Пошли мы как-то с батей на охоту
И только сели выпить за пристрелку,
Как вдруг тарелка села на болото -
Космическая страшная тарелка.

Из люка вылез инопланетянин,
Похожий на Ирину Хакамаду,
И в ужасе я прошептал: "Батяня,
По-моему, уебывать нам надо".

"Постой сынок,- пробормотал папаша
И перезарядил стволы картечью.
- Пусть говорит начальник экипажа,
Похоже, он владеет нашей речью".

И правда, нечисть вдруг заголосила:
"О, колоссаль, тургеневская сценка -
Лес, мужики и водка! Мы в России!
Радируйте без промедленья Центру.

А мужики нам, кажется, не рады.
Эй, чабаны, чего вы так надулись?
Вот факс от депутата Хакамады,
Мы сели точно, мы не промахнулись.

Да, мы на месте,- молвил гуманоид,
Потягиваясь всем нескладным тельцем.
- Нас здесь, в России, хорошо устроят,
Мы знаем, что здесь любят всех пришельцев".

"Ну да,- папаша возразил,- любили -
Тому назад, наверное, лет двадцать,
Пока они себя не проявили,
Не дали нам как следует просраться.

Мне не указ политика большая,
Ведь с головы гниет любая рыба,
А здесь, в лесу, покуда я решаю,
Поэтому лети откуда прибыл".

"Что ты сказал? - проблеял гуманоид. -
Да ты, деревня, знаешь, с кем связался?"
- И выхватил ручной гиперболоид,
Но батя расторопней оказался.

Дуплетом по тарелке он заехал -
Неплохо бьет проверенная тулка:
Рвануло так, что докатилось эхо
До каждого лесного закоулка.

Взрывной волной, как на аэроплане,
Нас прямо к дому вынесло из бора.
Хоть на ночь мы и тяпнули с папаней,
Я все метался и заснул нескоро.

И снилось мне уродливое зданье
В Москве, у Александровского сада,
Где темной ночью слышатся рыданья
Из офиса Ирины Хакамады.

Ей привезли сородичей останки,
Поведали про гибель экипажа...
А в душной хате дрыхнул на лежанке
Без всяких снов жестокий мой папаша.