[показать]А первый снег всё шёл и шёл. На окраине города стоял человек в чёрном пальто, чёрном цилиндре и с чёрной тростью. На плечи его уверенно ложился снег, белой вуалью покрывал цилиндр. А вокруг стояли деревья с жёлтыми и ещё зелёными листьями. Где-то каркнула ворона; чёрный человек поднял голову и глаза сразу залепило мокрым. Над ним, высоко над облаками пролетала стая ворон, больших и чёрных, летела она прямо на город, раскинувший свои улицы прямо перед человеком с тростью. "Вороны", - недовольно буркнул он и вздохнул. Пытаясь вглядеться в серо-белую даль, он поднялся на мыски и упёрся обеими руками в трость, пока не начал скользить на мокрой земле. Где-то там, на другой стороне города, на окраине стоял Четра, на плече которого сидел чёрный ворон, следивший, чтобы ни единая душа не покинула пределы.
Пока человек вглядывался, над степью, посреди которой стоял город, поднялась, будто из-под земли, тихая, едва уловимая мелодия. То заиграла дудочка, призывающая грустить всех и каждого, кто её услышит. Но у человека нет времени на грусть. Он опускается на всю стопу, взмахивает тростью, разгоняя пугливые снежинки, и вдруг резким движением отбрасывает её. Затем снимает с головы цилиндр, и налетевший снежный ураган взъерошивает светлые волосы, заставляет слезиться глаза и вызывает смех у него. Он закидывает цилиндр в крону ближайшего дерева, нетерпеливо стаскивает с рук перчатки, и, не расстёгивая пальто, рвёт одежду, рвёт, а снежинки касаются холодной бледной кожи и с тихим "ох" таят, без следа, без единой капли, будто и не было никогда ни одной снежинки на теле этого человека.
А он продолжает смеяться, громко, заливисто, тормошит подол рубашки, резким движением рвёт её, да так, что белые бусины пуговиц разлетаются в разные стороны, покрытые снегом, в плену первого небесного пуха, падают, оставляя глубокие ямки на земле. А человек решительно скидывает ботинки, снимает носки, раздевается догола и, раскинув руки, поднимает лицо к небу, туда, откуда прилетела стая ворон; а воздух всё ещё насыщен мелодией Четры, льющейся из его дудки; а человек смеётся, и руки его дрожат, а снег падает на грудь и тает, будто и не было его там никогда...

...Щёлкают фонари, и зажигается свет на улицах. Ворон на плече вздрагивает и моргает, будто проснулся после долгого сна, убаюканный музыкой. На голове у него намело снегу, который осыпался смешными хлопьями на плечи Четры. Дудка отправляется во внутренний карман куртки, а Четра вздыхает, поднимается с камня, согнав ворона с плеча, трёт глаза и невидящим взором глядит на город.
А там, на другом конце, в снегу лежит человек и смеётся.