Такая странная пара была. Она приехала откуда-то с Черного моря, загорелая блондинка, он был черный, кудлатый, смуглый, с региональным носом. Мне казалось, не очень умный. Она подавала надежды. Еще про неё шептались взрослые: все точеное, и даже кисти, ступни... Ну, там была какая-то африканская страсть, вскоре они затерялись, то ли заочное, то ли что. Всё так неслось, вихрилось. Потом он погиб, машина вильнула на каком-то ночном мосту, и мелкая речная галька расплющила ему череп. Она осталась с двумя детьми в убогом общежитии при техникуме, где работала. Маленький черноглазый мальчик превратился в наркомана, прущего из дома потаённые заначки (она даже пыталась сбагрить его в армию, но и туда его не взяли из-за начинающегося туберкулёза), дочка, Маринка, красавица, но слишком добрая, с некоторой патологией. Как-то там жили, одним словом, ужасно. Но им казалось: так надо, что уж. В тот день она зачем-то сделала утром педикюр, вернее, она всегда за собой очень следила, зачем-то, это потому что август, жара, так вот, она сделала утром этот педикюр и надела колготки, всегда носила летом, эдакий не-южный шик, и поехала на рынок. Вернее, собралась на рынок, потому что дальше началась какая-то странная цепочка событий. Она подолгу останавливалась поболтать то с одной соседкой, то с другой, словно оттягивала что-то или, наоборот, выжидала, когда - можно. Говорят, несколько раз в разных фразах вспомнила мужа. Потом подошла к переходу и опять остановилась, хотя нужно было стремительно бежать через широченный пригородный пыльный проспект, по которому бесконечно просвистывали машины. Как-то еще топталась, поворачивалась спиной. Или боком - к дороге. Потом был этот троллейбус с молодым водителем, он стукнул в столб, со столба слетел светофор и накрыл её, разбил голову сзади, и ноги переломил, что-то еще. Когда её переодевали, опять, двадцать лет спустя, говорили, "всё точеное", и что по мужу скучала, и сын узнал и из дому убежал, и всякое. Мы бродили по этому общежитию, не зная, что делать. В маленькой комнатушке, которую она хотела как-то перестраивать, на стене, прямо на стене, были выведены длинные колонки цифр: Инкин план выхода из затянувшегося жизненного кризиса. Потом мы поехали на кладбище, её мать, когда-то вывезенная из Сочи (это её деньги - от проданного дома - промотал черноглазый внучок), была в совершенном беспамятстве, хоронили Инку какие-то золовки - дальние родственницы мужа, соседки, и были они все мусульмане, и тревожно спрашивали меня, стоя среди забродившей кладбищенской глины: как у вас, ногами или головой на восток? А я почему-то забыла.
Некоторые ищут земного покоя в лиловых и желтых цветах, чужих картинах, свои часто колют, в стихах, милосердии (ну, милости к падшим) и молитвах, особенно если не про себя. Они еще путешествуют, гладят рукой шероховатые стены и, щелкнув, помнят, как сквозь изгиб былинки подглядывает солнце. Ещё вдруг ткнутся в детскую голову, замрут, и всматриваются в линии будущих жизней, иногда плачут из-за ледников, дырявого озона и хлорной воды. Да, еще строят что-то, таскают пахучие брёвна в липких подтёках смолы. И кашу едят, да так, особенно, и если понюхают хрустящую хлебную корочку, то замрут, будто чудо, и поцелуют. Еще нянчатся со словами. Иногда гоняют по пыльным дорогам, но последнее спорно.
Так по лестнице, у которой ступени всё шире, и бодро начав, всё чаще воздух хватаешь, но остановиться жаль.
Другие - ещё. Клянут, сквернословят, их пучит тёмным, мир в окнах - брр, мутный такой, трубы дымят смрадным, камешек из туфли не вытряхивается, жало язвит, сливки прокисли, газеты врут и солнце светит в полсилы. И их жалко.
Вот, я дождалась возможности сказать, что я -24-06-2005 22:02
Вот, я дождалась возможности сказать, что я -
Официально Свободный Пятикурсник. Ура!
