На выходных все было идеально. И купание, и озеро, и рыбаки в смешных панамках. Солнечные блики на воде, покрывало, алое свечение солнца сквозь веки; и тело, подставленное ветру и солнцу. Мимо фланировали спортсмены с обнаженными торсами из школы олимпийского резерва. Целые стаи Адонисов, Аполлонов и Давидов: бегущих трусцой, плывущих на байдарках, синхронно вспенивая воду веслами; несущихся на каяках, также вспенивая воду, под энергические выкрики тренера, контролирующего процесс с берега. Чтобы успевать за подопечным тренер следовал за ним по берегу на велосипеде. Его :"Спрями плечо, спрями...ввот так, хорошо....Корпус не наклоняй, не наклоняй корпус..." плавно и однообразно удалялись и приближались, приближались и удалялись, навевая мирную полудрему.
Я отвлеклась от созерцания загорелых олимпийских тел и вернулась к Бродскому и Фрэзеру. Лениво и прищуренно глянула на супруга, сокрушавшегося над камышами о невзятом спиннинге в позе васнецовской Аленушки. Рыбы нарочно выпрыгивали из воды, показывали языки или что там у них, и всеми доступными им средствами выражали злорадное торжество. Супруг всплескивал руками, вскрикивал:
- Смотри, как играет-то, они там кишат просто..- и еще глубже погружался в пучины отчаяния.
А потом я высказала глупое, но от души желание. И оно, как обычно, сбылось. Сидя в прокаленной машине, я мечтательно, на маниловский манер, протянула, что хорошо бы сейчас грозу, да чтобы много-много воды потоками, и чтоб молнии... Не пршло и 15 минут, как мы уже жались под козырьком, спасаясь от тех самых потоков и считая секунды между вспышками и жестяным грохотом грома.
Трубы клокотали и толчками выбрасывали толстые белые струи, смывая окурки, листья, фантики....Водяная стена изгибалась волнами, следуя порывам ветра. И вдруг застучало.
А вот это уже лишнее, града я не заказывала. Но он был. С неба сыпались ледышки, все гуще и гуще, стукались о землю, о крыши машин, о скамейки. Я подняла одну и разломила. Внутри прозрачной ледяной сферы было заключено плотное белое ядрышко, снежная жемчужинка. А потом мы сидели в полутьме и слушали "Портрет Дориана Грея". Из открытого окна пахло дождевой свежестью, во дворе стояли лужи. Серое уютное небо успокаивало и замедляло время. Не было работы, не было суеты, не было взрослой жизни. Мы снова были дома с родителями вечером, скоро позовут ужинать. Я гоняла монстров по монитору, они умирали, роняя деньги и кольчуги, и всей душой присоединялась к словам Гарри, звучавшим из колонок: "Я готов на все, чтобы сохранить молодость, тольк не заниматься гимнастикой, не вставать рано и не вести благопристойный образ жизни".
В общем, хорошо. Хороший день, хороший вечер. Кусочек осознанного лета. Единственного и исключительного.