мой, ты видел не мираж, не призрак. Эта девушка действительно существует – и имя ей Лейла, дочь шейха Фахада – и, на удивление, дочь моей сестры, моя родная племянница.
- Лейла… - прошептал Этьен.
- Да. – Тиберий помрачнел. – Сестра решила поехать в Миср, чтобы быть поближе ко мне – других родственников у нее не осталось, всех пожрала проклятая религиозная война… Из встреча с Фахадом была предрешена, также как и мой с ним союз. Да, она стала одной из его жен, и у нее родилась дочь – Лейла… Вскоре, однако, моя сестра умерла…
- Жаль. – Этьен задумчиво посмотрел на Тиберия.
- Не волнуйся, – сказал магистр. – Это было давно, я уже успел свыкнуться с потерей. В конце концов, Лейла и, правда, похожа на свою мать, так что можно сказать, что какая-то часть моей сестры все еще остается в этом мире. – Хилкалот улыбнулся.
- Вы могли бы… могли бы нас познакомить? – неуверенно спросил герцог Нортми.
- Мог бы! – рыцарь склонил голову, одобряя. – Только нужно еще получить согласие Фахада бин Хамада. Ты не против, если я поговорю с ним сам?
- Нет, – сказал Этьен. – Я буду ждать этой встречи с Лейлой.
Прошло еще три дня, в течение которых они продвигались по жаркой пустыне, пытаясь догнать бастарда Морле и колдуна Зуфира. Жаркие ветры, налетавшие на них как коршуны, несли горячий песок, сдуваемый с дюн. Это было мрачное и не слишком хорошее место – здесь почти не было воды, а небольшие грязевые озера источали смертоносные пары, которые способны были убить за несколько минут. Это был край смерти – по всюду виднелись голые костяки животных. Многие из тварей божьих находили здесь свой последний приют, а некоторые даже специально приходили умирать сюда, например величественные слоны, жившие в Нубии.
Этьен спросил о цели их путешествия, и Сабир указал на горизонт – там, вдали, уже были заметны очертания гигантского плато, возвышающегося над округой.
- Именно там обосновался Морле, - подтвердил Тиберий. – Но не волнуйся, мы успеем, я знаю, что Морле не начнет ничего до новой луны.
- Вы поговорили с шейхом? – спросил Этьен чуть позже.
- Да, – ответил Тиберий, и на его губах мелькнула тень улыбки. – Вы увидитесь на закате, принцесса давно хотела поговорить с тобой…
Оставшиеся часы до заката текли очень долго – ведь и Хилкалот его пока оставил, тренировки пришлось прекратить, магистр и шейх почти все время совещались меж собой, в самых подробных деталях продумывая план проникновения в лагерь Морле. Поэтому ему оставалось только ждать – набирая в ладонь песок и наблюдая, как он струйкой ссыпается с нее.

* * *

К вечеру поднялся ветер, и когда солнце уже коснулось земли, он услышал трепет ткани на ветру, оглянулся и увидел ее - в длинном черном платье, окутавшем ее с ног до головы. Одежды развевались за ее спиной – словно крылья. Принцесса улыбалась…
- Лейла… - Этьен произнес ее имя, словно пробуя его на вкус. – Я слышал, что Вы интересовались мною?
Она без слов уселась на песок и посмотрела на него. Герцог тоже молчал.
- Да, – наконец сказала принцесса, обнажив свои белые зубки. – Я слышала, что ты великий воин, и хотела, чтобы ты рассказал мне о своих приключениях!
- Ооо… - герцог Нортми вздохнул. – Это слишком грустная история, чтобы ее рассказывать.
- Все равно, – она снова улыбнулась. – Я хочу услышать.
И тогда Этьен рассказал ей все. Ветер пересыпал песок, совершая свою вечную работу. Луна взошла и зашла, а рассказ продолжался. Но когда Черный герцог закончил, было уже ранее утро. Он взглянул на лицо принцессы и увидел слезы – словно роса на охлажденных ночью камнях.
- Не стоит плакать, – сказал Этьен. – Если бы я знал, что это Вас так расстроит, то молчал бы…
- О нет! – Лейла вытерла глаза краем своего платка. – Эта история и правда печальна, но я рада, что услышала ее.
