Настроение сейчас - унылое

У меня какая-то патологическая склонность терять связь с лучшими друзьями, причём до степени неузнавания при встрече. Недавно пыталась предпринять робкие и пока безуспешные попытки восстановить эти связи, и даже не знаю, с чего начать. Я то уже удалена оттуда как безвозвратное прошлое… И стала другой, и интересы больше не пересекаются. Недавно приснился Лёшка Сергеев. Мы подружились, когда я, дикая и замкнутая, пришла в 10-й класс 1-й школы. Надо сказать, что то лето, перед 10-м, сильно повлияло на меня, заставив заново поверить в удивительность жизни. И вот новые люди, которые понятия не имеют о моей сущности, окружили меня. Хим-био, как говорят, всегда были самыми дружными классами, потому что собирались со всего города, и все знакомились со всеми. Я была воодушевлена и восторженна, я поняла, что тоже кому-то интересна со своими идеями, чтением книг под партой , полупанковскими виршами и распеванием песен на переменах. И мы с Лёшкой распевали гремучую смесь Земфиры и Чижа, вдохновенно слушали мелодию мира и таскали друг другу тетрадки со стихами. Прогуливали уроки в 5-м (это была препараторская кабинета биологии), читали вперемешку Грина (это трёхтомник по биологии:), Толкиена и Булгакова, пытались вглядываться в чужие мысли, грезили Москвой, биофаком МГУ, и торчали в Рериховском. Это с ним мы ездили на ту сумасшедшую областную олимпиаду, в легендарную Юность, о которой так много эмоций, до сих пор всплывающих, когда перечитываю тот дневник. И так мало слов. И он поддерживал меня в эпоху счастливой несчастной любви к пустому и пропитанному парами алкоголя человеку. После выпуска он поехал в Москву, в то время как я поплыла по своему плавному и достойному руслу, в медицинский факультет маленького города. Он поступал в четыре места, на биофак не пробился, но попал в Менделеевку. Учил математику и через год поступил-таки, куда хотел. Я перестала отвечать на письма, потому что то некогда было, то инет не работал, а то просто ломало (ну, завтра, или послезавтра…). Перестала писать смски. А потом и у него поменялись мыло и номер телефона, и я уже была где-то в дальних уголках памяти, откуда выуживать меня, чтобы сообщить новый номер, не имело смысла. Когда я ездила в Москву, честно попыталась с ним связаться, позвонив по старому номеру (для успокоения совести). Конечно, он «временно не мог быть вызван». Вряд ли мы ещё пересечёмся, вряд ли ещё нам удастся посидеть на кухне за чашкой крепкого чая, извечного символа душевности, и пооткровенничать. Не оттого ли, что я так бессмысленно относилась к дружбе и открытости, не открываются и передо мной? Люди взрослеют, и только в себе находят то, чего не вынесли из многолетних мимолётных общений и дружб. И не желают раскрывать другим то, что нашли для себя. Каждый пройдёт этот путь, и будет ли он ценить после этого дружбу – это уж как повезёт. Но я из сумасшедших попыток двухлетней давности сделала свои выводы. Надо было раньше не терять те источники энергии, которые были рядом, а приблизить новые, да ещё и без взаимности – под силу только восторженной молодости.