[показать]Мне снятся её медовые волосы, тяжёлые и тягучие, как мёд. Мне снится, что она говорит мне своим мягким, глубоким голосом. Ещё одна сероглазая богиня с широкой искренней улыбкой и перьями в волосах. Мне снится, как она берёт меня за руки и отходит назад - шаг, ещё шаг, и тьма, мягкая и зыбучая, сотканная из тысячи искрящихся, кажется, тёмно-синих песчинок, поглощает её, вернее, она проваливается в неё, и вот я уже вижу только её улыбку, руки и кончики медовых волос. И в голове настойчиво, но мягко стучит голос: "Пойдём, пойдём..." Я делаю шаг, чтобы пролезь вслед за её очертаниями, чуть светящимися в темноте, точнее не в темноте, а в этой странной подвижной, живучей синей светящейся субстанции, в которой скрылась она. Я делаю шаг и - начинаю медленно, как в съёмках кино, кадр за кадром падать. Мне не страшно: я всё ещё чувствую свои руки в её руках, я уже не вижу, синяя тьма уже стала моим взглядом, моими глазами, выела мои зрачки и теперь смотрит ими на мой мир, который так стремительно исчезает, летит вверх вместе со мной, падающей вниз. Шаг, ещё шаг, чтобы упасть глубже и чтобы мир и её голос взлетели вверх, и я уже сама взлетаю, не известно куда, потому что не вижу и уже почти не слышу: синяя тьма слышит и видит за меня, она постепенно обволакивает всё внутри меня и хочет стать мной, остаться там, внизу, мерцать и переливаться моими глазами, дышать и вдыхать свой собственный воздух моим носом, прикрывать мои же веки своими синими переливчатыми песчинками и улавливать звуки так, как могла уловить их только я, чтобы поглотить опять же в своей же синеве... Я взлетаю, и чувствую, как синяя тьма дарует мне сумрачные, едва уловимые в очертаниях и в весе крылья, чтобы увидеть наконец ту, которой принадлежат медовые волосы и медовый же, глубокий, полный необычайной силы голос, чьи пальцы касаются моих ладоней, чтобы я не потерялась в густом вязком колодце, цвета всеобщего страха, цвета сумеречного неба - цвета индиго. И всё - всё! - летит в тартарары, потому что будет свет, потому что я вижу её улыбку и в висках мягко и размеренно стучит её голос: с днём Рождения тебя...
И я просыпаюсь, с глазами цвета васильков, с липкими от мёда пальцами. И просыпаясь я шепчу её голосом её же слова, пока глаза не станут вновь серого цвета, а зрачки снова не увидят мир в ночных сумерках таинственным и немного опасным; я шепчу, не узнавая свой голос: ...и пусть в твоих глазах тонут лишь те, кто не боится приобретать, теряя, и отпускать, приобретая...