И прошел этот год, прошел, как и те безжизненные семь лет.
Оказалось, что жизни нет ни на Марсе, ни на Земле.
А казалось, что есть, возможна, но, видно, только казалось.
И узор каналов на бесконечно далекой твоей руке,
изменяемый временем, все равно только весть о сухом песке
и великих противостояниях, вот ведь какая жалость!

Твоя тень листает страницы хроник, они ускользают, выскальзывают из рук,
бормоча, подвывая, всхлипывая заклинания встреч и разлук.
Но поющие книги звучат и без кислорода.
Впрочем, это единственный звук, не считая воя ветра и скрипа песка.
И хотя он свидетельствует, что жизнь от нас так близка,
но тотчас уточняет: "была". Так гудит пустая, вымершая порода.

Так звенит золотая маска, скользя по сухому песку,
это плачет прошедшее время, пыльным вихрем кружа тоску
среди зыбких каменных башен ушедшей в небытие жизни.
Золотые мумии так когда-то сладко жаливших пчел
отпевает ветер, унося в пустыню, шепча ни о чем:
о каналах, лагунах, медленной темной воде, о печали и укоризне.
Аэлин