- В самом деле? – спросил герцог Нортми. – Однако теперь я в долгу перед Вами, я Вас расстроил, а мне хотелось, чтобы Вы радовались, хочу услышать Ваш смех, а не увидеть слезы еще раз. Поэтому мне стоит найти другую историю – более веселую, чем история моих странствий…
- Я буду, рада услышать любую историю из твоих уст, – ответила принцесса. – И заранее знаю, что она будет интересной.
Этьен невольно залюбовался ею. В ней все было прекрасно – ее синие глаза, которые достались ей от матери, ее чуть смуглая кожа, очаровательные пухлые губки, тонкие пальцы, роскошные волосы цвета вороного крыла, уложенные в косу. Остального он не видел – Лейла, как и прочие кхварки, была с ног до головы закутана в черные одежды. Но и это подкупало герцога Нортми – в отличие от его соотечественниц, выставляющих все свои прелести на показ, эти "дикарки", как бы сказали в Империи, таили в себе какую-то загадку.
Он понимал, что начинал влюбляться в принцессу, чего на самом деле нив коем случае не стоило бы делать. Перед ним была лишь одна цель – Морле, и лишь одна задача – месть. А синие глаза дочери Фахада склоняли его совершенно иным мыслям, что было недопустимо, но он ничего не мог с собой поделать, и много времени проводил с Лейлой и Сабиром, который после случая в древнем храме благоволил к Черному герцог, и, был рад, видя, что между ним и его сестрой возникают столь нежные чувства.
По молчанию Хилкалота он понял, что и шейх все знает, и возражать не станет. Единственное, что отрезвляло его – это встававшее перед глазами плато – и смертельный вид окрестностей. Он помнил, что им предстоит битва. И если он победит Морле, то тогда и только тогда он завоюет свое право на счастье. А до тех пор даже и думать об этом не стоит. Но принцесса была так близко, как никогда не бывает мечта, или сон, которые успевают ускользнуть. Черный герцог ощущал тревогу, ведь будущее готовило для него неизвестность, а он хотел знать, что ждет его.
На следующий день, когда до плато оставались сутки пути, Этьена пригласили на военный совет.
- Вы помните о плане, про который я Вам рассказывал в начале нашего пути? – спросил Тиберий де Хилкалот.
- Вы собирались ударом конницы отвлечь основные силы Морле, чтобы небольшой отряд смог проникнуть в стан неприятеля и вернуть украденную реликвию.
- Совершенно верно! – Тиберий расстелил карту. – Как Вы видите, Морле расположил свой лагерь на плоскогорье, с ним племя колдуна Зуфира, которые, приняв экклесию, целиком подчиняется своим вождям. Наша цель – отвлечь их. Для этого храбрый шейх Фахад бин Хамад и его воины атакуют врага с этой стороны – как видите тут длинный и не слишком крутой подъем. Завязав бой, они тут же отойдут, увлекая силы Зуфира за собой. В это время действовать начнем мы – Тиберий обвел глазами своих рыцарей, включая Андре и Этьена. Нам нужно как можно незаметнее пройти к шатру Морле, и ворвавшись в него, забрать Чашу Господню и опять же – отступить. После чего, мы сможем вернутся назад в Эр-Сайаф, опережая Морле, если тот двинется за нами, на полдня.
- Магистр! – Этьен глядел прямо на Хилкалота.
- Да, герцог? – с самым невинным видом спросил Тиберий.
- Вы обещали мне, что я смогу убить Морле!
Глава Ордена клинков вздохнул.
- Выйдете все, Этьен, ты останься.
Когда приказ магистра был исполнен, Этьен снова обратил на него свой вопрошающий взгляд.
- Эдмон де Морле слишком силен для тебя, – сказал Тиберий де Хилкалот, словно извиняясь.
- Даже не смотря на то, что я учился у Вас?
- Даже не смотря на это! – грустно улыбнулся Тиберий. – Слушай же. Ты знаешь, что я – экклесиат, а мои родители сражались на стороне Лиги, в том числе и на стороне Мишеля де Морле.
Этьен почти враждебно поглядел на магистра, тот присел и склонил голову.
