[показать]
Обратный путь я проделывал на джонке мрачного, неразговорчивого японца. Ветер рвал серую ткань парусов, будто хотел сорвать ее с тщедушных мачт. Море было неспокойно: темно-зеленые воды его стали непроницаемо серыми, волны сталкивались друг с другом, как деревенские петухи, они бились в деревянный борт корабля, словно подгоняя его скорее скрыться в близлежащем порту. И еще его дыхание напоминало биение сердца. На каждой волне оно словно наполняло легкие воздухом и также резко выбрасывало поток крови куда-то вниз. Небо было затянуто тучами, не пропуская ни одного проблеска солнца. Я смотрел на удаляющуюся кромку земли. Там осталась часть моего сердца. И сейчас другая часть его рвалась из груди в страстном желании воссоединиться. Оно металось и стонало, как море, окружающее нас. Мы понимали друг друга. Что сейчас делала моя Хана? Может быть, она сидела на пороге дома, поставив локоточки на острые коленки, грустно уткнув подбородок в лепестки ладошек и почти не отрываясь смотрела вдаль, на море. Быть может, она даже видела маленькую мечущуюся точку старой джонки.

«Когда ты начинаешь свой путь, - вспомнил я слова Аваи, - то он кажется бесконечным. Но у каждой дороги есть свой конец. И лишь в конце ее ты понимаешь, что это начало нового Пути. И в этом смысл всего...». И в этом смысл всего, Аваи-сан, я знаю.

- Аригато (спасибо по-японски), - тихо проговорил я.