На самом деле была написана в ночь с 1 на 2 мая... последняя - потому что у меня сейчас нет никаких душевных сил писать. Не знаю... слишком уж душа измочалилась.

Для кого-то она будет последней, для кого-то -  первой. Ведь это же всё зависит от того, какой рассказ читать или какую сказку рассказывать.
Жила-была девушка-птица. У неё была тонкая чуть сероватая прозрачная кожа и волосы, чуть поддёрнутые сединой, так что казалось, будто у неё в волосах запутались птичьи перья. А глаза у неё были глубоко серые, как мокрый асфальт, вода то и дело бежала по её ресницам, скатываясь по щекам, словно слёзы, падая на перья, которых у неё вроде бы не было... Она носила простое тёмно-серое с синим отливом платье до пят, пушистую серую шаль, и многие издалека принимали её за большую грациозную птицу - ходила она словно по воздуху, чуть пританцовывала и взмахивала руками, в такт пляшущему ветру, так, что вздрагивала и взвивалась юбка и платок порхал за её спиной, напевая что-то себе под нос, едва прикрыв глаза. Чем-то она была похожа на цыганку.
Там, где она жила, часто говорили о том, что по ночам она превращается в большую чёрную птицу, взмывает к небесам и там танцует свой неистовый танец наедине с луной и звёздами,  выливаясь вся до конца в Млечный путь и блистая потухшей искоркой и сизой  дымкой среди тёмных облаков и сияющих созвездий. Кто-то говорил, что без неё  никогда не придёт ночь, потому что она закрывает своими крылами небосвод и поэтому становится   темно. А она никогда не печалилась и почти не разговаривала, но если приходилось - голос её звенел под небесным сводом подобно сотне серебряных колокольчиков.
Пернатая. По ночам она обращалась птицей. Она никогда не спала и ничего не ела, пила молоко Звёздного пути и разгорячёнными в танце руками, пальцами гасила своими жаркими прикосновениями звёзды, а из её cлёз рождались новые, яркие, разноцветные, но чаще - сверкающие серебряные.
И вот однажды она обернулась сизой птицей и улетела, слилась, должно быть, с небом, звёздами и утонула в Млечном пути или стала одной из звёзд своих новых созвездий.
Вот только ночь никогда больше не наступала.
И пусть каждый для себя сам решает - успел он обернуться птицей или остался в вечном дне.