Григорий Богослов родился в 329/330 г. в г. Арианзе в Малой Азии (юго-запад Каппадокии). Ему довелось войти в историю в качестве одной из самых ярких фигур политической истории ранней Византии. Епископ Назианза, занимавший даже некоторое время Константинопольскую патриаршую кафедру, пламенный и даровитый богослов, он сыграл одну из ключевых ролей в подготовке II Вселенского Собора. Богословская интуиция каппадокийцев легла в основу православной триадологии, и заслуга Григория здесь трудно оценима1. Вместе со своим другом св. Василием, будущим митрополитом Кесарии Каппадокийской, он получил отличное риторическое и философское образование. Православная традиция чтит его как одного из самых великих отцов Церкви. Для нас же важны его политические идеи (мысли).

Для настоящего исследования интерес к его фигуре определяется, прежде всего, тем, что он стал одним из первых обвинителей Юлиана в истории IV в н. э. Во всей дальнейшей византийской традиции именно Григорий был самым пламенным борцом с императором-отступником. Скончался он в 390 г. Именно в этой борьбе Григорий проявляет себя как “политолог”.

Пожалуй, не будет преувеличением назвать центральной политической мыслью Григория – утрату императорской легитимности в результате отступничества и последовавших за ним злых деяний. Для Григория он тиран –ключевое, на наш взгляд, слово для оценки Григорием Юлиана. Это слово и однокоренные ему употребляются Григорием для политической характеристики Юлиана весьма часто. Если посмотреть на его употребление в позднеримскую эпоху, нам будет видна определенная его эволюция. Как известно, сам термин “тиран” известен в греческом языке с глубокой древности, и, вне зависимости от его возможной этимологии, отсылал скорее к способу, каким получена высшая государственная власть, чем к форме ее осуществления2. К примеру, среди черт тирана выделяются “неуважение к семье”, “самовластная жестокость”, “развратность”, “финансовые злоупотребления”, “пьянство”, “общая неумеренность”. Как отмечает М. Кутулука, в ранневизантийских текстах “термин “тиран” обозначает тип властителя, вне зависимости от того, в каких обстоятельствах он взошел на трон... Для них (византийских мыслителей – У.А.) Царь-василевс – сообразно своему поведению, тому, какими правилами он руководствуется в использовании власти, – может являться императором или тираном”3 (выделено и курсив – У. А.).

Григорий слово “тиран” применяет вполне терминологично. Связь со старой идеей о тиране как узурпаторе власти видна в подчеркивании Назианзином обстоятельств получения власти Юлианом. Таким образом, правление Юлиана определяется Григорием как “тирания”, а сам он как “тиран”. Тирания начинается для Юлиана с акта узурпации высшей государственной власти, вопреки установившимся в империи формам преемства власти. Среди таких форм, гарантирующих легитимность преемства власти, Назианзин называет: принцип наследования высшей власти, выбор государя через соправительство и решение сената4.

Для Григория политика натравливания “одних против других” составляет основную сущность тирании (деспотизм), которая, безусловно, идёт во вред и на подрыв государства.

При этом Назианзин прямо отмечает, что политика, не отвечающая интересам превалирующей религиозной общности, например, христиан, есть прямая угроза государству.

Григорий также отмечает, что воля государя является неписаным законом и требует к, себе ответственного отношения. Царь, самовластно и деспотически распоряжающийся жизнью и смертью своих подданных руководствуясь при этом лишь собственными желаниями, есть нарушитель закона, как преступающий его и не оправдывающий меру ответственности.

В целом тирания имеет в качестве конститутивных признаков не только открытое насилие по отношению к подданным и, тем самым, вред в отношении государства, но и неразумную внешнюю политику. Григорий, зная о долговременном стратегическом интересе своего государства на Востоке, осуждает военную кампанию в связи с общей направленностью деятельности василевса. Как отмечает Григорий император избрал для начала войны самый неблагоприятный момент, когда развязанное им гонение собственных граждан значительно дестабилизировало внутреннюю обстановку в Империи5. Поэтому как отмечает Григорий и неудивительно поражение ромеев в войне и сама смерть императора. Персы, как говорит Григорий, излечили его от помешательства6 (то есть, если бы не поражение от персов и не смерть в войне самого императора, то армию ждало бы полное уничтожение, он хочет сказать лишь, что персы выполнили промыслительную роль разрушения замыслов тирана).

В политическом искусстве, по мнению Григория, необходимо различать понятия “храбрость” и “безрассудство”7. В основе Персидского похода было именно последнее, ибо тиран, опирающийся лишь на свои чувства, не может быть хорошим политиком. При организации и проведении военной кампании Григорий предлагает больше полагаться не на гадания и всякого рода мантику, а на реальное положение дел. И как результат унизительные условия мира, повлёкшие за собой потерю части ромейской территории (следствие тирании). Однако по Григорию тирания проявляется не только в актах насилия и неразумия, хотя среди признаков тирании эти – определяющие. Немалую роль играет также и этическая оценка. Впрочем, дело здесь не столько, или не только, в том, хорош или плох государь с нравственной стороны, сколько в нарушении им определенного decorum'a, то есть норм поведения византийского государя. Разумеется, Григорий восстает против попыток обеления и чуть ли не обожествления государя, что имело место, прежде всего у образованных язычников вроде Ливания.