~*~ Скука - это когда рядом нет людей, которые тебе нужны.

~*~ У меня было время для всего, и у меня не было времени ни для чего. Не так уж плохо. В сущности, единственные идол, единственное божество, которое я чту, - время, и совершенно очевидно - все, чтобы ни происходило со мной, плохое ли, хорошее ли - все соотносится с ним.

~*~ Их находили странными, необычными прежде всего потому, что они великолепно смотрелись - что тот, что другая. Они же считали себя просто приличными людьми. Они знали, что вкус тела есть нечто нежное, чувственное, естественное, похожее на вкус воды, на любовь собак или коз, на огонь, и что это не имеет отношения ни к распущенности, ни к эстетизму.

~*~ Я никогда не откажуь от мысли, что только борьба крайностей в нас самих, борьба противоречий, пристрастий, неприятии и прочих ужасов может дать крошечное представление, о, я знаю что говорю, именно крошечное, о том, что есть жизнь. Во всяком случае, моя.

~*~ Что всегда увлекало меня - это сжечь свою жизнь, пропить ее, забыться. Мне так нравилась вся эта ничтожная, ничего не стоящая игра в наше убогое, гнусное и жестокое время, которое по счастливой случайности, с чем я его и поздравляю, помогло мне все-таки этого избежать.

~*~ Странная вещь - писательская судьба. Нужно постоянно держать себя в узде, идти размеренным шагом, с прямой спиной, а в идеалехочется скакать на бешеном скакуне с развевающейся гривой, перелетая через все нелепые канавы, вроде грамматики, синтаксиса или лени, последняя - самое большое препятствие.

~*~ В той странной еде, называемой общением двух людей, самый ценный продукт – это воображение, редчайшая вещь, единственная, в которой нуждаются люди. Только воображение, которое метко называют строительством воздушных замков, не даст построить этот замок на практической скучной основе.

~*~ Бывает, кто-то влюбляется в несусветного лгуна, потому что, пойманный на лжи раз и другой, загнанный в угол свидетелями, он выпутывается солгав в третий раз, восхищая всех своими измышлениями. Бог свидетель, я достаточно повидала в своей жизни людей, которых сегодня презрительно называют мифоманами. Я не говорю о мифомании как о средстве защиты, это всегда достаточно грустно, я говорю о другой, обреченной на успех. Мне кажется, в мифоманах есть свое очарование очень конкретного свойства: по большей части они лгут бесплатно. Можно даже сказать – они лгут, чтобы доставить большее удовольствие вам, чем себе. Ах, если бы некоторые скептики захотели понять, что иная ложь, которую творят эти люди, особенно их некоторые рассказы – это способ выразить почтение: им верят те, кто достаточно умен, чтобы ухватить смысл поставленной проблемы, обладает достаточным воображением, чтобы заинтересовать развязкой, в ком достаточно ребячества, чтобы предположить – в этом что-то есть, и кто достаточно чуток, чтобы не сказать: «Да прекратите же, наконец, ваши игры».

~*~ Вот уже двое суток, как ей не удалось написать ни слова. Ей наверняка было очень грустно. Пытаться писать без всякого результата – все равно что заниматься любовью, не получая удовольствия, пить, не пьянея, путешествовать, никуда не приезжая.

~*~ Взять себя в руки…От этого она чувствовала себя несчастной. И то правда: так мучительно, когда приходится насильно брать себя в руки.

~*~ Она знала – единственное, чем можно кого-нибудь утешить, - подарить наслаждение, разделив его с другим. Как это просто – люди после любви: рука лежит на плече или бедре, а если ночь – спящий потягивается, вздыхает и засыпает снова. Не стоит спать одному. Можно в крайнем случае жить одному, но не спать.

~*~ То немногое, то мы можем сделать в этой жизни, радуясь ей, о чем можем подумать (или сделать вид) среди нескончаемого глупого кваканья, из которого состоит повседневная жизнь – неотвратимая, несправедливая, просто невыносимая – для тех, кому повезло родиться, единственное, что мы можем сделать, - это хорошо подумать, прежде чем разделить ее с кем-нибудь.