- Когда я узнал о том, что сделал в Рунне Мишель, я разорвал нашу дружбу и отрекся от него, но уже в это время на попечении у меня оставался его незаконнорожденный сын, который готовился вступить в Орден. Ты решил судьбу отца, Этьен, но я был полон решимости позаботиться о сыне, думая о том, что грехи отцов не должны падать на детей. Эдмон был намного лучше, одареннее, умнее, чем его сверстники – и учеба давалась ему легко. В свои годы он достиг очень многого, и я собирался сделать его своим приемником. Я скрывал от него судьбу его отца и любые сведения о том, что происходило в Империи. Я собирался сказать ему об этом, когда он будет готов. Но на мое горе, Эдмон узнал все раньше – причем из недобрый уст – какой-то священник сообщил ему все подробности, постарался очернить и тебя в том числе. Эдмон озлобился, обвинил меня во лжи, оставил Орден и прибился к Зуфиру бин Самиру. С этих пор все и завертелось. Так же, как и ты, он мечтает отомстить за смерть своего отца, так же как и тебя, эта мысль, безумная мысль, выжигает его изнутри. Поэтому я молю тебя – оставь думы о мести. Ты любишь мою племянницу – она любит тебя, так будьте счастливы и забудьте о прошлом. Тебе не победить Морле – он сильнее тебя.
Этьен мрачно молчал, наконец, он сказал:
- Мое желание лишь укрепилось. До тех пор пока один из нас жив – мира не будет. Мы так хотим гибели друг друга, что не способны думать об ином. Кто знает – Вы сами говорили о том, что нет сильнейших воинов, фортуна может повернуться и так и так, шанс у меня есть, и я использую его.
- Ты сказал. – Тиберий поклонился. – Я не буду больше тебя отговаривать, поступай, как знаешь…
Он вышел вслед за своими воинами. Черный герцог замер в задумчивости – слова Тиберия открыли для него новую истину, но разве мог он теперь отказаться от своей идеи отомстить дому Морле за своих братьев, отца и мать. Этьен закрыл глаза – они все снова встали перед его взором, он не слышал их слов, но понимал, что они отговаривали, убеждали, приказывали, умоляли…
- Отец… - тихо произнес Этьен. – Как же я могу остановиться?

* * *

На следующий день они уже готовились к битве – проверяли свое оружие, снаряжение. Тиберий ничем не показывал, что между ним и герцогом Нортми состоялся разговор. Впрочем, Этьен чувствовал, что магистр что-то замышляет, но не мог понять что именно. Сабир сверкал своей белозубой улыбкой, равно как и Лейла. Они ни о чем не задумывались, сын шейха собирался в бой, а дочь собиралась ждать тех, кто в этот бой отправился.
Наконец, сабли были наточены, а кони оседланы. Этьен взглядом провожал своих друзей. Кхевары смеялись – для них предстоящее было лишь одним из увлекательных приключений, для Черного герцога было все иначе – впереди его ждала сама судьба. Кони, заржав, умчались вдаль, Тиберий подал Этьену одно из последних изобретений – наблюдательный прибор с помощью которого можно было наблюдать, что происходило на большой расстоянии. Герцог Нортми видел, как цепочка всадников, поднявшись по взгорью, ударила по передовым укреплениям лагеря Зуфира, в котором тут же забили тревогу. Кхевары под командованием шейха старались отвлечь на себя как можно больше неприятельских сил.
Теперь свое слово должны были сказать Клинки. Хилкалот и его рыцари, вместе с Этьеном воспользовавшись крюками, которые они цепляли за скалы, стали подниматься к лагерю с самой неприступной стороны. Малочисленная стража, расставленная тут, с тревогой наблюдала бой у основного входа в лагерь, где храбрый Фахад бин Хамад продолжал теснить воинов Зуфира. Естественно, они не успели что-либо заметить, и почти одновременно лишились жизни – знаменитые мечи Клинков не знали пощады и сожалений.
Хилкалот жестами отдавал команды, рыцари, беспрекословно повинуясь, устремились к новым целям. В стане врага нарастала паника, казалось, никто не понимал, что происходит. Этьен, Андре и Тиберий быстрым шагом шли к шатру Морле, уничтожая всякого, кто становился у них на пути. Люди Зуфира охранявшие шатер были сметены в мгновение ока, Хилкалот откинул полог шатра, чтобы лицом к лицу столкнутся с Эдмоном Морле, который в одной руке держал меч, а в другой – чашу, ту самую реликвию, за которой они пришли.