Ну или увы - поскольку остался-то моей студенческой жизни всего один маленький семестр - всего-то...
Но о факультете я запомню - неизменную колу в красных стаканах, которая является основным двигателем психфаковской жизни, бесконечная темнота зимних дней, дорога к метро через Камергер, макдак на Манежной, мост до Новокузнецкой, неизменные утренние опоздания, бесконечный треп, сплетни и ворчания, обсуждения и похвалы в столовой, лекции-восторг и лекции, от которых сводит скулы, книги под партой, безотказный беспроволочный телеграф информации и оценок, чья-та случайная поддержка, улыбки охранников на входе, истоптанные коридоры, сигаретный дым на лестничных площадках, сквозь который, естественно, не видно прожженную табличку "не курить", сумятицу учебной части, соблазн книжных киосков, тесную ксероксную с неизменным сессионным аншлагом, любимые до дрожи и ненавидимые до скуки преподаватели, восторг тренингов, веселый ужас сессии, записочки на расписании, случайные знакомые, блаженно прогулянные весенние лекции, бесконечный цейтнот и азарт доделать все в последнюю минуту, извернуться, проскочить, успеть, отдышаться, жить дальше; серая обложка студенческого, синяя - зачетки, зеленая - читательского; гул читалки, прощенные штрафы, уют и суета кафедры, злые анекдоты в кружок под экзаменационной дверью, беконечные рефераты, ошметки практики; гудение нежно любимой хакерки, сетевое бродяжничество, перспективы, раздражение, усталость, надежды на умение видеть, иногда скука, иногда злые слезы, иногда счасте...
Дом. Любовь. Такая радость.
Давайте поиграем еще перед отъездом? Напишите мне24-06-2005 01:22
Давайте поиграем еще перед отъездом? Напишите мне про книгу - про любую книгу, самую любимую, или самую ужасную, или только что купленную и еще не раскрытую, или читанную сто лет назад один раз и позабытую, или детскую - неважно; про первую, которая взбредет на ум. Поделитесь.
Я вот хочу рассказать - ну, не сильно связно - про "Я у себя одна, или веретено Василисы" прекрасной нашей Михайловой, которая сегодня сделала со мной страшное: купила нынче, села читать в Камергере, поджидая tainka, и проревела все триста пятнадцать страниц, не в силах оторваться: так больно, больно, больно. Так честно. /а душа, уж это точно, ежели обожжена / справедливей, милосерднее и праведней она/. Без прямых совпадений и попаданий, на первый-то взгляд - но каждой строчкой бьет наотмашь.
Доживу до осени и приду к ней - на любую группу, в любой день, неважно. Просто чтобы увидеть себя.
...опоры нет, защиты - никакой,
заранее готовиться - нелепость.
нет равновесья, призрачен покой,
где в должный час любая рухнет крепость,
ничто не возвратится - ни фасоль
в стручок, ни в землю ствол, который спилен, -
но, если силу не утратит соль,
все остальное как-нибудь осилим.
Общие результаты по исследованию (тормоз, тормоз, знаю) - здесь:
1. Эмпирическое применение теории преодоления ужаса
При первом появлении в свет работ Бекера им часто предъявлялось обвинение в излишней спекулятивности и неподвластности жестко научной верификации. Однако теперь эту критику можно считать несостоятельной, поскольку уже достаточно длительное время проводится сложная программа эмпирических исследований, посвященных проверке и использованию теории преодоления ужаса.
В качестве примера можно привести исследования Соломона, Гринберга и Пищински (Krippner, MeIntyre, 2003).
Большинство из них основывалось на том, что если мировоззрение позволяет людям снижать страх смерти, то вопросы о человеческой смертности должны повышать в людях тревожность и необходимость в защите отрицающих смерть концепций, что приводит к резкому увеличению враждебности и подозрительности по отношению к «чужим» и единению со своими единомышленниками.
