Он не знал сколько он пролежал без сознания. В ушах звенело, видимо, все же, им досталось неплохо. В искареженной осколками кухне больше не существовало окна, вместо него зияло огромное отверстие. Все было посечено осколками, ему то же досталось, но большая часть осколков прошла мимо. В изуродованном полу обрзовалась дыра в которую утекала вода из открытого крана. Потухший было пол внвь загорался. Он вдруг понял, что за ним не придут. Он видел как Серега куда-то поехал с ребенком, наверное в больницу. А кто еще броситься вытаскивать его из огня если не Серега? Который уже выносил его, которого выносил он – там в горах! Ему вдруг вспомнились танкисты сгоревшие в Грозном в январе 95-го, их обгоревшие трупы долго лежали у подбитых танков. Нет, такого «подарка» подарить маме он не мог, если и суждено умереть он отсюда все-равно выберется

Из подъездной двери показлся второй парень. Наступила вторая минута всеобщего паралича и молчания. Он вышел на негнущихся ногах. Из его ушей сочилась кровь и, похоже, откуда-то еще. Лицо и руки были покрыты слоем сажи. Изодранная одежда дымилась. Он шол тяжело переставляя ноги. Еще шаг! Еще шаг!! Еще шаг!!!

Он видел смотрящих на него людей сквозь дымку застилавшую сознание. Идти, главное отойти от этого дома. Он сделал еще несколько шагов. Потом вдруг резко встал на колени, и плавно покачнувшись вперед упал на живот воткнувшись лицом в ледяное крошиво. Вокруг него суетились вышедшие из стопора люди. Вдали завывали сирены пожарных машин. А перед его глазами уже плыли картины из детства. В детстве он мечтал умереть красиво…