В двух шагах сзади от него, застыл темнобородый кхеварец, хитро улыбающийся и держащий в руках витой рог – это и был колдун.
- Вот вы и пришли! – сказал Эдмон, и в ту же секунду Зуфир протрубил в свой рог. Из соседних палаток выбежало множество воинов, окруживших людей магистра Клинков. Где-то впереди раздался шум, как от множества лошадей, и крики битвы, которая вроде затихла, раздались снова, с еще большей яростью и ненавистью.
Морле рассмеялся.
- Неужели, Вы, магистр, мой старый учитель, могли подумать, что я не выучу Ваших уроков? Думали, что я попадусь на простейший военный прием с отвлекающим ударом? Тиберий, Вы меня разочаровываете. Но с другой стороны, Вы поступили в точности по моему плану, сделав то, что хотел я.
Он посмотрел на Этьена.
- Равно как и Вы, герцог Нортми. Я знал, что Вы не останетесь в Рунне, а кинетесь за мной. Вы предсказуемы. Стало быть, теперь ничто не воспрепятствует продолжению нашего поединка. Моя месть свершится, и твой род заплатит за смерть моего отца! – глаза Эдмона Морле пылали огнем. – Берите же меч, герцог Нортми и продолжим!
- Слишком рано, – прошептал Тиберий. – Эдмон, я думаю, для начала тебе придется справиться со мной!
- Почему это? – Морле прищурился. – Вас, магистр, я хотел оставить напоследок!
- А я настаиваю на обратном. – Тиберий тоже усмехнулся. – Этьен слишком слабый противник для тебя. Но у нас с тобой шансы равны, и поэтому ты из боязни оставить свою месть несовершенной и выбираешь герцога Нортми первым!
- Вы знаете, магистр, что я ничего не боюсь! – вскричал Эдмон.
- Так докажи это! – холодно сказал Тиберий.
- Меня удивляет та настойчивость, с которой Вы ограждаете Этьена де Нортми от смерти! – заявил Морле. – Но на что Вы надеетесь? На какую помощь, здесь в безжизненной пустыне, Вы рассчитываете? Или Вы так стремитесь умереть, не в силах признать свою очередную ошибку? Вы постоянно делаете просчеты, Хилкалот, и не желаете за это расплачиваться! Но судьба, судьба! – Морле рассмеялся. – Она у всех одна, у Вас не осталось времени магистр, и сейчас Вы умрете, – бастард шагнул вперед с клинком в руке.
Хилкалот отразил его удар, и эти двое сошлись в смертоносном танце – все остальные отступили, образовав круг, в котором сталь билась о сталь, а воля тверже камня противостояла такой же. Этьен уже сражавшийся с обоими, не мог разобрать, что происходит – два врага словно создали смерч – могучий вихрь, в котором их фигуры расплылись, превратившись лишь в туманные образы. Было понятно одно – Тиберий и Эдмон сошлись в смертельной схватке, из которой выйдет лишь один. Этьену казалось, что прошли часы, но на самом деле поединок длился меньше минуты, вихрь распался, и открылась новая картина.
Морле со смехом выдернул меч из груди своего бывшего учителя, Тиберий застонал.
- Это было просто, – сказал бастард. – Вы улыбаетесь, магистр? Умирать с улыбкой это правильно, хотя и глупо.
- Ты так и не понял урока, Эдмон. – Тиберий и в самом деле улыбался. – Все это время за нами следили, – он показал на Этьена. – Ты так и не понял, где работает наш герцог? Но может такое название как Служба Безопасности Империи что-то тебе скажет?
- Не может быть! – Морле побледнел.
- А я видел, как они шли по нашим пятам… - прошептал Тиберий. – Все это время они шли за нами – и теперь они здесь, – в тоже мгновение шум необычайно усилился, Морле оглянулся – шатры в его лагере падали, на открытое место выезжала имперская кавалерия, возглавляемая каким-то человеком, который лихо стрелял по нападающим на него воинам Зуфира. Этьен его узнал.
- Оливье де Кюни! – обрадовано воскликнул герцог Нортми, тот в ответ кивнул.
