Скорей всего это будет уже окончание поста, впрочем, если будет еще и пост от народа, то с радостью вообще не буду писать начало:)

Кардинал стоял в череде выстроившихся у возвышения с покоящимся на нем гробом и внимательно прислушивался к тянущейся уже около часа речи Первосвященника, который с редким красноречием и убедительностью рассказывал о яркой, полной деятельности жизни покойного. Взгляд кардинала время от времени возвращался к лицу лежащего в гробу мужчины: заботами орденов лик этот и сейчас казался нетронутым печатью смерти. Чудо святого благословения. Кардинал вновь перевел взгляд на находящихся в храме. Лица большинства дам были скрыты вуалями, защищая их от всего и прежде всего от самих себя. Его Преосвященство опустил голову на грудь, пальцы передвинули несколько жемчужин. Четки светились мягким, перламутровым светом. Кардинал мысленно улыбнулся и вновь поднял голову, оглядывая еще раз присутствующих. Черные глаза задержались на лице очаровательной женщины, прежде чем он шагнул вперед, обменявшись с Бонифацием взглядами:
- Да прибудет с вами слово, - эта фраза была сказана с удивительным единодушием.
Если бы не нужно было говорить дежурную речь, то Его Преосвященство предпочел бы рассмеяться и покинуть храм. Но вместо этого, он выпрямился и положив руку на сердце заговорил:
- Да прибудет с вами жизнь, - спокойно начал кардинал, обводя людей в храме медленным взглядом. - Ибо не нам определять то, что ждет того, кто принимает сейчас последние почести на земле. Будем же милосердны в прощании и не дадим памяти увести нас в прошлое. Нет покоя живущим, чьи сердца продолжают биться, сострадать, любить.
Кардинал поднял руку, которая покойно возлежала на сердце, и в тишине храма жест благословения казался ощутимым звуком. Он таковым и был для слуха тех, кто умел видеть другими глазами. Словно рвались тонкие цепи: тонкий, чистый и холодный звук. В груди кардинала на миг образовалась пустота, а в глазах, обращенных на лежащего в гробу красавца, мелькнула горечь.
- Да прибудет с нами - мир, - негромко завершил свою короткую речь кардинал, находя в толпе лицо так заинтересовавшее его.
Отступая на положенное ему место, он вспомнил ее имя - Гертруда де Нортми, урожденная Барна. Правая рука привычно легла на сердце, когда последнее "ложе" Александра окружили священнослужители, поднимая его и направляя его в последний путь: к древней усыпальнице Александритов на острове Сакрэ. Певчие запели, выступая следом. Песня-молитва должна была идти следом за процессией, утешая и благословляя.