Итак, японские поклонники рока ждут одну из самых необычных и молодых рок-групп современной Америки - 30 Seconds to Mars. Предваряя это событие, а также памятуя о недавнем успехе - правда не только в плюсовом смысле у нас фильма Оливера Cтоуна "Александр", мы связались с главным действующим лицом всей интриги - известным в Америке актером и фронтменом группы Джаредом Лето - нежным Гефестионом в фильме Стоуна. Нужно сразу сказать - на самом деле, Джаред Лето, видимо, совсем не такой, каким он представляется поклонникам его как актерского, так и музыкального таланта. Он глубже и умнее многих своих персонажей, и отнюдь не такой агрессивный рокер, каким он предстает на концертах. В беседе с нами он показал и эрудицию, и способность глубоко мыслить. Мы этого не ожидали от американской звезды, признаемся сразу. Что ж, так обманываться всегда приятно.
- Скажите, это правда, что у голливудских актеров вырабатывается условный рефлекс: как только включают яркий свет, надо делать приятное выражение лица?
- Это у всех так. Ты просто не можешь иначе существовать - мышцы на лице тренируются с самого начала карьеры. И хочешь не хочешь, ты должен показывать, что все хорошо. Это профессионализм... И каждый раз когда что-то происходит, я всегда помню, что могу себе позволить, а что нет. Когда я это понял? Лет в 30. В Лос-Анжелесе была жара под сорок градусов, а была какая-то презентация - уже не помню, что. Я шел и думал "Господи, ну почему все нормальные люди могут идти в шортах, а я.."

- С такой идеальной фигурой должен париться?
- У меня это началось после того, как кто-то из коллег сказал: "Ну, Джаред, ну уже все, твое положение обязывает".

- Если говорить о параллельной вашей деятельности – кино – рок - это от того, что вы умеете организовывать свободное время и освобождать его от других занятий?
- Отчасти это восполнение какого-то творческого вакуума. Я ведь достаточно долго в кино находился на вторых ролях, и у группы нашей был не самый простой путь наверх.

- Может быть, режиссерам как раз и мешало ваше увлечение роком?
- А шоу-бизнесу - то, что я актер? Возможно, но, что касается кино - я не ставил задачи мелькать перед продюсерами, чтобы меня заметили...

- А мы думали, вы расскажете, как вас носят на руках - прямо от служебного входа студий до съемочной площадки...
- О, да, в Голливуде на руках никого не носят, и в шоу-бизнесе тоже. С другой стороны, может и правильно, когда артист неуспокоенный. Он недоволен, ему еще что-то хочется, есть стимул к творчеству.

- Если так, вы полностью этот стимул использовали - каждая последующая ваша работа в кино - событие. Хотя для нашей аудитории вы прежде всего - Гефестион.
- Тяжелы его доспехи, однако... Что ж, он неплохой парень был, судя по всему...

- Согласны. Ну, а на руках вас, в буквальном смысле, поклонники носят на концертах. Можно спросить, что вы в это время чувствуете?
- Что я им нужен.

- Вас это вдохновляет?
- Конечно, хотя, если честно - я не ожидал такого обожания, и иногда думаю - насколько оно заслужено мной?

- Думаем, что заслужено, вы так выкладываетесь и на сцене и на съемочной площадке. Мы знаем, это вам дорого обошлось - была ведь травма ноги?
- Это не травма - просто последствия неких экспериментов с набиранием и потерей веса для "27-й главы"

- Сейчас болезнь отступила?
- Ну напоминает немного. Но, право, это так громко прозвучало тогда, что те, кто недоброжелательно ко мне относится, нет-нет да и подколят: «Ну у него же проблемы со здоровьем". Другое дело, что в моем случае было просто чудом, что я не только встал на ноги, но и вернулся в профессию. А многие меня списать готовы были.

- Когда ставили вопрос о подвижности ноги?
- Там про ногу уже никто не думал, мне жизнь спасали. А когда самое плохое было позади, потеря мышц оказалась такая, что особой надежды не вселяло. И я никогда не забуду психологическую поддержку моего брата и ребят.

- Свои первые шаги по сцене после болезни помните?
- Во время репетиции все было нормально - в студии. А когда я сделал первый шаг по сцене, сразу упал - а сцена огромная, 200 кв.м. А ведь бегать и прыгать должен. Я бегу и начинаю хромать по привычке. Я почти плакал тогда, хотя это и не мое амплуа. И тогда Шеннон, мой брат, вылез из-за барабанов, подошел и приказал: встань и сделай. Он очень сдержанный человек, никогда голос не повысит, но тогда он заставил меня пройти всю репетицию. Сквозь слезы и через боль. И сказал - все идеально, что ты расстраиваешься?

- И так вы довели себя из-за роли убийцы?
- Это могло произойти и раньше - такая была усталость организма. Оказалось, полгода я скакал вообще без связки и с аритмией. Все доктора удивлялись: "Как вы не умерли от боли, неужели ничего не чувствуете?" Чувствовал, конечно, но, может, у меня низкий болевой порог, или это сцена на меня так действует...

- Сейчас это как страшный сон?
- Вы удивитесь, но нет, скорее приятный. Жизнь подарила новые знакомства с порядочными людьми. Да, мировоззрение стало жестче. Но я по-другому стал ценить дружбу, никогда не любил комплименты, а тут понял, если они идут от души, это не просто слова.

- Вы рано встаете?
- В Америке вообще рано встают, а артисты не могут вставать поздно, если хотят добиться совершенства исполнения.

- Вы любите цветы?
- Конечно, особенно смотреть, как они растут... И рисовать их люблю. Они славные создания...

- Вам близок Восток?
- Да. Безусловно - мы и последний клип сделали как вариацию на темы восточной философии и культуры. Вы можете сами определить: From Yesterday сделан не только под влиянием великих итальянцев..

- Да, но и великих японских режиссеров. Cпасибо вам за доброжелательную беседу, успехов на всех поприщах. И мы будем зрителями на вашем концерте.
- И вы примите мою благодарность и восхищение японской утонченностью.