В целом, эксперименты имели подобный вид: испытуемых в лаборатории просили заполнить опросники, определяющие некоторые личностные черты. Среди нескольких личностных шкал были два вопроса, открыто обращающиеся к понятию смертности: «Пожалуйста, коротко опишите эмоции, которые в Вас вызывают мысли о Вашей смерти» и «Пожалуйста, запишите настолько подробно, насколько Вы можете, что, как Вы считаете, произойдет с Вами после Вашей физической смерти». У испытуемых контрольной группы эти вопросы были заменены на нейтральные. Затем, в эксперименте, который для испытуемых обозначался как абсолютно независимый, испытуемых просили оценить других, которые обладали либо сходными, либо отличными с испытуемыми мировоззрением и культурными ценностями.
В результате практически всех исследований испытуемые, которым задавали вопросы о смертности, показывали намного большую, по сравнению с испытуемыми контрольной группы, враждебность по отношению к людям с отличным мировоззрением и дружелюбие к людям со сходными культурными ценностями.
Более того, в отсутствие в эксперименте ярко выраженной группы «чужих» люди сами выделяют ее, основываясь на самых незначительных критериях. Например, в исследовании Гринберга, Соломона и Симона (1995), людей разделили на группы на основе предпочтения абстрактных картин Пола Кли либо Василия Кандинского. Затем, после заполнения вопросников с вопросами о смерти, испытуемым было предложено оценить себя и членов своей и чужой групп. Опять же, в отличие от контрольной группы, и невзирая на то, что группы были сформированы по малозначащему критерию всего несколько минут назад, и испытуемые не знали лично никого из членов обеих групп, они преувеличивали оценки собственной группы и занижали оценки чужой.
Кроме того, необходимо было проверить, влияет ли упоминание о смертности только на отношение к «чужим», или оно затрагивает и поведение. Одно из таких исследований проводилось в 1994. Студентов немецкого университета просили заполнить соответствующие опросники и, после окончания этого эксперимента, пройти в офис якобы для того, чтобы получить плату за участие в опыте. В центре офиса в середине ряда кресел сидел другой студент, участник эксперимента. Для одной половины испытуемых этот студент был турком (на данный момент – недолюбливаемое в Германии национальное меньшинство), для другой – немцем. Экспериментаторы следили, насколько близко или насколько далеко от него сядут испытуемые. В результате эксперимента контрольная группа не показала никакой разницы в расстоянии от этого студента, в то время как участники группы, отвечавшая на вопросы о смерти, садились ближе к соотечественнику-немцу и дальше от «чужого»-турка. Таким образом, упоминание о смертности вызывает изменение не только в отношении к остальным людям, но и в поведении.
2. Цель, задачи, предмет, объект и гипотеза исследования Задача исследования: исследовать наличие и характер связи страха смерти и степени толерантности и ксенофобии личности, а также влияние локуса контроля и представлений о том, что случится после смерти, на эту связь.
Предмет: связь страха смерти и формирования ксенофобического мышления.
Гипотеза: основываясь на теоретических работах Э. Бекера, а также более поздних исследованиях Соломона, Гринберга и Пищински (Krippner, MeIntyre, 2003), мы предполагаем, что
1. Активизация осознания человеком факта своей смертности (в нашей работе роль стимула выполняет контрольный вопрос) должно повышать в людях тревожность и необходимость в защите отрицающих смерть концепций, что приводит к резкому повышению уровня ксенофобии, снижению уровня толерантности и ухудшению отношения к «чужим».
2. Предполагается, что у людей с внешним локусом контроля это снижение уровня толерантности будет выражено более ярко, нежели у людей с внутренним локусом контроля.
3. Предполагается, что у людей с внешним локусом контроля повышение уровня ксенофобии при напоминании о смертности будет выражено ярче, чем у людей с внутренним локусом контроля.
Использованные методики:
Я вчера была коварный взломщик, поскольку вошла в06-06-2005 12:39
Я вчера была коварный взломщик, поскольку вошла в чужой дом через окно. Ну, точнее, меня туда затащили, но оно и к лучшему, да и разницы мало. Сил после прекрасной истории психологии и прочих "радостей" окружающей жизни - никаких, но завтра последний экзамен, вчера прекрасная Птица свет Rybokrysовна сделала мою жизни куда светлее, я обновила все юзерпики (ощущение - как будто сделала пластическую операцию и жду реакции окружающих), в городе появились черешни, и пора завязывать с написанием постов перечислением через запятую, но не выходит.