- Вы как всегда вовремя! – заметил Черный герцог.
- Нет, на этот раз я похоже опоздал. – Оливье приказал своим людям схватить оставшихся приспешников Морле, равно как и его самого. – Магистр?
Лежащий Тиберий кивнул.
- Мое время на исходе. Андре, возьми Орден в свои руки. Этьен, будь счастлив с Лейлой. Оливье, передайте мою благодарность Франсуа де Конарэ. Эдмон… прости… - голова магистра бессильно упала. Андре де Монбар наклонился к нему, слушая последние наставления. Черный герцог смотрел на Эдмона Морле, тот казалось, был сокрушен, опустил взгляд и что-то бормотал.
- Сопротивление подавлено, Ваше Сиятельство! – доложил один из людей Кюни.
- Эдмон Морле! – громко обратился к бастарду посланник Синего герцога. – Вы обвиняетесь в попытке мятежа, в покушении на жизнь Императора, в многочисленных убийствах, в черном колдовстве и прочих злодеяниях, список которых так долог, что я не буду его сейчас перечислять. Поэтому, именем Императора Константина, я Вас арестовываю!
Эдмон поднял взгляд.
- Как бы не так! – вскричал он, и в ту же секунду что-то кинул себе под ноги. Все вокруг тотчас же заволокло едким дымом. Когда ветер чуть рассеял его, рядом с Этьеном стояли кашляющие люди, но Эдмона Морле среди них не было.
- Проклятие! – Оливье устало сел на землю. – Этот негодяй опять сбежал от меня благодаря своей очередной дьявольской выходке. Ладно, посмотрим, куда он денется теперь, рано или поздно мы его поймаем.
Этьен молчал. Печальный Андре подошел к нему.
- Магистр только что умер. И еще печальная новость – шейх Фахад бин Хамад пал в битве.
Герцог Нортми вздохнул. В самом деле, что он такое – если рядом с ним то и дело гибнут близкие люди. Он подошел к Оливье.
- Прежде чем я пойду к дочери Фахада, чтобы утешить ее в этом горе, объясните, что все-таки произошло? Не думал, что я когда-нибудь увижу кого-то из СИБ. Мне казалось, я порвал с Вашей организацией.
- Эх, Этьен. – Кюни встал. – Неужели Вы думали, что действуете в одиночку? Герцог знал, на что шел, когда сообщал Вам о том, что Морле бежал в Миср. Он знал, что Эдмон хочет заманить Вас в ловушку. Поэтому я прибыл следующим же кораблем. Мне сообщили, что Вы вместе с Клинками собираетесь атаковать лагерь Морле, и тогда я взял кавалерию герцога Мисрского и отправился вслед за Вами. Магистр догадался обо всем, и скорректировал свои планы. Отвлекающий маневр удался на славу, хотя ему и пришлось пожертвовать собой.
- Но Морле сбежал опять… - тихо промолвил Черный герцог.
- Зато мы вернули Чашу Клинкам, - криво улыбнулся Оливье. – Не бойтесь Эдмона, теперь у него не осталось друзей и союзников, а один - он не опасен, или Вы все думаете о мести?
- Странно, – заметил Черный герцог. – Теперь я совершенно оставил мысли о ней. Я увидел его снова и понял, что им движет, и осознал, что не так уж и сильно отличаюсь от него. А это меня чрезвычайно тревожит, мой отец никогда не стал бы делать того, что делал Мишель де Морле, так неужели я окажусь хуже него?
- Значит с местью покончено, – утвердительно заметил Оливье де Кюни. – В таком случае – добро пожаловать обратно в СИБ, мой друг!
- Не знаю. – Этьен нахмурился. – Я поступил слишком своевольно, когда покинул службу и отправился в погоню. В тот момент я не думал о долге перед Империей, о благодарности тому человеку, который приютил меня, об ответственности перед семьей. Нужны ли службе такие люди?
