С  мрачным предчувствием приступаю я к оправданию этого порока. Кажется мне,  что негодующие читатели именно  в цинизме обвинят меня всего скорее. И если  мое предчувствие верно, получится  тогда,  что,  оправдывая циника,  я выгораживаю себя. А это совершенно против моих правил, и я подумал даже,  не оставить ли  мне циничность не освещенной, как  будто и не существующей, тем самым давая будущим критикам право наклеить на меня этот ярлык.

Да,  так думал я,  и совсем уже было склонился  к этой  мысли, но затем устыдился собственного малодушия и  сказал себе: "Даже  если бы я был  прав, что ж из этого? Ведь циничность черта столь широко распространенная,  что не найдя ее благих сторон, я невольно огорчу всех тех многих, кому она присуща.

Разве это гражданственно?" И вот я решаюсь. Начнем.

Циничный человек - это  нравственный  инвалид, жестоко  пострадавший в жизненных бурях. Только люди, склонные к благородству и великодушию,  только те, кто привыкли наивно и простодушно принимать окружающую действительность, лишь бескорыстные и нежные натуры способны превратиться  в подлинно глубоких и последовательных циников.

Часто цинизм путают  с  пошлостью, и хотя  известное родство во внешних выражениях между ними  есть,  однако  не  менее глубоко и различие. Пошлость закономерно  присуща   чрезвычайно   самодовольному,   уверенному   в  себе, гарантированному  существованию.  Цинизм  же  всегда  характеризует   жизнь, лишенную  основы. Он сам, во  многом,  есть  не что иное, как тоска  за этой основой и протяжный вой от ее отсутствия.

Потому-то и сказано, что  подлинным  циником может стать  лишь человек, глубоко и полнокровно принимавший жизнь, возлагавший на нее светлые надежды, и тем самым глубоко укорененный в  ней. Крах этого счастливого приятия бытия и  есть  утрата  жизненной основы,  ведущая  к  цинизму  - этой  вечной  и безысходной  тоске за  утраченным. Лишь зная, что ты  утратил,  лишь мучимый проклятыми, отвергнутыми, но бессознательно живущими воспоминаниями, человек ощущает всю остроту страдания, его душевная боль достигает предела, а значит до крайней степени своей беспощадности доходит цинизм.