Очередная безумная середина года. Хоть раз бы доползти до лета без печальных и не очень приключений - но не выходит. А жаль.
У-у-у, как мне все надоело. Еще и не сдали толком31-05-2005 23:20
У-у-у, как мне все надоело. Еще и не сдали толком ничего (подумаешь - всю зачетную и половину экзаменационной), а ощущение такое, что по тебе танком проехались восемь госов. В один день. Одновременно.
Идиотское расписание, идиотские нестыковки, голова болит, послезавтра неподъемная история психологии (я не могу больше рассказывать про понятие души в античной философии, меня тошнит от Декарта и Спинозы, я хочу про гуманистическую и экзистенциальный анализ, а их даже, ха-ха, в вопросах нету), шестого совсем ужасная методология, голова болит еще раз, мы до сих пор не знаем, набрали ли необходимое количество зачетов, учебников нет, всех НЕНАВИЖУ.
Ну то есть не всех, конечно. Но значительное количество.
Уж сколько раз твердила... не миру, но себе: не30-05-2005 15:57
Уж сколько раз твердила... не миру, но себе: не выходи из дому, если плохо себя чувствуешь, смысла нет. Однако вышла и огребла по полной свою вторую за год паническую атаку.
Паническую; страшно. Когда выгибает судорогой руки, сводит лицо, ноги перестают держать, а мир сворачивается в серый рассыпающийся туннель. И единственное счастье, что, оседая на лестнице, есть кому проскулить в трубку: радость моя, ты здесь? Забери меня отсюда. Не могу.
И знать, что через десять минут тебя соберут заново. Из кусочков. Всегда.
Спасибо.
Мне показали чудо - зеленый город, тишайший город,29-05-2005 18:44
Мне показали чудо - зеленый город, тишайший город, широкие улицы, огромные деревья, неизменная пыль, молчание. Мне показали дом - огромные потолки и далекие стены, мягкие кресла, круглый стол, старая мебель, картины на стенах. Мне показали ночной балкон - и я, глядя с него, почти испугалась: третий этаж, тополь и орех, бульвар и большая дорога, и те же звезды - я была дома, дома, дома, в своей 40/70, вышла ночью, проскочив родителей, посмотреть на звезды. Только не одна в этот раз.
Зеленые деревья. А в получасе - огромный город, который поглотил меня все-таки, без остатка, с первого дня. И, оказывается, даже ради него можно не отказывать от того, первого - зеленого, тишайшего, широкого, сонного. И ночных звезд над балконом и тополей - под.
Закончилась последняя лекция Михайловой -27-05-2005 23:46
Закончилась последняя лекция Михайловой - единственной радости в том сияющем параде неадеквата, коим был почти весь нынешний семестр.
Она прекрасна все-таки невыносимо. От интонаций до мелких жестов. И под ее лекции хочется жить, работать, научиться психодраме (которая мне, в общем-то, побоку), пройти с ней курс психотерапии (просто так), прочитать еще сто восемьдесят пять книжек и выучить пять языков.
Я дважды плакала (на лекции!) на ее "байках из практики".
Ей аплодируют после лекции.
Это было счастье. Только хочется еще.
Когда отключили сначала свет, потом воду, а потом26-05-2005 20:43
Когда отключили сначала свет, потом воду, а потом метро и мобильники, во мне взыграло мощное коллективное бессознательное: захотелось немедленно заклеить окна крест-накрест и спрятаться в подвал. Пришлось пойти на компромисс, регрессировать до пятилетнего возраста и отправиться под одеяло - смотреть дичайший сон про прыжки с крыши на крышу и над каналами в каком-то ночном городе в походе за банкой фасоли к ужину.
Надеюсь, никто из вас не застрял сегодня в метро, поскольку даже когда я ехала в центр и поезд останавливался несколько раз ненадолго, было дико страшно.
Мир - какое-то ужасно хрупкое место.
Be safe.
Взяли налетом два зачета и измором (нас) - третий.24-05-2005 22:08
Взяли налетом два зачета и измором (нас) - третий. Нашла единственное спасение от сессии - гулять под музыку и как можно меньше думать. Благо есть прекрасная улица Рождественка и бульвары до Чистых прудов.