- Все мы не безупречны, – ответил Оливье. – Но люди меняются, ведь так? Герцог Вас не винит, ведь Вы были потеряны, Вы закончили войну, но Вы продолжали жить ею. Вы чувствовали себя не на своем месте, Вас мучили тревоги и кошмары. В Вас рос гнев на тех, кто лишил Вас нормальной жизни. Вы вышли на улицу и стали убивать. Наш герцог нашел Вам дело, но стоило Вам встретить Морле, как воспоминания ожили и снова завладели Вами. Вы все бросили и устремились в погоню. О месть, эта химера погубившая многих! Ведь, кажется, если отомстишь – все вернется! Но мертвые не оживают, и ушедшее не возвращается. Только Вам решать, как жить и что делать – все что было останется в прошлом. Теперь подумайте, Черный герцог. Так чего Вы все-таки хотите – счастливого настоящего или бесплодной погони за призраками прошлого? И этот выбор должны сделать только Вы сами.
- Мне надо подумать, – тихо сказал Этьен. – Я возвращусь в Рунн, но не с Вами. Поеду по суше – и мне хватит времени, для того чтобы решить, что делать дальше…

* * *
Оливье поклонился и ушел – еще много дел требовало его присутствия. Черный герцог также не стал медлить – он знал, что такое потерять отца и поэтому пошел проведать свою возлюбленную и ее брата, самого своего большого друга.
Сабир, конечно, был задумчив и печален, а принцесса плакала. Этьен, как мог, утешил ее. Великое горе – потеря близких, но для кхеваров считается честью погибнуть в битве, и старый шейх ушел, так как хотел. Кочевники сжигали своих мертвых, и в эту ночь пустыня была освещена ярким пламенем множества костров. Звучали песни – медленные, грустные и торжественные. Этьен смотрел в пламя – где ему чудились картины минувшего – горящий Рунн в ночь Святого Августа, огни Тармидадской Битвы, огни дома Марго де Рош, где они впервые встретились с Эдмоном Морле. Он опять сбежал, чтобы однажды в самый неподходящий момент выскочить, как чертик из табакерки. О да, он успел причинить немало зла и Черному герцогу и многим другим, но Этьен и, правда, не хотел его больше преследовать.
Когда костры отгорели, а ветер пустыни развеял прах, поднялось солнце, и слезы принцессы Лейлы высохли. Теперь этим племенем правил ее брат, к нему они и пошли. Там Этьен просил ее руки и Сабир дал свое согласие. А через три дня состоялась не слишком радостная, но торжественная церемония, где присутствовали и Монбар, и Оливье. Затем их дороги разошлись – Монбар направлялся на Меллит, Оливье возвращался в Рунн, Сабир и его воины провожали Этьена и его новую жену до Леванта.
Теперь ночью, после захода солнца его согревал совсем другой жар, который был сильнее, чем пустынный зной. Замечательное время, когда им с Лейлой не требовалось слов, они и без них понимали друг друга. Этьен представлял, какое впечатление произведет его женитьба на двор – необычное событие, герцог Нортми связал себя узами брака с дочерью шейха из Мисра.
Впрочем, ему было все равно, что скажут все, главное, что он любил ее, а она любила его. Так прошло три месяца. Наконец, и дороги с шейха Сабира бин Фахада бин Хамада Аль-Хайсама и герцога Этьена де Нортми разошлись.
- Друг мой! – Сабир сердечно обнял его. – Мы расстаемся, и, скорее всего, увидимся не скоро. Знаю, что ты возвращаешься в свою страну, где живут твои близкие, которые, несомненно, будут рады видеть тебя. Но я хочу, чтобы владыка Света вложил в твой разум следующую мысль – есть еще одно место на земле, где тебя всегда, чтобы не случилось, будут рады видеть. Моя драгоценная сестра остается с тобой. – Лейла на этом моменте улыбнулась, показав свои жемчужные зубки.
– Береги ее! – попросил Сабир. – Я был твоим братом по оружию, я стал твоим братом по крови!
Этьен кивнул.
- Ты, несомненно, прав. Да, я запомню этот край, край, куда я прибыл ослепленный местью, и который я покидаю окрыленный надеждой. Мы вместе прошли очень многое, миновав страшные опасности, сражаясь с одним и тем же врагом, неся тяжелые потери в рядах тех, кто был дорог нам. Я приобрел здесь самое дорогое, что только мог приобрести. Я не говорю тебе "прощай", так как верю, что когда-нибудь увижу тебя снова.
- Я тоже не скажу тебе "прощай", – улыбнулся Сабир, и умчался прочь. Лейла и Этьен долго смотрели ему вслед.