Звонок прозвенел в три тридцать пять ночи по Москве. Законченные характеристики в количестве 29-ти штук были разбросаны по столу. Там же стояла недопитая чашка уже остывшего крепкого чёрного чая. Там же покоился открытый органайзер с какими-то рисунками, сделанными полчаса назад в полубредовом состоянии. А ещё там прятались карандаши, уходили в мягкую тень лампы обрывки блокнотных листов с обрывками предложений, ещё не начатых, никогда не законченных. Там лежал уже закрытый учебник ангийского языка да и текст к тому времени был уже выучен - для этого тербовалось всего лишь пару раз прочитать его. Иногда моя память творит удивительные вещи... Где была я. Сидела на подоконнике рядом с деревом счастья и мамиными фиалками. Мягкий свет от торшера оставлял слабые рыжеватые блики на стекле, в котором отражались окна домов. Постель оставалась нетронутой, я, кажется, задремала, обхватив руками колени и уткнувшись в них носом. Мне показалось, что откуда-то издалека доносится колыбельная песня, не для детей, а совсем уже взрослая колыбельная. У меня не было уже сил вслушиваться и запоминать, были силы только, чтобы закрыть глаза и исчезнуть хоть на пару часов... Я почти уснула, как тихо-тихо задрожал мобильник. Я не сразу очнулась ото сна, не сразу поняла, что случилось, и, к тому времени, как я взяла телефон в руки, он перестал звонить. Не прошло и полминуты, как он задрожал снова. Я не долго думала, просто нажала "ответить" и приложила трубку к уху, говоря "я слушаю". Эгоистично с моей стороны говорить "я" да ещё и "слушаю", ведь вдруг мне надо говорить, мне надо было сказать "ты, слушай". Но судьба была благосклонна ко мне, и мне пришлось внимать. С далёкого-далёкого Севера, я так ждала этого звонка, после слов "я вернусь тогда, когда ты больше всего будешь ждать и именно в то время года, которое ты так ненавидишь, Кэт". Как я ждала, а теперь - теперь, тогда - не надо было больше ждать, всё, что от меня требовалось - только слушать. И голос в трубке говорил, говорил, рассказывал. А подконец спросил "я тебя успокоил?" "Нет", конечно же, ответила я. "Ты меня никогда не сможешь успокоить. Лучше скажи, когда мне в следующий раз ждать тебя?" Мы договорились, точнее нет, он договорился сам с собой, когда мне позвонит, и это значит, что я могу спокойно жить дальше и в ближайшие 5 лет не задаваться вопросом, когда придёт та весна? И это значит, что живу, что могу и дальше свободно жить и больше меня ничего не связывает. Странный он какой-то. Теперь смогу выключать мобильник по ночам. И значит, смогу теперь опять писать ночью всякую чушь и смотреть на звёзды из колодца днём. И значит, остался он где-то, жив, и значит, кому-то надо, чтобы я писала. Да, мой друг с далёкого севера, как же я давно тебя не слышала.