34 года. Даже не стукнуло, а как-то так мягко шмякнуло в лоб. Сколько-то процентов самореализации.. Сколько? Мало. Мелко. Скромно. Скучно. Недоиграл, недопел, недосказал, недолюбил. Нет, не черновик, все набело, все честно. Тонкие грани, полутона и контрасты - все так ощутимо, осязаемо, все так понятно и внятно. Но не с кем поделится, не кому отдать, не от кого заразиться чем-нибудь получше насморка, полезнее триппера. Восторг от удачного пассажа, искра тонкого юмора, лобовой шок - все только "в" и ничего "из".
Столько уметь, столько понимать и не отдать - подло. Неприятно быть подлецом. Столько неотданного-недоотданного. Столько невыраженного и скрываемого. Усталость чувств. Столько влюбленностей и только одна любовь, наверно, так и должно быть. Столько боли, обид, унижений. Так мучительно долго все быстро пролетело. Возможно, так и должно быть. Не знаю. Всего-то один раз, только один, только первый, он же последний.
Есть о чем жалеть. И всегда мучают сомнения, всегда недоволен, не весь выложился. Не знаю, может, так и положено этому быть.
Вот оно сердце, вот мозг, прокуренные легкие, относительно годная печенка и никому не нужная боль. И чего бы еще отдать-то... Ах, да, душа. Но тоже отдана, изнасилованна, освежевана и высушена. Чего еще-то...
"В нем много потенциала. Нада развивать" - сказал мой несостоявшийся отчим. Он единственный видел, понимал. "Нужно его пристроить на телевидение, как стукнет 14 лет. Ему туда дорога." - сказал он моей маме. А мама что, естественно, была согласна. Телевидение в те годы для всех еще было запредельным и волнующе-загадочным. Тем более, что у этого маминого тогдашнего ухажера сводным братом был мастодонт тамошнего местного ТВ, проработавший диктором 25 лет, со дня основания местной студии.
Мне было 13 с половиной лет, когда несостоявшегося отчима арестовали за дружбу с местными мафиози. Он этим мафиозам делал ювелирку на заказ. Из ворованного золота. Арестовали ухажера, когда он ехал свататься к моей маме. Арестовали в двух шагах от телекомпании, куда он меня прочил. В двух шагах от волнующе-загадочного и замкнутого мирка телевидения.
Вот так, в двух шагах от реализации самое себя и держусь. То там, то сям. И да, и нет, и можно, и страшно. И хочется, и можется, и волнующе-загадочно- недоступно.
Где-то вот оно - ухватился за хвост, поймал, заглянул в глаза-бусинки, даже запланировал суп сварить. Вырвалась, встрепенулась и упорхнула. Когда в зале темнело, на экране титры - меня бесили кашляюще-шуршащие и опаздывающие на сеанс. Они нарушали ритуал, они кашляли на святое.
Когда взял в руки кинокамеру, то ослабел от эмоций, чуть эту несчастную 16-миллиметровую не выронил. И стрекот камеры играл арфой.
Когда я впервые увидел парня, который ваял монтаж на компе, я замирал от восторга (пардон за рифму). Нелинейщик был для меня богом. Расшвыривание самого времени в хаосе монтажа ощущалось как священнодействие. Я тихо млел, глядя на его клавоклацание и мышкомотыляние - это танец. Явление логического ряда из хаоса - это заклание. Я оставил душу.
Даже ведь не продал душу, просто оставил ее, на таймлайне того временного отрезка.
34 года. Где эта душа-то? Куда делись смысл и надобность. Осталась взвывающая бесполезность и безосновательность. Нет основ, остались сны и надрывное одиночество.
