Гитарист в переулке упоительно наигрывает медленно-закатную волшебную мелодию, а парапеты невысоких домов с крохотными каменными львами отражаются вместе с небом, расцвеченным предзакатными красками и широкими мазками воздушных облаков, друг у друга в окнах. Выбеленное, будто прожжённое до белоснежного пепла-праха небо медленно, словно одеялом укрывается, натягивает на себя лёгкие невесомые светло-серые тучи, яркое солнце слепит глаза. Город лениво замер, выгнав всех расторопных и стремительных жителей за свои пределы; в нём остались только безумные лунатики-сновидцы, ослеплённые звуками музык и песен уличных музыкантов и предсмертным сиянием мира; они бродят не спеша по улицам, перебирая каблуками камни мостовых, подслеповато щурятся на солнечные блики, не в силах широко раскрыть глаза, потому что видят мир только при свете луны, сидя на крышах, задумавшись, ласкаемые лунным светом, над мирно спящим городом — по ночам. Кофе чашка за чашкой льётся внутрь, в их приоткрытые рты, но они всё никак не могут проснуться и летят вслед за музыкой, отрываясь от земли, заглядывая в раскрытые окна и форточки, отражаясь в стёклах витрин, летят в небо, на солнце, летят, бескрылые, к облакам, распахнув объятия, пересекая и перепутывая между собой тени фонарей где-то внизу — скоро над городом зажжётся круглая белая луна с кофейными пятнами кратеров и будет задумчиво поливать их лица и заглядывать во внезапно прозревшие глаза, когда они пустятся в пляс; скоро загорятся абрикосины ржавых фонарей и польют своим светом пустынные улицы; удивлённо глянут фонари в небо, приподняв шляпы, и увидят звёздный хоровод высоко над головами, и услышат музыку, заставляющую небо, луну и мир кружиться и вертеться в таинственном танце, они увидят лица сновидцев, осиянные волшебным светом, искры, рождающихся и умирающих галактик в их глазах. И этот танец будет длиться долго-долго, так долго, что мир, освещённый разноцветными огнями, устав вертеться и кружиться сделает напоследок красивый и немного усталый пируэт, вздохнёт и замрёт на мгновение, восхищённый пляской молчаливых небесных сновидцев, замрёт, чтобы снова через мгновение — и целую вечность — начать свой бесконечный танец.