В советские времена в разных научных институтах часто появлялись люди с навязчивыми идеями "научного" толка. Возникали эти идеи как правило после того, как их авторы прочитывали какой-нибудь научпоп. Устроены такие книжки так: сперва наука, например квантовая теория поля, излагается так, что она становится вроде как понятной любому идиоту, а в конце из рукава извлекается проблема: "Ученые до сих пор не могут понять почему кварки бла-бла-бла".

Возникает странная коллизия. Читал, значит, читал, все понятно... А ученые, оказыватся, не допетрили до такой простой вещи! Вот и пошел в свет новый непризнанный гений.

Главное - что от них нельзя было просто отмахнуться. Они начинали писать жалобы в партийные органы - что дескать научная мафия зажимает народную мысль из корысти и зависти. Кроме того, некоторые из них были просто опасны - может кто помнит, как один такой "гений" пытался зарубить топором Капицу? В общем, было негласное указание: выслушивать вежливо.



Идем мы как-то с другом по длинному полутемному коридору родного теоротдела и беседуем о своем - то ли о суперструнах, то ли о спонтанном нарушении симметрии. Навстречу - шеф, непосредственный начальник, с каким-то мужичком. Увидел нас, просиял, и говорит: "А вот как раз 2 моих ведущих сотрудника! Вот им-то вы все и объясните!" Сказал, и исчез как виртуальная частица - занырнул в ближайший кабинет. Ну, шеф сказал, надо исполнять, да и невежливо как-то по-другому...

Мужик поведал, что у него есть 3 физические идеи. По поводу одной из них он даже состоит в переписке с N - тут он назвал имя очень серьезного математика. Мы несколько заинтересовались, зашли в ближайшую семинарскую комнату, поставили мужика к доске, сами уселись в кресла. Обсуждение как обсуждение, у нас вся наука делалась в этих комнатах.

Первая идея была такова. Впрочем, тут нужно некоторое введение. Есть в физике такое понятие - суперсимметрия. Если кратко и не точно, то примерно так: есть частицы, называются они бозоны, волновые фукцции которых можно умножать в любом порядке, результат от этого не меняется, это как в числах, что 2 на 3, что 3 на 2 - все равно 6. А есть другие, фермионы, и из них, кстати, материя в основном и сделана, для которых это не все равно: альфа на бету равно гамме, а бета на альфу - не гамме, а гамме со знаком минус. А еще есть пространства, в которых часть координат именно такая - антисимметричная. И суперсимметрия - это симметрия теории относительно преобразований, перемешивающих вот такие разнородные объекты. И именно в таком пространстве мы с вами, похоже, и живем, хоть вам, судари и сударыни, наверное и невдомек!

Так вот, в качестве первой идеи он выдал следующую фразу: "Суперсимметрия - это симметрия между симметрией и антисимметрией!" Сказал и замолчал. Мы тоже помолчали, потом мой друг аккуратно сказал: "Давайте лучше о второй вашей идее... по поводу который вы переписываетесь с N."

Человек полез в портфель и вытащил переписку. Писем было 2: его вопрос и ответ академика N. Привожу дословно:

"Уважаемый академик N! Хочу поделиться с Вами вот какой идеей. Известно, что в евклидовой геометрии может существовать только одна прямая, параллельная данной, а в геометрии Лобачевского таких прямых может быть сколько угодно много. Точно так же, в заданном квантовом состоянии может быть только одна фермионная частица, но сколько угодно бозонов. Как вы полагаете, имеет ли эта аналогия физический смысл?"

Ответ академика N был коротким и по существу:
"Я полагаю, что эта аналогия физического смысла не имеет."

Почитали... почесали в затылке... "Я третья идея?" - спросил я. Тут он сказал, что вывел формулу для вычисления времени, которое осталось до схлопывания нашей вселенной. И действительно, написал на доске некую формулу. Входили в нее всякие фундаментальные величины вроде заряда электрона, гравитационной постоянной и постоянной Планка, а по размерности там действительно выходило время.

"И сколько же нам осталось?" - спросил я. "Не знаю!" - ответил он. "Ну так сколько же получается, если вычислить?" - уточнил я вопрос. "А я не вычислял!" - последовал непостижимый ответ.

Тут я удивился не на шутку. "У вас в руках формула, по которой можно вычислить сколько времени осталось существовать нашей вселенной, и вы этого не сделали?"
"Да, не вычислял пока!" - ответствовал автор. "Ну, давайте посчитаем вместе!" - сказал мой друг.

Сбегали за справочником по константам, подставили, вычислили. Оказалось, что осталось примерно 2 года. Дело было, кстати, в 80-х, так что пугаться нечего.

Закончился разговор так: я посмотрел на часы и сказал: "Всего 2 года! Не знаю как у вас, а у меня столько всего еще не сделано! Не могу сейчас сообразить верна ваша формула или нет, но и гадать нечего - через 2 года мы все увидим!"

И мы разошлись. Я потом еще несколько раз видел этого человека в институте. Года через 2 он исчез. Наверное формула сработала...