[показать]Тот, кто хоть раз заходил в его книжную лавку, наверняка замечал, что у него всегда прищурен левый глаз. Так это для того, чтобы не было видно, что глаз-то на самом деле зелёный. И очки-прямоугольники он тоже носит, чтобы скрыть что-то - так всегда было, есть и будет. Впрочем, всегда есть - вполне достаточно. Поговаривают ещё, что он питается книгами. Да не всамделишными книгами - страницами да обложками - а слизывает буквы с жёсткой и шершавой бумаги, проглатывает словосочетания и предложения, запивает смыслом, и вот тогда-то и можно увидеть, говорят, то, что "между строк": строк-то уже нет, а то, что между - осталось. Такие книги, по слухам, он хранит в старом чулане. Или просто складывает под прилавок. Не знаю, не знаю: двоюродному брату одного моего знакомого однажды удалось заглянуть за прилавок, но он не нашёл там ничего кроме счётной машинки, толстой учётной тетради да пары обгрызенных карандашей на суровой верёвке. Ну да! Конечно, ни один уважающий себя Книжный Мастер не станет хранить съеденные книги у себя под прилавком, это же и дураку ясно! Хотя я бы не сказала, что двоюродный братец моего знакомого отличается большим умом, раз ему один раз взбрело в голову прокатиться с горки на велосипеде, сев спиной к рулю.
Я думаю, что Книжный Мастер хранит свои съеденные книги не в старом чулане и даже не в шкафу, а в сыром и тёмном подвале, что под магазинчиком. Я сама как-то видела тяжёлое кольцо, торчащее из пола, о которое Книжный Мастер споткнулся. Он тогда долго ругался.
Интересно, как выглядят съеденные книжки? То есть, выходит, трупы книжек. Белые, чистенькие. Или, если книга старая, желтоватые и толстые листы, переворачиваются с тихим шелестом... стоп. Если книги мертвы, они не способны издавать звуков. Ведь мёртвые люди и животные  молчат?
Я иногда представляю себе такую картину.
Вот уже почти полночь и магазин давно закрыт. Но внутри, за прилавком сидит Книжный Мастер, сощурив левый зелёный глаз и сняв очки. Тёмные волосы, стриженные под горшок, немного спускаются на глаза, когда он бесшумно переворачивает страницы учётной тетради. Книжный Мастер на самом деле не такой уж и старый, скорее наоборот - очень даже молодой. Просто все вокруг говорят, что он здесь работает давно-давно. И вот бьёт полночь, и ровно с последним боем старых часов у стены, он захлопывает тетрадь, да так, что с листов летит пыль. Он кладёт её под прилавок, привязывает к гвоздю два синих одинаковых карандаша, отодвигает стул с деревянной крышки люка, наклоняется, хватается за тяжёлое кольцо и, рыча сквозь стиснутые от натуги зубы, тянет что есть мочи на себя. Крышка со скрипом поддаётся, и Книжный Мастер грузно оседает на пол. С полминуты он переводит дыхание, вытирает со лба выступившие капельки, берёт подсвечник с высокой, чуть пожелтевшей от долгого хранения свечой, щёлкает зажигалкой и начинает медленно и очень осторожно спускаться вниз по лестнице.
Подвал небольшой, но вдоль его стен стоят стеллажи, сплошь закрывающие стены книгами. Тут есть и древние фолианты, и более современные книги, и совсем-совсем ещё новые. И вот, неспешно пройдясь вдоль рядов, Книжный Мастер с тихим причмокиванием выбирает книгу, ставит подсвечник на лестницу, садится на ветхую ступеньку... в полумраке он раскрывает книгу, прикрыв глаза, подносит к лицу и, быстро листая, вдыхает неповторимый книжный запах. А потом углубляется в чтение...

Настроение сейчас - таинственное