Решил выложить текст сюда, дабы он не пропал

Про него столько легенд, что даже не знаешь, с чего начать.
[258x251]
Он был цыган, его настоящее имя Jean-Baptiste Reinhardt, родился в 1910, а умер в 1953-м, в возрасте 43 лет. Он отец стиля цыганской джазовой гитары, из которого вышли такие гранды, как как Уэс Монтгомери, Джо Пасс, Кенни Барелл, Джордж Бенсон, Чарли Берд, Эл Димеола, все учившиеся на его записях. Джон Маклафлин, Ли Ритенур, Рон Вуд, Нил Шон и многие другие тоже называют его своим учителем. Оказал сильнейшее влияние на американский джаз - многие ли из европейцев могут этим похвастаться? Он поражал техническим совершенством и использовал гармонические и мелодические приемы, которые в дальнейшем использовали те, кого мы сейчас знаем как мэтров джазовой гитары. Прошло уже более полувека, появилось много новых имен и джаз ушел далеко вперед, но до сих пор, и, видимо, уже навсегда, простое сравнение с Джанго - большая честь для любого джазового гитариста.

Услышав его записи впервые, я поначалу испытал некоторое недоумение. Это были диски 30-х годов, с всеми сопутствующими атрибутами в виде шипения, потрескивания и гулкости. Недоумение продолжилось ровно до того момента, как вступила гитара Джанго. Дальше возникло и осталось ощущение сплошного золотого гитарного блеска.

Джанго родился под открытым небом, в таборе, который в то время стоял в Либерши (это Бельгия). Это были французские цыгане, которые называли себя Мануши и сохраняли в жизни уклад, который не менялся со средних веков. Только когда ему было 8 лет табор его матери остановился на более или менее постоянное поселение вблизи Парижа, у ворот Шуази . До 20-летнего возраста он ни разу не ночевал в настоящем доме. Даже став известным музыкантом он оставался наполовину кочевым цыганом. Долгое время контракты за него подписывал Стефан Граппелли.

В детстве он хорошо играл на скрипке. Когда ему было 12 сосед, заметив его дар, подарил ему банджо. Он быстро научился играть, подражая взрослым музыкантам. С 13 лет он стал работать в заведениях с танцами. Вскоре появилась его первая запись, в компании с аккордеонистом. Его имя записали как "Jiango Renard". Сам он тогда не умел ни читать ни писать. На гитару он перешел, кажется, в 17, а по другой информации в 15 лет. С 20 лет он стал регулярно работать в барах и ресторанах.

Когда Джанго было 18 случилось событие, не упомянуть о котором, говоря о Джанго, нельзя. Я сделаю это позднее.

С джазом он познакомился по записям Эдди Ланга, Джо Венутти, Луи Армстронга и Дюка Эллингтона. Это была его музыка, поскольку он был прирожденным импровизатором. Повторения в его соло крайне редки, каждая его запись уникальна. Он и сам писал, его темы красивы и оригинальны. Не зная нот, он не мог записать их на бумаге и это делали за него другие.

Когда ему было 24 он работал в оркестре из 14 музыкантов одном из отелей. В свободное время он садился с гитарой в углу за сценой и играл для себя. Однажды к нему подошел Граппелли со своей скрипкой. Они стали играть так для самих себя все чаще и чаще, а через некоторое время к ним присоединились Луи Вола (бас), Роже Шапу (гитара) и, чуть позднее, брат Джанго Джозеф, тоже гитарист. Так родился Квинтет французского хот-клуба ("Quintette Du Hot Club De France"). Уже первая их запись на маленькой студии "Ultraphone", композиции "Dinah", "Tiger Rag", "Lady be Good" и "I Saw Stars", стала сенсацией. Манеру Джанго стали изучать ведущие европейские музыканты. Она во многом определила направление развития популярной и джазовой музыки того времени.

В 39-м квинтет гастролировал в Англии. С началом войны Граппелли остался там, а Джанго вернулся на континент и стал кочевать, стараясь держаться подальше от районов, захваченных нацистами. Вместо Граппелли с ним играл кларнетист Хубер Ростен. Джанго счастливо избежал участи многих из своих соплеменников - остался жив. После войны Граппелли вернулся и они продолжили играть. Недолго гастролировали с Эллингтоном в Америке. Гастроли были неудачными, во многом из-за заносчивого поведения Джанго по отношению к американским коллегам. Смешно, но такое поведение было вызвано его неуверенностью в себе. Слушая записи перед поездкой, он говорил Граппелли: "Они так быстро играют! Я никогда так не смогу..." Затем они вернулись в Париж. В 1953 Джанго умер от сердечного приступа (по другой версии, от инсульта). После его смерти о нем на некоторое время забыли. В 80-х Рай Кудер составил серию его сборников и Джанго вновь стал популярен.

И наконец, о событии, о котором я упомянул выше: 2 ноября 1928 года 18-летний Джанго вернулся домой (в кибитку) около часа ночи, после работы в клубе. Его тогдашняя жена делала на продажу целлулоидные цветы. Джанго услышал шорох, подумал, что в кибитке мышь, и наклонился со свечой посмотреть. Капля воска со свечи упала на ворох целлулоидных поделок. Может быть кто-то помнит как горела кинопленка старого образца? Я помню: плотный рулон радиусом сантиметров в 20 вспыхивал факелом высотой в метр и сгорал менее, чем за секунду. Цветы вспыхнули и через мгновение вся кибитка была в огне. Джанго и его жена сумели выбраться наружу, завернувшись в одеяло. Его левая рука и правое бедро, от колена до талии, были сильно обожжены. Ожог был такой, что врачи поначалу настаивали на ампутации ноги, но Джанго отказался. Ему пришлось провести в постели полтора года и его левая кисть была изуродована навсегда: из за сокращения сухожилий от жара пламени два пальца, мизинец и безымянный, остались согнутыми к ладони и парализованными. Это хорошо видно на фотографиях, где Джанго держит руку на грифе гитары. Он мог использовать эти пальцы для того, чтобы брать интервалы на первых двух струнах, но все его соло сыграны указательным и средним пальцами.

Я намеренно оставил описание этого эпизода на конец повествования, чтобы подчеркнуть, что сюжетная линия о том, как инвалид, вопреки и невзирая, сумел научиться извлекать ноты, совершенно в этой истории не при чем. Повторюсь - Джанго играл так, в том числе и технически, что простое сравнение с ним - честь для любого гитариста, независимо от того, играет ли он на грифе 5-ю пальцами, как большинство, или всеми 10-ю, как, скажем, Стенли Джордан.