Белая одежда помогает не лучше черной.
По телевизору какие-то дикие фильмы.
Если повезет - уеду домой в начале июня еще, и вы не представляете, насколько меня это радует.
Хотя в целом жизнь в общем-то прекрасна, да-да-да.
Current Book:Марина Москвина, "Гений безответной любви"
(и вправду гений, ага. почему-то я ее читаю и все время вспоминаю деда, хоть она и не о том)
Для прекрасной весны - уже, впрочем, практически прекрасного лета - достаточно трех вещей: одуванчиков, расцветшей сирени и возможности избавиться наконец от куртки. Получила сегодня наконец все три в полном объеме, счастлива.
Вчера был мне культурный шок: пошли мы с imja в Александровский сад. Там газоны, одуванчики, ромашки и парочки на траве, небо голубое, фонтаны и вообще полная нирвана. А потом я повернула голову направо и увидела Большую. Оранжевую. Игуану.
Ну, и фотографа рядом, но это уже потом - после прыжка в высоту на месте с разворотом.
В моей университетской жизни "вдруг" появилось множество чудесных людей - тех, с которыми не только меняться сплетнями, но и снимать головную боль и приходить болеть на защиту. Так что наша бравая группа с кафедры личности - прекрасна, а рыжая Лена, всеобщая мама, получила свою заработанную пятерку и "работа рекомендуется к печати", с чем я ее и.
А еще я встречаюсь с людьми случайно и всегда вовремя; и нынче была красивейшая Москва и какие-то непознанные уголки в самом центре, блаженно гудящие ноги и крепостные стены; и это одно из лучших времен года. Мне даже неизбежный бардак сессии не столько портит жизнь, сколько придает остроты - и это блаженное выключение счетчика (шесть, семь, пять, четыре, три, два, один, о Боже, день до дедлайна) после сдачи курсовой, и беготня, вычеркивание строчек в журнале.
Учусь просто быть. Это, на самом-то деле, прекрасно.
Отстрелялась. Предзащита - страшно, но азартно. Г16-05-2005 15:31
Отстрелялась. Предзащита - страшно, но азартно. Г.В. хвалила, рецензент не пришел, но хвалил, рассказала без заиканий и подавив дрожь в коленях, на статистику никто не посмотрел даже. Ура.
Хочу упасть лицом в клавиатуру и не вставать до вечера. Пальцы оступаются по клавишам. А еще две пары и зачет по педпрактике. И два зачета завтра.
Четвертый год...
Невероятно, но факт - курсовую я дописала. В ней13-05-2005 12:35
Невероятно, но факт - курсовую я дописала. В ней пятьдесят семь страниц без приложений и прочей фигни, семьдесят две - с ними, гипотезы подтвердились, я не уверена, что все посчитала правильно, и эта штука Съела Мой Мозг.
Смертельный номер - в первый раз до дедлайна, а не после!
Защита в понедельник - ругайте меня с утра и до упора, что ли... Потому что все-таки страшновато.
Еще где-то в процессе я успела пройти медосмотр без особых душевных потерь, получить пятерку по педпрактике (жалко, запись в дневнике стандартно-хвалительная), написать в паре с опередившей меня imja последний висевший над реферат, много-много гулять с разными прекрасными людьми и одной, пока было солнце, налюбоваться наконец на одуванчики, забыть в библиотеке (не навсегда, к счастью) свои серебряные кольца и вообще.
Только я этого ничего не помню. И солнце, солнце включите!
and you open the door and you step inside08-05-2005 23:06
вчера был вечерний парк и заходящее солнце, сегодня - пирожные, залитое дождем окно, не-одиночество, и после - пешком до дома, даже без музыки в ушах, и мокрые качели на забытой Богом детской площадке. спокойствие.
this is your life.
good to the last drop,
doesn't get any better than this.
this is your life, and it's ending one minute at a time.
я стала жадной; я хочу прожить каждый день из всех.
i say you have to give up.
i say evolve, and let the chips fall where they may.
this is your life, it doesn't get any better than this.