[показать]
Печальный, одинокий и застенчивый человек – кто знает, был ли он в глубине души несчастен или же в своем странном загадочном мир абсурда и парадоксов он находил и радость, и покой, и утешение? Его псевдоним знают все, а увидев его настоящее имя в газетной статье или биографическом очерке, удивленно поднимают брови. Его книгу знают все, а он на закате своих дней, устав от слухов и домыслов, приходя в ужас от мысли, что его научные труды забыты, задавлены его книгой, публично заявил, что "не имеет никакого отношения к какому бы то ни было псевдониму или книге, опубликованной не под моим настоящим именем”.

Nicole_Blaire


Чарльз Лютвидж Доджсон родился в небольшой деревушке Дэрсбери в графстве Чешир 27 января 1832 года в многодетной семье приходского священника Чарльза Доджсона и Фрэнсис Джейн Лютвидж. Дети (а у Чарльза было семеро сестер и три брата) получили домашнее воспитание, в котором закон Божий, иностранные языки и естественные науки сочетались с экстравагантной склонностью их отца к всевозможным играм и развлечениям. Именно в это время проявился интерес маленького Доджсона к лицедейству. Однажды он с помощью местного плотника соорудил театр марионеток, для которых писал пьесы и иногда принимал участие в представлениях. Нередко, переодевшись факиром, он показывал фокусы, вызывавшие удивление не только у детворы, но и у взрослых зрителей. Кроме того, Чарльз увлекался "самиздатом" – писал, иллюстрировал и переплетал журналы и книги. В то время никто не мог предположить, что природная способность мальчика к пародии превратит его в знаменитого сказочника.
Как и его отец, Чарльз учился в Оксфорде, избрав своей специальностью математику. Окончив курс, юный Доджсон получил приглашение остаться в Оксфорде, и осенью 1855 года он был назначен профессором математики колледжа Церкви Христа. По давней традиции преподавателям этого учебного заведения ставилось жесткое условие: он должен был принять сан священника и дать обет безбрачия. Чарльз принял эти условия, опасаясь лишь, что ему придется отказаться от занятий, не подобающих церковнослужителю: написания юмористических стихов, посещения театра и фотографии (в этом искусстве Доджсон достиг больших высот, заслужив славу одного из лучших фотографов XIX века). В дальнейшем изменения устава университета избавили молодого преподователя от необходимости принимать сан.

Вообще доктор Доджсон – а именно так звали профессора коллеги и знакомые – был личностью весьма необыкновенной. Его перу принадлежат солидные труды по математике, но особой виртуозности он достиг в составлении и решении шарад, головоломок и изящных логических парадоксов, способных поставить в тупик не только неискушенного человека, но и современный компьютер. Он много путешествовал, посетив и Петербург, и Москву и даже… ярмарку в Нижнем Новгороде: человек с математическим складом ума восхищался русской архитектурой и театром и даже пытался учить русский язык! Он изобрел шахматы для путешественников с фиксирующимися на доске фигурами и приспособление для того, чтобы писать в темноте; нашел способы проверки деления чисел на 17 и 19 и мнемонические методы для запоминания последовательного ряда цифр (сам он с их помощью мог безошибочно воспроизвести константу "пи" вплоть до семьдесят первого знака!) и т.д. и т.п. Доджсон изобретал новые игры и публиковал к ним привила.
Серьезный, всегда одетый в темный костюм, Доджсон считался человеком весьма странным. Всю жизнь он страдал от заикания, поэтому лекции читал ровным механическим голосом. В университете слыл педантом, эксцентриком и чудаком.
Чарльз любил слова – он играл с ними, «самые серьезные, самые солидные, самые трудные слова по его приказу кувыркались, и ходили на голове, и показывали фокусы, и превращались одно в другое – словом, бог знает что выделывали!» (Борис Заходер). Однажды он перевел данное ему при крещении имя Чарльз Лютвидж на латынь, что дало "Каролюс Людвикус". Затем он поменял два слова местами и снова перевел "Людвикус Каролюс" на английский язык. Получилось "Льюис Кэрролл". Так возник псевдоним, прославивший Доджсона далеко за пределами его родной страны – псевдоним, взятый человеком, который и не помышлял о карьере писателя.