~*~ Пора было возвращаться к Себастьяну, ее брату, такому далекому и такому близкому, что можно увидеть его во сне, такому неумехе и в то же время способному на все, злому безумцу, но и мудрецу, безразличному человеку, но полному нежности, ненадежному и верному, к этому ходячему парадоксу, единственному мужчине, которого она не просто любила, но который был ей интересен.

~*~ Мне ненавистна сама идея Бога, не важно какого – прошу прощения у тех, кто в Него верит – но, в конце концов, почему надо в Него верить? Он действительно необходим? И почему нужно признавать, что Он единственный, кто способен все исправить?

~*~ Не думаю, что надо ставить самоуважение во главу угла или думать о себе как о существе с точным описанием примет. Я только думаю, что не надо ставить себя в жалкое положение (под «жалким» я имею в виду положение, когда презираешь самого себя). Об уважении других я не говорю. Мнение других – это что-то вроде пены, такой же бесполезной, как та, что набегает на скалы, и это не то, что может вам пригодиться. Волны – вот что вам нужно: в волнах – отражение вас самих, которое стремительно множится, как в зеркале, отражение в тысячу раз более точное, более жестокое, чем то, зачастую разнеженное, которое вы видите в глазах пресловутых «других».

~*~ Единственная правда – это я сама – и когда ненавижу себя за то, что существуют рассветы, и когда спокойно осознаю свою жизнь, чувствую свое дыхание и свою руку, лежащую на покрывале, в послерассветные часы. Но только я одна.

~*~ Или мужчина и женщина интеллектуально дополняют друг друга и могут поговорить о том, почему ому-то из них понравилась та или иная статья в газете, какие-нибудь стихи, музыка или, к примеру лошадь, чтобы закончить аккорд (и Боже мой, как странно, после нескольких лет совместного житья ещё то-то хотеть сказать друг другу!), или в их отношениях нет ничего, кроме страсти. «Где ты? Что ты делаешь? Я больше не люблю тебя. Я люблю тебя. Я ухожу. Я остаюсь». И вот к чему приводят эти теории: человечество как вид разделилось надвое в опросе примирения, объединения и установления равенства полов, тогда как известно, что это невозможно – всегда найдутся женщины и мужчины, которые выпадают из общего уровня, потому что они сильнее или слабее других – в общем, все это ужасная ерунда.

~*~ Любые отношения между людьми основываются на глубоком неравенстве, к тому же неравенстве бесполом, которое наиболее точно и жестоко охарактеризовал, как мне кажется, Хаксли: «В любви всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить», и если принять эту безжалостную истину, то приходится понять, что дело не в неравенстве полов. Множество умных и искренних женщин попадаются на это.

~*~ Мне кажется более естественным и более человечным со стороны старших было бы сказать: «Что ж, давайте развлекайтесь, но не бросайтесь с кулаками ни на своих товарищей, ни на своих учителей, поскольку насилие есть действительно понятие необратимое, оно появилось задолго до мещанства, и , используя его, вы в конце концов напялите на себя те же карнавальные маски, что и мы. Стремитесь побольше увидеть, тем более, что вам этого так хочется, оставьте родной фольклор, поезжайте посмотреть на индусов, с гашишем или без, это вполне возможно, поезжайте посмотреть на англичан, ну а если у вас нет такого желания, резвитесь на нашей земле, потому что вскоре от всего ее пространства у вас останется и долларов, и времени в обрез». Трудно говорить такое этим детям – нервным, сложным и зачастую уже обманутым. Но если они чувствуют себя обманутыми, надо сказать им, что на них махнули рукой и что все кошмарные последние двадцать последних лет не было никого, кто мог вытащить их из этого, кроме них самих. И мы – меньше всего. А нам остается только жаловаться, и, Бог свидетель, мы только этим и занимаемся. Тем и держимся. Аминь.

(С) Франсуаза Саган "Синяки души"