Звонок в дверь, и через несколько минут она уже открыта, а на пороге стоит человек в шляпе, высокий и, кажется, нескладный. Но как только он начинает двигаться, переступает на коврик у двери, снимает пальто и складывает перчатки на полку, он сразу превращается в пантеру, чьей ловкости можно только позавидовать, а изяществом - любоваться. 
Следом за мной он проходит на кухню, где ему достаётся чашка с каким-то напитком. Я теперь редко запоминаю, запутавшись в холодных, словно паутина, мыслях, что я готовлю, варю или делаю. Он кладёт свою шляпу на стол и делает пару глотков, пару мгновений, пока я пялюсь за окно, смотрю сквозь холодную, мокрую осеннюю жижу воздуха, он думает, затем аккуратно, почти без шума, ставит чашку и едва слышно спрашивает, почему с тех пор, как мы познакомились, я так редко выхожу на улицу и вообще редко чем занимаюсь, совсем не пишу, совсем не читаю, не рисую и даже не хожу в магазин. Он окидывает взглядом кухню и полки, на которых уже заметна сплетённая старательными маленькими паучками паутина, открытую и пустую хлебницу и полуприкрытую дверь неработающего холодильника; выразительно смотрит на меня, дескать, что скажешь в своё оправдание? 
Я хмурюсь, втягиваю шею в плечи, наклоняю голову и вожу мокрым от чая или кофе пальцем по крышке стола, упорно молчу. Он вздыхает, берёт со стола чёрную в серую клетку шляпу и надевает её, а потом вдруг проводит по волосам рукой, так что шляпа соскальзывает и падает на пол, за спинку стула, но тут же, едва коснувшись пола, превращается сначала в непонятную бурую кляксу, а затем и вовсе в тень шляпы. Раз - и не было ничего.
С тех пор, как мы познакомились, отвечаю я через несколько томительных, наполненных непонятным глухим шумом с соседней улицы минут, многое изменилось. Например, говорю я, листья по осени перестали падать вниз. Ты замечал, спрашиваю я, резким порывом подавшись к окну, как в холодном, прозрачном, звенящем воздухе, они летят вверх? Медленно кружатся и оседают на крыши. А потом дворникам приходится туда забираться, под самый верх, наступать на черепицы и смахивать эти яркие обрывки хрупкой деревянной нашей реальности обратно; но они продолжают лететь вверх, где и исчезают. Это ты как объяснишь? Я вопросительно поднимаю брови и исподлобья гляжу на своего гостя. Тень шляпы скачет по стене, как кошка, заигравшаяся с клубком, а он пожимает плечами и молчит.
А как ты, спрашиваю я, оправдаешь лужи, которые ведут себя чересчур странно с некоторых - с тех самых, с которых мы с тобой знаем друг друга - пор: вода из них не брызгает, они теперь словно покрыты толстым слоем льда, и любой дурак может гулять по ним, словно по ровной поверхности, не замочив ботинок и не забрызгав брюки или подол юбки. А как ты объяснишь, что ветер теперь дует только из открытых окон? Откуда он берётся в духоте квартиры, на кухне, где каждая домохозяйка кочегарит котлеты или бекон каждое утро? Где он прячется, за чьей запазухой и куда уходит потом, если уж на то пошло? Или почему звёзд на небе больше нет, как все они попали в колодец, объясни-ка мне лучше это! Откуда я знаю, спрашиваю я, я знаю, потому что мальчишки из соседней бакалеи бегали к ручью и домам на окраине города и заглядывали в колодец, бросая туда монетки и загадывая желания.
И вот тут он усмехается. Он усмехается и, внезапно вскочив, срывает со стола скатерть и запрыгивает на стол, да так что я падаю вместе со стулом и, оказавшись на полу, в недоумении смотрю на этого человека, в сером в синюю крупную клетку строгом костюме, жилете с часами и галстуке, который вскочил на мой стол, вскочил на него в ботинках, не потрудившись даже снять их или по крайней мере приманить свою шляпу обратно. А он смеётся, не раскрывая рта, и внезапно появляется ветер, распахивая окно, откуда-то из глубины квартиры, из комнат, ванной и коридора летят осенние листья, коричневые, совсем старые и жёлтые с красными и зелёными прожилками, ещё совсем живые. Что за чёрт думаю я, а он уже шагнул на подоконник и прыгнул в распахнутое окно и, смеясь, полетел в вихре листьев и завитков тумана, спрятавшихся под ветками вишни за окном. 
Долго ещё я смотрела ему вслед и улыбалась, даже когда окно само собой затворилось, а тень шляпы скользнула на стол и тихонько заурчала, потёршись об мою руку.

Настроение сейчас - свежее