История получила свое начало в 1855 году, когда Генри Джордж Лидделл получил назначение на место декана в ту самую Церковь Христа, где уже работал молодой Доджсон. Новый декан приехал в сопровождении своей жены и четырех маленьких детей: Гарри, Лорины, Алисии и Эдит. Доджсон, который очень любил маленьких детей, очень скоро подружился с девочками и стал частым гостем в доме Лидделлов. Собственно, изначально не существовало и самой книги. Просто однажды, а именно 4 июля 1862 года, серьезный Доджсон и его коллега Робинскон Дакворд отправились на лодочную прогулку с дочерьми декана колледжа Христовой церкви Генри Джорджа Лидделла. Не успели путешественники разместиться в лодке, как девочки наперебой стали требовать сказку. "И, пожалуйста, мистер Доджсон, пусть там будет побольше всякой чепухи", – попросила средняя из сестер – десятилетняя Алисия. Ну о чем можно рассказывать сказку в жаркий июльский полдень, да еще сидя на веслах? Доджсон оглянулся вокруг в поисках темы. Он посмотрел на проплывающий мимо нагретый солнцем берег, на ерзающую от нетерпения девочку, и, не долго думая, произнес: "Алиса сидела со старшей сестрой на берегу и маялась: делать ей было совершенно нечего…" Так появилась на свет история, которая впоследствии превратилась в книгу о приключениях в Стране Чудес. Интересно, что участниками этой захватывающей истории стали все участники памятной лодочной прогулки – в виде разношерстной компании, промокшей в результате заплыва в Море Слез (птица До-До, к примеру, – это сам рассказчик: заикаясь, он с трудом произносил свою фамилию, отчего получалось "До-До-До-Доджсон"). Ну и, конечно же, главной героиней была Алиса – реальная девочка, которой суждено было стать Музой Сказочника.

Отношения Доджсона с Алисой Лидделл и по сей день вызывают горячий интерес читателей. Недовольство миссис Лидделл, которое вызывали отношения между Кэрроллом и ее дочерьми, росло все больше. В 1864 году она полностью запретила любые прогулки и встречи между писателем и девочками и уничтожила все письма, полученные Алисой от Кэрролла. И сам писатель, судя по всему, вырвал из своих, дошедших до нас дневников, страницы, в которых упоминается именно этот период разрыва отношений с Лидделлами. Ходили слухи, что он испытывал к одиннадцатилетней Алисе романтические чувства (о, Лолита, Лолита!). Ходили слухи, что он просил ее руки. Брак, разумеется, должен был состояться, когда девочка достигнет соответствующего возраста. Но… этому не суждено было сбыться. Последующие встречи Кэрролла с прототипом героини его книг были крайне редки и неестественны. После одной из них, в апреле 1865 года, он запишет: «Алиса сильно изменилась, хотя я сомневаюсь, что в лучшую сторону. Возможно, она входит в пубертатный период». Девочке на тот момент было двенадцать лет. В 1870 году Кэрролл сделал последнюю фотографию Алисы, - тогда уже молодой женщины - которая пришла на встречу с писателем в сопровождении матери. Две скупые записи, сделанных Кэрроллом уже в старости, рассказывают о грустных встречах писателя с той, что некогда была его Музой. Одна из них состоялась в 1888 году, и Алису сопровождал ее муж - мистер Харгривс, бывший когда-то учеником самого Доджсона. Кэрролл делает следующую запись: «Было не просто собрать в одно целое в голове ее новое лицо и мои старые воспоминания о ней: ее сегодняшний странный облик с той, которая некогда была столь близкой и любимой «Алисой».
Еще один отрывок повествует о встрече почти что уже семидесятилетнего Кэрролла, который не мог ходить из-за проблем с суставами, с Алисой Лидделл:
«Как и миссис Харгривс, настоящая «Алиса» сидела сейчас в деканате, я пригласил ее на чай. Она не смогла принять мое приглашение, но была настолько любезна, что зашла ко мне вечером на несколько минут вместе со своей сестрой Родой».
[В воспоминаниях Кэрролла эти две сцены представлены в виде своеобразного треугольника изображений - неловкое присутствие мужа, отпечаток времени на лице женщины и идеальная девочка из воспоминаний. Набоков в своей «Лолите» собирает эти две сцены в одну, когда отчаявшийся Гумберт в последний раз встречается с повзрослевшей Лолитой, живущей с каким-то вульгарным типом]

Она была Алисией Лиддел на пунктире бланков… Она была Алисией в школе и дома… Но для него она всегда была просто Алисой.

К сожалению, обаяние сказок об Алисе сыграло с их автором злую шутку: мир превознес на крыльях славы Льюиса Кэрролла, а оксфордский ученый был забыт. Ночи напролет, страдая бессонницей, Доджсон убивал время, решая сложные математические пассажи, которые опубликовал под названием "Полуночные задачи, придуманные бессонными часами". Но любимая работа не приносила удовлетворения. Его имя обросло домыслами и слухами, чему немало способствовали получившие известность фотографии детей, особенно маленьких девочек "в костюме Евы" (правда, съемка велась с разрешения родителей, которым Чарльз возвращал и негативы, и сами фотографии). Доктор Чарльз Лютвидж Доджсон умер 14 января 1898 года в Гилфорде, куда поехал на рождественские каникулы к своим сестрам. Там он и похоронен. На его родине, в деревенской церкви Дэрсбери, есть витраж, где рядом с задумчивым Додо стоит Алиса, а вокруг теснятся Белый Кролик, Болванщик и Мартовский Заяц.
Благодарю за внимание.